— Что невозможно, любить меня? — не поняла Катя.
— Не сомневаюсь, что старикам ты понравишься, но они не смогут полюбить тебя так, как я. Потому что любовь моя безмерна.
— Лео, признайся, ты издеваешься надо мной?
— Если мою любовь ты считаешь издевательством…
— Нет-нет, я не об этом… — Она запнулась, но потом, собравшись с духом, закончила: — Я имею в виду замок, родителей и… все остальное.
— Но почему ты не хочешь мне верить? Какие тебе еще нужны доказательства? Или… ты не любишь меня? — вдруг замер от неожиданной догадки Шавуазье.
— Я тебя люблю, Лео, — горячо зашептала девушка. — Я тебя очень люблю, больше жизни, и поэтому… боюсь. Да, не удивляйся, боюсь за нас с тобой. Когда тебе хорошо, всегда боишься потерять.
— А когда плохо, то пытаешься найти…
— Но тогда тебе нечего терять. Ой, я совсем запуталась…
— Я всегда рядом. Ты только позови.
— Да, Лео, да. — Девушка прикрыла глаза.
— Открой глаза, Катюша. Посмотри, какое удивительное зрелище.
Темно-синее ночное небо прорезал звездный дождь.
— Какое чудо! — восхищенно воскликнула девушка.
— Загадай желание!
— Я хочу, чтобы… Лео, ты не подслушивай, иначе желание не исполнится. — Катя, глядя на падающую звезду, что-то быстро прошептала.
— Я никогда не видел столько метеоритов, — сказал Лео. — Это же настоящий салют.
— Это салют в честь нашей любви! — подхватила Катя.
— Смотри, какая яркая звезда, — показал рукой Шавуазье. — Совсем как наша любовь…
Они, задрав головы, завороженно смотрели на яркую светящуюся точку, стремительно приближавшуюся к ним.
— Какая огромная звезда, — прошептала восхищенно Катя.
— Наша белая звезда, — проронил Леонид, не отрывая глаз от метеорита.
Говорят, что в момент опасности время растягивается. Леонид с Катей, кажется, успели несколько раз обменяться взглядами. Сначала полными восхищения и любви, затем беспокойными. Светящаяся точка стремительно приближалась к ним. Она уже превратилась в гигантский шар, летящий прямо на них. Тишина стала оглушающей, даже дыхание океана не было слышно.
Пассажиры, прогуливающиеся по палубе, застыв, с ужасом наблюдали за звездой.
Катя с Леонидом, крепко обнявшись, приготовились к неизбежному.
— Ну и оставайся один, писака, жалкий плагиатор, — все не могла успокоиться Маша, поднимаясь по лестнице на палубу. — Еще на коленях прощения просить будешь! Отелло недоделанный!
Девушка сбавила шаг. И с чего он так взбесился? Подумаешь, поболтала с американцем. Определенно, у него что-то с головой не в порядке. В конце концов она свободный человек и не давала ему никаких обязательств. Тем более что Соболев не внес первого взноса на ее «счет». Эх, не везет ей с мужиками.
Интересно, какую песню запел бы Дмитрий Соболев, если бы узнал, что она посвящена в его тайну. Да какая там тайна. Теперь это секрет полишинеля. Впрочем, нет. О его литературных махинациях мало кому известно. Значит, можно воспользоваться этим и…
Что будет тогда? Он бросится к ее ногам, умоляя простить его за горячность?
Нет, не время выкладывать свои козыри на стол. Маша вышла на палубу. И невольно залюбовалась ночным небом.
— Какая удивительная ночь! — прошептала она. — Звезды горят как бриллианты на темном бархате неба… В чем смысл жизни? Ради чего живешь ты, Машка? Зачем тебе эта гонка за престижными женихами? Допустим, Соболев соблазнится на твои прелести, а дальше что? Каждую ночь ложиться с ним в постель, все равно что всходить на плаху перед казнью. Каждую ночь! — Маша поморщилась.
Чуть поодаль Маша заметила воркующую парочку. Она узнала Шавуазье и его русскую подружку. Вот Леонид что-то шепнул девушке на ушко, та в ответ рассыпалась звонким, счастливым смехом.
Маша с завистью наблюдала за ними. Она втайне мечтала, чтобы у нее появился именно такой мужчина, который будет говорить ей нежные слова, дарить цветы. Маша неожиданно для себя подумала о Роберте. Чем не мужчина? Американец, журналист, у него удивительное чувство юмора. Может, присмотреться к нему? Судя по всему, она ему симпатична. Конечно, Френсис не слишком богат, точнее, совсем не богат, но Маше было с ним легко и просто.
Правда, она взяла у Френсиса деньги за то, что добыла у Соболева информацию для газеты. «Ничего страшного, — успокоила себя Маша. — Роберт американец, а значит, я получила дополнительные очки — моя деловая хватка должна была произвести на него впечатление».
