- Незадолго до своей смерти муж сообщил мне, что вы ведете его секретное личное досье. Насколько я поняла из завещания, все его личные вещи теперь принадлежат мне. Пожалуйста, принесите досье мне.
С лицом, потемневшим, точно послеполуденные грозовые тучи летом над Палм-Бич, Кастерс сделал то, что ему было приказано. Джо Энн провела весь день, читая досье, прослушивая ленты, восхищаясь эффективностью работы детектива, качеством аудиозаписи телефонных разговоров. От разговора с Мэри д'Эрлангер Джо Энн сильно возбудилась. Неудивительно, что бедный старина Кастерс чуть было не кончил на нем. Мэри д'Эрлангер надо вернуть. Без вопросов. Джо Энн очень сожалела, что придется уничтожить записи, однако она умела учиться на ошибках других. Недальновидность в отношении подобных вещей президенту Никсону не принесла ничего хорошего.
***
Взгляд Джо Энн коротко задержался на полированном дереве гроба, и она на секунду задумалась о его мрачном содержимом. Сожалеет ли она хоть отчасти? Испытывает ли какое-то теплое, нежное чувство к тому, что было ее мужем? Нет, ничего. Пусть другую щеку подставляют те девочки, которые дают подонкам в обмен на несколько жалких конфеток. Питер Дьюк воспользовался своим могуществом и попытался сбросить ее в канаву, откуда она с таким трудом выбралась, и Джо Энн явно получила удовольствие, содрав с него шкуру винтами "Райвы", как шкуру с банана. Питер никогда не знал, какая Джо Энн на самом деле, и не потрудился узнать, - и за эту оплошность превратился в недожаренный фарш для гамбургера. В справедливости есть своя поэзия.
Кажется, закругляемся. Пора посмотреть в лицо окружающим. Глаза, полные слез, соболезнования: "Если мы хоть что-то можем сделать, хоть что-нибудь, пожалуйста, не сомневайтесь..."
Было ли в глазах одетых в черный траур людей, толпящихся на лужайке перед церковью, подозрение? Человек со слабыми нервами, несомненно, его бы заметил. Параноик бы заметил. Однако у Джо Энн были стальные нервы. Она была вне себя от блаженства. "Смерть, вызванная несчастным случаем", - гласил вердикт, и больше ничто в мире не имело значения. Абсолютно ничто. Люди могли шепотом обмениваться сомнениями, которые копошились у них в душе, но Джо Энн Дьюк хорошо знала сограждан, и никто не посмел бы противопоставить себя ее фамилии, а тем более - ее состоянию.
Оставалось решить лишь один самый важный вопрос: куда ей теперь двигаться дальше? Она - одна из самых богатых и могущественных женщин Америки, носящая громкое имя одного из самых старинных семейств. К тому же, вновь не замужем. Славная вдовушка, иди, куда хочешь, делай, что на ум взбредет. Что бы ей, черт побери, еще сделать на бис? Какое-то мгновение Джо Энн стояла, не замечая произносимых соболезнований, и размышляла над завидной дилеммой. Голос нарушил ее задумчивость, кто-то настойчиво сжал ее руку.
- Джо Энн, мне искренне жаль. Я думаю о тебе. Это, разумеется, был простой ответ на ее простой вопрос. И вправду, как легко. Почему же ей до сих пор это не приходило в голову? Ответом стал этот мужчина с мягким голосом и притягательными глазами. Только один человек в Палм-Бич, даже во всей Америке, мог стать следующим после Дьюка. Пройдет обусловленное Правилами приличия время, сколько бы его ни потребовалось, и она выйдет замуж за Бобби Стэнсфилда.
Глава 8
До того как клонящееся к горизонту солнце отправится на покой, оставалось всего лишь десять минут, и Бобби Стэнсфилд, сидевший за штурвалом двухмоторого самолета "Бичкрафт Бэрон", волновался. У него не было времени любоваться колдовской красотой аквамаринового моря, освещенного солнечными лучами между островками Бекия и Сент-Винсент и, тем более, высматривать и определять, кому принадлежат импозантные дома, которые, подобно жемчужинам, вкраплялись в роскошный ландшафт острова, расстилавшегося внизу.
Мысли его были заняты лишь тем, что взлетно-посадочная полоса на острове Мюстик не оборудована осветительными приборами и что ему надо сесть до наступления темноты. Проклятие. Времени в обрез. Бобби нагнулся, чтобы отрегулировать триммер, вдавил дроссель и повернул рычаг влево, делая вираж. При посадке будет всего лишь один шанс. Какого черта они не остались на Барбадосе? Сейчас потягивали бы пунши на Сэндилейн, а не играли в кости со смертью, притаившейся в бездне Карибского моря. А все эта "Пан-Америкэн" с ее чертовым расписанием: рейс из Майами предусматривал минимум времени для посадки на Мюстике до наступления темноты. Это всегда было рискованно, однако нынешний полет был на грани риска.
