Лайза была подготовлена к распределению спальных мест. Спален было только четыре, и совместное проживание не состоящих в браке явно не приветствовалось. Ей пришлось поселиться с Джо Энн.
Она уже почувствовала прохладу в их отношениях. После обеда в Поло-клубе Джо Энн была менее дружелюбна. Она по-прежнему посещала спортивный зал, однако девичники в ресторанах прекратились, а в их разговорах появилась скованность, которой раньше не наблюдалось. Лайза была слишком занята, чтобы поразмыслить над этим. В конце концов, Джо Энн только что потеряла мужа, к тому же при самых страшных обстоятельствах, какие только можно было вообразить, а сама она была слишком сильно влюблена, чтобы вообще о чем-то волноваться. Крайне досадно, что Бобби пригласил Джо Энн тоже, но в то же время это так похоже на него - доброго, заботливого, с открытой душой.
- Черт, по-моему, она нас приткнула в комнатушку для прислуги, - сказала Джо Энн, раздраженным жестом отбрасывая волосы с глаз.
Лайза почувствовала резкий болезненный укол. Она так высоко и так быстро продвинулась в своей жизни, что подобные замечания действительно доставали ее. В ее прежнем мире работа прислуги не представлялась зазорной. Лайза всегда считала эту профессию замечательной, глядя на нее глазами матери. Вероятно, такие люди, как Джо Энн, а может быть, даже и Бобби, имели иной взгляд на вещи. Она ощутила себя почти что заговорщицей, парвеню, которая проникла в ряды аристократии по подложным рекомендациям. Это было нелепо и неестественно, однако впервые в жизни Лайза ощутила, что ей надо что-то скрывать, - странное и непривычное чувство стыда за то, чем раньше она гордилась. Неужели таков результат общения с этими людьми? Неужели это первый, едва заметный этап в кампании уничижения, которая наполнит ее тайными страхами, разрушит ее уверенность в себе, если она будет прилагать усилия казаться не тем, что она есть на самом деле? Ни в коем случае с ней, Лайзой Старр, такое не произойдет.
Лайза сделала большой глоток крепкого ромового пунша, который налил ей черный дворецкий, и направилась к ванной. Если здесь такие комнаты для прислуги, то она попросится сюда на работу. В доме, казалось, преобладал оранжевый цвет, который явно был любимым цветом принцессы Маргарет. Полотенце в ванной комнате, тем не менее, оказались болотно-зелеными. Лайза радостно воскликнула:
- О, Джо Энн, посмотри-ка! На полотенцах надпись:
"Королевская семья". Посмотри, вот тут. "Полотенце пляж Кэннон. Королевская семья". Наверное, это какой-то розыгрыш?
Она вбежала в комнату, вальсируя и размахивая находкой.
Джо Энн выстрелила с бедра.
- Право, Лайза, мне кажется, тебе необходимо постараться вести себя с достоинством. Я понимаю, что для тебя несколько необычно очутиться здесь среди всех нас, но это же не игра.
В голосе Джо Энн, возившейся с щипцами "Джип" для завивки волос, отчетливо прозвучали покровительственные нотки.
- Да иди ты, - кротко ответила Лайза и вышла. Спальня Бобби располагалась прямо напротив, через покрытую плиткой террасу, и в обеих комнатах двери вели на улицу. Лайза не постучалась.
Бобби был мокрым после душа, вокруг его бедер было небрежно обернуто полотенце. Лайза почувствовала, как от одного взгляда на него в ней вспыхнуло желание.
- Привет, сенатор, или, точнее, господин президент. Я решила, что вам после душа потребуется помощь.
Бобби улыбнулся своей ленивой, чарующей улыбкой. Он прижал палец к губам и указал на закрытую дверь в соседнюю комнату.
- Рядом хозяйские апартаменты, - прошептал он.
Как бы в подтверждение этого из ванны донеслись едва различимые звуки королевского баритона, поющего:
"Я пою-у-у-у под дождем, я пою-у-у-у под дождем. Какое чуде-е-е-сное чувство, мы сно-о-о-ва взросш..."
- Мне кажется, ей на самом-то деле хотелось бы выступать в ночном клубе, произнес Бобби. - Да она, я считаю, в каком-то смысл и выступает.
Лайза улыбнулась, подойдя к нему. Ласково, но решительно она подтолкнула Бобби к кровати.
***
Марк Хейверс, чьи блестящие светлые волосы слегка ерошил ласковый ветерок с моря, убежденно отстаивал свою точку зрения. Для того чтобы подчеркнуть свои слова, он размахивал джином с тоником.
