— Айрис, что с тобой? — В голосе Карла звучало сильное беспокойство. — Ты… Тебя знобит? — Он положил мне руку на плечо, словно пытаясь успокоить эту дрожь.
— По-моему, я в-видела…
— Что?
— Бива. Моего… моего друга, — прошептала я. — Бывшего друга.
— Твоего… А, того парня? Да нет, этого не может быть, — твердо сказал Карл. — Его же здесь нет, так ведь? Да и откуда ему тут взяться? Твоя мама сказала Брон, что он не в курсе, куда ты едешь.
— Знаю, знаю. — Я едва не билась в истерике. — Только… По-моему, я видела его в Нью-Йорке. Этого тоже не могло быть, правда? — взмолилась я. — Мама ни за что не сказала бы, где я. Я знаю, что не сказала бы. Я на другом берегу Атлантического океана, и всего-то три дня.
— Наверняка ты ошиблась. — Карл говорил так уверенно, что мне вдруг стало гораздо спокойнее. — Ты пережила тяжелое время, Айрис. Брон мне рассказывала, правда, не очень много. По-моему, ты устала, и, может быть, перенервничала. Я тебя прекрасно понимаю. Это игра твоего воображения, вот и все.
— Да, да. Наверно, так. Я… П-прости меня.
— Не надо извиняться, — мягко сказал он. — Я все понимаю. Пойдем, вернемся в отель, и я куплю тебе что-нибудь выпить. Тебе нужно хорошенько выспаться.
Поднимаясь в гору, я внимательно вглядывалась в темные тени деревьев, но никто там не стоял и никто за нами не шел. Карл взял себе виски с содовой и настоял, чтобы я выпила бренди, хоть я его и не люблю. Мне действительно полегчало. Я еще раз выругала себя за то, что я такая впечатлительная дурочка, но Карл вел себя так, словно ничего и не было. В лифте мы ехали вместе. Его номер находился на том же этаже, что и мой, через две комнаты от меня.
— Будет страшно — стучи ко мне, — бодро предложил он. — Я чутко сплю.
— Спасибо. Ты ужасно добрый.
— Хочешь, после завтрака еще раз взглянем на водопад, а потом уже поедем домой?
— Да, если можно.
— Вот и отлично. Спокойной ночи, Айрис. — Он повернулся, и я вошла в номер.
Последнее время Бив у меня из головы не выходит. Не удивительно, что он мне всюду чудится. Спала я, однако, спокойно, и утром ко мне вернулся здравый смысл. После душа я надела розовый прогулочный костюм и спустилась вниз, к завтраку. Харрисоны подошли попрощаться. Они тоже уезжали — в Ванкувер, в гости к дочери. Мне пришлось представить им своего сводного родственника, и в глубине души я с некоторым цинизмом улыбнулась при виде разочарования, отразившегося на лице Бетти. А она-то думала, у нас роман! Если бы она только знала! Все же они были так добры со мной, и я пожелала им удачи.
По-моему, при дневном свете водопад производит еще больше впечатления: ведь тогда ясно видно, как разлетаются во все стороны брызги, а между валунами кипит и пенится вода. Прогулочная лодка была уже набита пассажирами, одетыми в темно-синие непромокаемые комбинезоны. Ночью я решила взять себя в руки, перестать оглядываться назад, а смотреть вперед, в будущее. Меня преследует призрак Бивана Уильямса. Мама права. Я должна его позабыть. Возле реки не было никого даже отдаленно его напоминающего.
— Пойдем, или хочешь остаться, прокатиться на лодке? — спросил Карл.
— Лучше в другой раз.
— Так и сделаем, договорились.
Ехать с ним на машине мне понравилось. Водитель он был уверенный и не забывал показывать мне интересные места. По одному из мостов мы переехали через реку и остановились посмотреть на канатную дорогу, висящую над бурлящей водой. В лесу меня очаровали маленькие черные белочки, прыгавшие под деревьями. Осенние листья рдели на фоне ярко-синего неба. Я поймала себя на том, что с искренним нетерпением жду встречи с семьей Карла.
Вскоре лес остался позади, и мы подъехали к первой фруктовой ферме; бескрайние просторы, нескончаемая лоза и ряды фруктовых деревьев. Я знала, что муж Бронвен, Реджис Блейк, оказался неплохим фермером и хозяйство вел вполне успешно. Я попыталась вычислить, как выглядит их дом. Неожиданно Карл повернул машину на широкую аллею и подъехал к большому белому дому с зеленой черепичной крышей и зелеными же ставнями на каждом окне.
— Это на случай сильных морозов, — объяснил Карл.
Сейчас окна были открыты; высокий клен, который рос в углу лужайки, сверкал на солнце золотом и пурпуром. Вдоль широкой, густой травяной изгороди росли всевозможные цветы. По ступенькам сбежала женщина — конечно же, это тетя Бронвен. У них с мамой было всего два года разницы, но она выглядела гораздо моложе; стройная фигура, кофейного цвета рубашка, легкие брюки, в ушах золотые серьги, на руках позвякивают золотые браслеты. Волосы светло-медового цвета, но глаза наши, карие. Теплые и бархатные, совсем как у мамы. Она прижала меня к себе и расцеловала в обе щеки.