Сидя рядом с Бобби, Лайза ощущала напряжение, но не понимала, чем оно вызвано. Бобби вел себя спокойно все сорок пять минут после того, как они вылетели из аэропорта "Грэнтли Адаме" на Барбадосе. Пару раз он заговорил, обращая ее внимание на рисунок облаков или на косяк летающих рыб, резвящихся в теплом голубом океане, расстилающемся внизу, однако слишком часто посматривал на часы, и время от времени бронзовую кожу на его лбу прорезала озабоченная складка. Лайза пребывала в совершенно безмятежном состоянии. В руках Бобби Стэнсфилда были штурвал - и ее жизнь. Ее это вполне устраивало. И если Господь в мудрости своей решил призвать их к себе здесь и сейчас, то разве это страшно - умереть в объятиях мужчины, к которому она испытывала такую любовь, о которой никогда раньше и мечтать не смела. В последние недели во Флориде стояли рекордная жара и небывалая доселе влажность; они с Бобби не прилагали усилий для того, чтобы найти прохладу. С первого потрясающего опыта любви в кабинке Стэнсфилда и до головокружительного плавания на катере вдоль Гольфстрима накануне ночью их тела раздували угли флоридской печи, пот сливался в единый поток, а души сталкивались в пелене восторга. Даже сейчас Лайзе казалось, что ее тело трепещет, словно натянутая бельевая веревка на сильном ветру. Она была вся в напряжении, вибрируя, как тугая струна, от сознания того, что ее любимый рядом. Она находилась в вызывающем сплошной восторг волшебном, захватывающем путешествии и молила Бога, чтобы оно никогда не кончилось.
В довершение всего Бобби пригласил ее на Мюстик - изысканнейший в мире частный остров. И остановятся они не в каком-то там отеле. Это было невероятно, почти что совершенно непостижимо, но Лайзе предстояло жить у принцессы Маргарет, сестры королевы Англии, - в ее собственном доме. Лайза знала, что Стэнсфилды крутятся среди богачей и знаменитостей, что они сами богаты и знамениты, но уж это было слишком. И тем не менее, она не волновалась. Она была столь далека от светских игр, что не имела возможности выработать в себе страх перед игроками. Для нее иностранные королевские особы существовали в ином измерении и, подобно экзотическим животным, вызывали не столько опасения, сколько любопытство.
Чтобы она не нервничала, Бобби все упростил. - Когда ты ее узнаешь поближе, то поймешь, что она не так плоха. Боюсь, что больше ей по нраву развлекать молодых людей, а не таких красивых девушек, как ты. Ужин нам будет стоить песни в исполнении принцессы Маргарет, однако это замечательный дом, а для меня, к тому же, блестящая возможность встретиться с Марком Хейверсом. Я получаю такие приглашения время от времени. Все мы их получаем. Главное заключается в том, что она просто не выносит одиночества, поэтому, если дом пустеет, она тут же звонит и просит прийти на выручку, и мы все собираемся там. А поскольку я под боком, во Флориде, то, значит, мне звонят первому! Во всяком случае, там будет забавно. Довольно познавательно. А Хейверс как раз сейчас в Англии пошел в гору.
Это, как выяснилось, был важный фактор. Марк Хейверс, белокурый, язвительный, оказался восходящей звездой консервативной партии Великобритании и большим любимцем премьер-министра Маргарет Тэтчер. Он много лет дружил с принцессой и выступал в качестве друга дома. Это давало ему и Бобби важный шанс для встреч друг с другом. Если бы мечты этих двух мужчин когда-нибудь исполнились, то они бы встречались совсем при иных обстоятельствах. Дружба, скрепленная здесь, пригодилась бы каждому позднее.
Однако, с точки зрения Лайзы, в бочку с медом попала и ложка дегтя.
Позади Лайзы и Бобби, положив ноги на соседнее кресло, сидела Джо Энн Дьюк.
Лайза не совсем понимала, зачем пригласили Джо Энн, однако она была достаточно невинна и слишком любила Бобби, чтобы подвергать сомнению его мотивы. Вообще-то все было вполне объяснимо. Позвонив Бобби, чтобы он приехал рассеять ее одиночество, принцесса попросила его захватить с собой как можно больше людей. Джо Энн оказалась явно подходящей кандидатурой, поскольку Бобби сочувствовал тому горю, которое, как он полагал, она переживала, и генетически тянулся к состояниям вроде того, которым владела она. В довершении к этому, Джо Энн дружила с Лайзой, и обе были чокнуты на физических упражнениях.
Хотя вид у Джо Энн был безмятежный, на самом деле она напряженно размышляла, лихорадочно строя в уме схемы захвата своей жертвы. Это приглашение стало лишним подарком судьбы, а все остальное прекрасно легло на свои места: гроб Питера - в мягкую землю на кладбище, его фантастическое состояние - ей на колени, его опасное досье - в ее камин.