- Мне просто кажется, что несколько наивно верить в намерение русских властвовать над миром. История нас учит, что они страшно неуверенны в себе. Они так боятся агрессии, что выбрали нападение как лучший способ обороны. Бряцая оружием, мы бередим их чувство неуверенности и превращаем их в какого-то опасного зверя, загнанного в угол. Вторая область, где мнения наши обычно расходятся, - реальный масштаб угрозы, которую они представляют. Мы рассматриваем их как страну с очень серьезными проблемами - экономическими, политическими и военными. Им не очень везет в "третьем мире", и если они стремятся властвовать над миром, то это им не слишком удается.
Бобби откинулся в кресле и спокойно улыбнулся. - Что ж, в этом, конечно же, явно отражена нынешняя позиция европейцев, - произнес он, растягивая слова. - Я совершенно с ней не согласен, но ты выразил ее очень красноречиво.
Он был чудовищно вежлив, очарование Стэнсфилдов витало в пространстве, разделявшем этих двух мужчин, вступая в соревнование с силовым полем лосьона для волос "Ройал-яхт", которое окружало англичанина. Хейверс не понял, сказал ли Бобби ему комплимент или нет.
- Разумеется, обладая преимуществом рассматривать вопрос отсюда, из Нового Света, - продолжил Бобби, - мы считаем, что вы, европейцы, слегка зациклились на так называемых уроках истории. Я склонен согласиться с тем человеком, который сказал, что история - это треп. Ее можно толковать как угодно, как и статистику. Для среднего американца ваш так называемый диалог с русскими попахивает соглашательством. Вы вполне правомерно обеспокоены тем, чтобы Европа не превратилась в свалку ядерных отходов. Однако бесконечные переговоры с русскими могут оказаться не лучшим способом, чтобы избежать этой опасности.
- Лучше ля-ля, чем пух-пух. Бобби наклонился вперед и вперился своими голубыми глазами в глаза англичанина.
- Иногда ля-ля быстрее всего и приводит к пух-пух. В качестве примера уроков истории, которые вы так обожаете, не припомним ли Мюнхен? Переговоры с Гитлером едва не привели "к миру в наше время". Он воспринял это как проявление слабости и начал наращивать свою военную машину.
Благодушная улыбка, которая играла на губах Хейверса мгновенно исчезла. Этот не из слабохарактерных. Он стоит на довольно упрощенных позициях американских правых по отношению к России, но он, несомненно, умеет отстаивать свою точку зрения. Мюнхен всегда был уязвимым местом английских консерваторов. Это был далеко не лучший их час.
Хейверс перескочил на второй вопрос.
- Но нам ваша позиция кажется несколько слишком неуравновешенной. У России просто нет ресурсов, чтобы управлять миром, и если оглянуться на последние сорок лет, то мы увидим, что фактически их границы остались неизменными, за исключением Афганистана.
Бобби не смог сдержаться. Сидящий в нем политик изобразил чарующую улыбку, чтобы сгладить жестокость слов, которые он собирался произнести.
- По-моему, у вас, европейцев, имеются все основания быть благодарными нам за так называемую неуравновешенность и, может быть, даже за так называемую наивность. Ты совершенно прав, когда говоришь, что русские пока что не добились успеха. Позволь объяснить из-за чего: из-за полумиллиона наших солдат, размещенных в Европе, и из-за нашего ядерного зонтика, под которым укрылись ваши граждане. И вот что я еще скажу. Оборона оплачивается долларами налогоплательщиков в то время, когда в результате дефицита бюджета растут высокие процентные ставки и массовая безработица. Труднее всего мне объяснить своим избирателям, почему они должны платить деньги, чтобы защищать целую кучу иностранцев, которые выходят на демонстрации против наших ракет, поливают нас грязью в своих газетах и отказываются делать разумный вклад в собственную оборону.
Хейверс залпом выпил свой коктейль.
Видя, какой эффект произвели его слова, Бобби поспешил загладить свою резкость.
- Разумеется, ты знаешь, и я знаю, что ваши интересы - это наши интересы. Я просто хочу, чтобы ты получил представление об общественном мнении в моей стране. Как тебе известно, я категорически выступал против угрозы сената вывести наши войска из Европы, если европейцы не увеличат свои расходы на оборону. Я понимаю даже, что в этом вопросе на Англии вины нет. Я большой поклонник вашего премьер-министра - американцы знают, что она не заигрывает с коммунизмом, что она видит опасность.
Завершив свою речь этим неискренним комплиментом, Бобби пролил бальзам на чувства, которые могли быть оскорблены. Это была полезная беседа, поскольку всегда так же важно довести свои взгляды до сведения собеседника, как и выслушать другого человека. Премьер-министру Тэтчер будет доложено об этом обмене мнениями. Бобби надеялся, что в докладе его отметят как человека, исповедующего правые взгляды не только от души, но и умом проникшегося ими.