С Робертом надо обязательно встретиться, решила она. И тут ее мысли снова вернулись к Соболеву. Она никогда не свяжет жизнь с подлецом! Маша Стеклова будет счастлива. Она еще не знала с кем, но будет счастлива. Девушка улыбнулась. Жизнь ее станет другой. Красивой, как это звездное небо. Чтобы быть счастливой, надо просто любить и быть любимой. И как она раньше не понимала этой простой истины?
Маша продолжала корить себя за прошлую жизнь, в которой не было места для любви. Всю свою, пусть пока и небольшую, жизнь она гналась за призрачным счастьем, а в результате осталась одна.
Маша смотрела на небо широко распахнутыми глазами. У нее было такое ощущение, что она видела его впервые. И вдруг она заметила, как к «Титанику» стремительно приближается белое космическое ядро. Она судорожно вцепилась в перила, уловив в этом раскаленном шаре скрытую угрозу. Она испуганно перекрестилась и прошептала:
— Боже, прости меня за прошлые грехи!
— Вот стерва! — еще долго не мог совладать с нервами русский писатель Дмитрий Соболев. — Чтоб этих баб… Они так же внезапно меняются, как и погода. И никакие прогнозы здесь не помогут.
Он принялся вынашивать планы мести.
Соболев еще не знал, как он отомстит Маше, да и вообще будет ли ей мстить. Он жаждал вернуть ее. Снова раздеть, бросить на постель и насладиться ее ласками. Дмитрий мечтательно зажмурился. И точно наяву увидел обнаженную девушку. Соболев даже протянул руку, но, открыв глаза, никого не увидел.
— Нет, ты еще вернешься ко мне, скверная сука, — зло прошипел он.
Соболев достал бутылку «Смирновской», одним движением свернул ей головку, налил полный стакан и залпом выпил. Огненная жидкость обожгла внутренности. Соболев помотал головой:
— Хороша чертовка.
Он и сам не знал, говорил о Маше или о водке.
Соболев налил второй стакан. Уставился на него тупым взглядом.
— Вот теперь и верь людям. Я к ней со всей душой, а она махнула хвостом — и была такова…
Давненько он так не прокалывался. Ничего, когда они приедут в Америку, Машка сама к нему прибежит. Это сейчас она такая гордая, пока баксы есть. Без него она не сможет вернуться домой: билеты были у него.
Соболев выпил второй стакан. За скорейшее возвращение Машки в его постель. Он накажет ее за строптивость. И накажет в постели. Он заставит Машку удовлетворить его самым изощренным способом.
Дмитрий выпил еще полстакана водки, поморщился. Алкоголь начал затуманивать мозги, мысли его скакали.
— Нет, я пойду, сейчас же пойду ее искать, я ее… прямо на палубе… как последнюю… — Он встал, пошатываясь, пошел к двери, но, не удержав равновесия, свалился на диван. Через несколько секунд раздался его громкий храп.
И приснился Соболеву странный сон.
Он стоял на палубе в позе Наполеона, заложив одну руку за лацкан пиджака, а во второй держал книгу. И тут, словно из-под земли, точнее, из-под воды, появился уральский следопыт Виталий Лутовинов. Он был одет в потертую кожанку времен гражданской войны. Показав Соболеву револьвер, он устало произнес:
— Искусство принадлежит народу, — и протянул руку, чтобы взять у него книгу.
— Ни за что, — завопил Соболев.
Лутовинов снова посмотрел на револьвер.
Дмитрию стало страшно, но он еще крепче прижал книгу к себе.
— Она принадлежит мне.
— А ты кто, народ?
— Нет, но это мое…
Лутовинов снова ухватился за книгу и что есть силы рванул к себе. Раздался взрыв. И все исчезло.
Соболев видел только вечную бездну, в которую он падал…
— Праздничная иллюминация в нашу честь. — Винсент Уитаккер, старший помощник капитана «Титаника», вскинув голову, наблюдал за расцвеченным яркими хвостами небом.
— Теперь я всегда буду отмечать четырнадцатое апреля как свой второй день рождения, — проговорил первый помощник Джек Нортон.
Винсент продолжал смотреть на падающие звезды. Несмотря на то что «Титаник» миновал айсберг, который тащили буксиры, на душе его было по-прежнему тревожно. Он не мог объяснить причину этой тревоги, но она лишала его покоя.
«Все же кончилось, почему бы тебе не наслаждаться жизнью», — убеждал себя он.
Внезапно небо стало ослепительно белым. Казалось, что одновременно вспыхнули тысячи солнц. Океанский лайнер вздрогнул от удара небесного тела. В рубке мгновенно вылетели все стекла, а Уитаккера с Нортоном бросило на панель управления.