— Айрис! Ну наконец-то! Ну не прелесть ли! Хорошо доехала? Надеюсь, Карл о тебе позаботился? Нет, ну как же чудесно тебя повидать. Как Ольвен? Так жалко, что она не приехала; знаю, знаю, она терпеть не может путешествовать. Сколько уж я уговариваю Реджиса отвезти меня в следующем году в Уэльс, но он все противится. Боится оставить ферму, хотя знает, что Карл и без него прекрасно со всем управится. Мужчины все такие, правда? Упрямые, как не знаю кто. Впрочем, к счастью, тебе пока об этом знать неоткуда. Ты еще такая молоденькая. Реджис собирается на пенсию… Ну, неважно. Добро пожаловать в Хай-Вайнс, дорогая. Мелани приедет вечером. Ей не терпится с тобой познакомиться.
Она щебетала всю дорогу, ведя меня через просторный холл и вверх по лестнице; сквозь канадский акцент едва уловимо проскальзывали валлийские нотки.
— Как тебе Нью-Йорк? В прошлом году мы с Реджисом возили туда Мелани на концерты. Ты знаешь, она прекрасно поет. Я говорила Ольвен, ее ждет великое будущее, если только она как следует постарается. Боюсь, она бывает ленива, хотя учительница ей нравится. Вот твоя комната, детка. Надеюсь, ты хорошо устроишься. Все, что пожелаешь, только попроси.
— Спасибо, тетя Брон.
— Ой, ну до чего же ты хорошенькая, Айрис. Мастью ты в нас пошла, да? Мы с Ольвен дурнушками никогда не считались, но ты, по-моему, гораздо симпатичнее. Как не стыдно, что мы только сейчас познакомились! Но теперь, когда ты наконец до нас добралась, мы с Реджисом надеемся, что ты погостишь как следует, несколько месяцев?
— Спасибо огромное. Я бы осталась до Рождества.
— А может быть, до весны? Когда все расцветает, здесь просто как в сказке. Комната Мел через одну, комната Карла и ванная — через лестничную площадку, а наша в конце коридора. Стив с женой, Николь, живут в соседнем доме. Да, на обед я пригласила Николь. Стив-то частенько у нас обедает, по крайней мере, когда она бывает в городе. Большая трапеза у нас вечером. Если тебе что понадобится, говори, не стесняйся, хорошо? У тебя в комнате есть душ, но если захочешь принять ванну, там есть ванная комната. Ну, ты, конечно, хочешь поскорее освежиться и распаковать вещи? Костюмчик на тебе просто очаровательный. Этот розовый цвет тебе очень к лицу.
— Спасибо, тетя Бронвен.
— Ох, детка, зови меня Брон, как все. И Стив, и Мел, и Карл. — Она тепло мне улыбнулась. — Веришь ли, Карлу было всего пять, когда я вышла замуж за его отца. Этакий серьезный был мальчуган. Его мать умерла, когда он был совсем малышом, он ее и не помнил даже. Очень печально, конечно. Но мы с ним прекрасно поладили. Как отдохнешь с дороги, спускайся.
Она оказалась еще говорливей мамы, но такой теплой и дружелюбной, что сразу мне понравилась.
Она показала мне очень миленькую комнатку, отделанную в светло-серых и персиковых тонах; в ванной комнате — серый кафель, ванна и раковина — персикового цвета, и кипа пушистых-пушистых полотенец. В сравнении с одноэтажным домиком моей матери дом Брон казался роскошным. Мне было очень стыдно за то, как я вела себя с мамой, и я старалась не скрывать от себя этого чувства. Она вырастила меня в одиночку, на пенсию вдовы и скромную зарплату, но у меня всегда было все, что нужно. Наверное, она во многом себе отказывала, и как я ее отблагодарила? Всецело отдалась страсти к Бивану! Как я, должно быть, ее горько обидела! Я решила, что сразу же по приезде домой сделаю все, что смогу, чтобы загладить вину.
Я подошла к окну. Грушевые деревья, усыпанные фруктами, тянулись в даль, к поросшим лесом холмам, и я различила у самого горизонта голубую полоску, должно быть, море. Примерно в семидесяти метрах справа я заметила краешек еще одного белого дома. Наверно, как раз того, где живут Стивен Блейк с женой. Вскоре я была готова спуститься. Откуда-то, по всей видимости, из кухни, доносились голоса, позвякивали тарелки. Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. И действительно попала в гостиную. Как и моя спальня, она была элегантно обставлена. Большое окно открывалось в сад, вокруг дивана расставлены легкие стулья. Я шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть написанную маслом картину. На ней был изображен дом, а рядом — клен в ярком разноцветном осеннем одеянии. Вдруг я почувствовала, что в одном из кресел кто-то сидит. Когда я обернулась, незнакомка оторвала взгляд от журнала, который держала в руках, и заговорила с заметным французским акцентом:
