— Помню, — кивнула она, опустив голову.
— И?.. — он пытался подтолкнуть ее к откровенности.
— И что?! — вдруг как-то яростно воскликнула Аня и выпрямилась. Сейчас ее глаза горели. — Ты что же, Валера, хочешь, чтобы я тебе сказала, что люблю тебя? Что, мол, твоя навеки?
— Не понимаю, почему ты злишься, — заметил он, удивленный ее внезапной вспышкой.
— Злюсь, — подтвердила она. — Я действительно злюсь и вообще, я истеричка. Не трогай меня!
— И не думаю, — заверил он.
Аня сникла, вздохнула глубоко и проговорила:
— По-моему, мы должны расстаться.
— Почему? — удивился он.
— Да потому, что я потихоньку начинаю тебя ненавидеть.
Такого ответа Валерка никак не ожидал. А она смотрела ему прямо в глаза, и в ее взгляде сквозило торжество.
— Странно, — заметил он, вдруг сразу потеряв к ней интерес.
— Странно что? Что ты меня тоже ненавидишь?
— Нет, — Валерка глотнул вина. — Странно, что мы не смогли с тобой сжиться. Как были чужими, так и остались, — он вздохнул, посмотрел на нее спокойно и, наверное, слишком равнодушно.
— А знаешь, почему так? — спросила она.
— Не знаю, — честно признался он. — Не пойму. Вроде жили, как все живут. Почему же у нас так, будто мы только вчера познакомились и совсем друг друга не знаем?
— Может, нам было просто плевать друг на друга? — высказала предположение Аня. — Мы просто использовали друг друга как спасение от собственного одиночества? — Валерка пожал плечами. — Скажи, ты все еще думаешь о той?..
— Да, — сознался он, понимая, что лгать, притворяться бессмысленно и унизительно. — А ты? — Она кивнула. — В этом и причина, — вздохнув, констатировал он.
— И что будем делать? — робко полюбопытствовала Аня.
— Идем спать, — предложил Валерка, сделав еще глоток и поднимаясь из-за стола.
Аня подчинилась, пошла следом за ним, и в эту ночь, впервые за восемь месяцев, он любил ее, именно ее, не думая о Светке. Только сейчас Валерка понял, что секс в то утро был своего рода его местью самому себе за слабинку, данную накануне, наказанием за тот вечерний поцелуй.
И Аня отвечала ему так, как никогда до этого. Утомившись от ласк, лежа на его плече, она прошептала:
— Я тебя люблю… — то, что должна была сказать уже так давно, то, чего он ждал.
Он прижал ее к себе и горько заметил:
— Кажется, сегодня мы по-настоящему были вдвоем? Без посторонних?
— Да, — ответила она и улыбнулась просветленно, нежно.
«Не поздновато ли? — спросил он себя. — Стоит ли продолжать?» Он чмокнул ее в носик и закрыл глаза.
Через неделю, будучи в очередной командировке в столице по делам его уже открытой фирмы, Валерка бесцельно слонялся по вечернему городу. Просто гулял, смотрел на темные воды Москвы-реки, на здания, на Кремль невдалеке.
Все дела были переделаны, на завтра куплен билет, в полдень он будет дома. А что его там вдет? Аня? Он вздохнул. Нет, та ночь не исправила их отношений, скорее даже наоборот, только усугубила ощущение одиночества вдвоем, которое все острее чувствовалось с каждым днем и притуплялось лишь в постели. В этом отношении все было замечательно, да и раньше складывалось не плохо, но Валерка не впускал ее в свое сердце, да и чувствовал, что ее сердце закрыто для него тоже. А те ее слова перед рассветом… Она не повторяла их и, наверное, не повторит.
«Кто она для меня? — спросил себя Валерка, остановившись и облокотившись о парапет. — Ведь я не знаю ни ее мыслей, ни ее желаний. Как же я с ней живу столько времени?» Потом подумал, что и времени-то они проводят вместе совсем мало — видятся лишь по утрам и вечерам, да и то не каждый день, поскольку он часто уезжает. А когда спрашивает, как у нее дела, Аня всегда ограничивается коротким: «Все в порядке».
«И зачем я с ней живу? — задал себе вопрос Валерка, затянувшись сигаретой. — Разве я хочу этого? Разве мне вот это нужно?» Он поежился под порывами прохладного, дующего с реки ветра, посмотрел на вечернее небо. Что-то надо делать, менять. А как? Только расставшись с Аней. Но лучшее ли это?
В любом случае, решил он, сейчас можно об этом не думать. Выкинуть все эти мысли из головы по крайне мере на сутки. А там, когда увидит ее, тогда и решит. Он докурил и задумался над тем, чем бы сейчас заняться. Возвращаться в пустой гостиничный номер как-то не хотелось. В ресторан? Но он не был голоден. В театр? В кино? Просто погулять? Или все-таки вернуться в номер и просмотреть те два сигнальных экземпляра?
— Валера? — услышал он знакомый голос и обернулся.
— Привет, — выдохнул он, встретившись с зелеными Светкиными глазами. — Не ожидал тебя…
— И я не ожидала, — поспешно заверила она. — Ты здесь по делам?
— Ну да, — кивнул он. Потом посмотрел на нее и понял, что…
Ночь они провели в его гостиничном номере.
— А ты изменился, — заметила Светка в перерыве между ласками.
— Сильно? — поинтересовался он. — Лучше стал или хуже?
— Ну, во-первых. — Она села, посмотрела на него с улыбкой. — Во-первых, ты, конечно, заметно возмужал. И потом, знаешь… — она провела пальцем по его груди. — Ты не обидишься? — Валерка отрицательно покачал головой. — Так вот, ты стал более сдержанным. В сексе.
— Вот как? — его брови поползли вверх. — Из всего сказанного делаю вывод, что, во-первых, ты помнишь, каким я был прежде, а это, как говорится, «плюс». — Светка довольно хмыкнула. — А во-вторых, хочешь убедиться, что я на самом деле не такой уж сдержанный, а это провокация, — он рывком притянул ее к себе. — Я все правильно понял?
— Но провокация не «минус», — заметила она.
— Нет, — согласился Валерка. — И все-таки это провокация…
— Докажи мне, что я не права, — попросила она.
И Валерка снова, как раньше, утонув в ее зеленых глазах, почувствовал, пережил, ощутил с ней все то, чего ни с кем и никогда у него не повторялось, чего он искал в других, но не находил. Светка действительно была создана для него.
Они любили друг друга, любили как прежде, словно не было разлуки, будто они никогда не расставались. Будто всегда, всегда были вместе…
— Валера, — прошептала Светка уже под утро, — Валерочка, что же мы теперь будем делать?
— А что мы можем сделать? — помрачнел он, вспомнив о ее муже. — Есть предложение?
— Я не могу без тебя, — грустно сказала Светка. — Я теперь без тебя совсем не смогу. — И, прижавшись к нему, она тихонько заплакала.
Что он мог сказать ей в ответ? Что тоже не может без нее? Поглаживая Светку по волосам, Валерка понимал, что как бы ему ни было с ней хорошо, он без нее все-таки может. Потому что она — его прошлое, потому что ничего у них не получится, потому что он только сейчас считает ее своей, когда они в одной постели, а когда наступит утро, эта иллюзия исчезнет. Он почему-то слишком хорошо помнил о том, как подумал о Светке тогда, когда сидел у нее на кухне. Нет, все кончено. И ничего не может быть. Но как сказать ей об этом?
Валерка гладил ее по плечу, шептал ей какие-то ласковые слова, но понимал, что утром ее оставит. Просто оставит без объяснений. Сбежит…
Он проснулся первым, посмотрел на часы — четверть десятого. Перевел взгляд на тихо посапывающую рядом Светку. Он проследил взглядом черты ее лица: лоб с уже наметившимися линиями будущих морщинок, темные брови над подрагивающими во сне веками, густые ресницы, чуть вздернутый носик, который он так любил целовать, припухшие губы, которые дарили ему столько блаженства, круглый подбородочек, изящная линия шеи, нежная белая кожа и светлое облако разметавшихся по подушке волос.
Нет, подумалось ему, это не его Светка. Да, у этой спящей женщины Светкино лицо, голос, тело, даже родинка над правой грудью, но… она ему чужая. Он знал, что так и будет, что именно об этом ему подумается утром. Между ними лежала пропасть. Пропасть шириной в семь лет. Прежнего не вернуть. У них уже не может быть ничего, потому что эти семь лет навсегда их разъединили, потому что они постоянно будут стоять между ними и напоминать… Напоминать о боли, о предательстве.
И вообще, зачем он с ней спал? Валерка нахмурился. Ведь и желания особого не было. Так, что-то накатило, как прежде… Но было ли, как прежде?
Нет, не было. Он чувствовал себя обманутым. Что она там говорила о муже? И зачем вообще, в перерыве между ласками, вспоминала о другом? Зачем принялась рассказывать о том, как все у нее случилось тогда? Валерка слушал невнимательно, просто смотрел на нее. Смотрел и понимал, что ничего от нее не хочет, ничего, кроме этой ночи, кроме ее сегодняшних ласк. Ему было не интересно знать о ее жизни. А она что сказала? Сказала, что теперь уж точно оставит своего благоверного. Валерка невесело усмехнулся. Глупость какая!
Он осторожно поднялся с постели, стараясь не разбудить Светку, собрал разбросанные по комнате вещи, одеваться пошел в ванную. Умылся, поленился побриться, надел джинсы и свитер, посмотрел на себя в зеркало: «Ошибочка вышла, Валерий Николаевич. Нельзя войти в одну реку дважды, — напомнил себе тихо. — Не забывай об этом, браток. Так-то».
