Внезапно небо стало ослепительно белым. Казалось, что одновременно вспыхнули тысячи солнц. Океанский лайнер вздрогнул от удара небесного тела. В рубке мгновенно вылетели все стекла, а Уитаккера с Нортоном бросило на панель управления.
Когда огромный метеор врезался в тело корабля, Винсент неожиданно для себя облегченно вздохнул.
— Именно это я и предчувствовал, — тихо произнес он.
— Что происходит, кэп?! — в ужасе вскричал Нортон.
Экраны дисплеев после удара тут же погасли.
Винсент нажал кнопку тревоги.
— Проклятие, отключилось питание, — побелевшими губами промолвил Нортон. Казалось, еще немного и он потеряет сознание.
Уитаккер, напротив, выглядел удивительно спокойным, будто на корабль каждый день падали огромные камни.
Метеорит упал точно на то место, где находилась его каюта, в нескольких десятках футах от них. Он зацепил первую трубу и ближайшую к ним шлюпку. «Похоже, на этот раз пассажирам первого класса не повезло», — подумал Винсент.
Он попытался связаться с другими отсеками и выяснить, насколько серьезны повреждения. Ему доложили, что из строя полностью вышло рулевое управление.
— Нортон, нам остается только молить о спасении Бога.
Они выскочили на палубу. Их глазам предстала страшная картина: в средней части «Титаника», на месте третьей трубы, была огромная пробоина.
— Это катастрофа, — прошептал Нортон.
— У нас есть еще пятнадцать — двадцать минут, — сказал Уитаккер. — Что со шлюпками?
— Их начали спускать на воду. Это просто чудо, что судно не развалилось пополам. Проклятие, кажется, корабль дал крен.
Уитаккер и Нортон бросились на нос корабля, где в панике метались пассажиры. Здесь оказалось несколько надувных плотов, но Винсент приказал матросам сбросить их на воду только после того, как «Титаник» сбавит ход.
Виталий только устроился в кресле у телевизора, как раздался звонок в дверь. Сначала он не хотел открывать, но неизвестный гость оказался настырным.
Лутовинов открыл дверь. К его удивлению, на пороге стояла Саша Гордиенко.
— Ты извини, но можно я буду с тобой в эту тревожную ночь?
— Конечно.
— Неужели «Титаник» погибнет?
— Не знаю…
Они уселись на диван. Виталий с пультом управления в руках переключал каналы телевизора, пытаясь выудить информацию о «Титанике». Но ничего нового о плавании корабля не сообщали.
Александра вздохнула:
— Да, похоже, от наших репортеров вестей не дождешься. Жаль, что у тебя нет спутниковой антенны.
— Но у меня есть радиоприемник.
Несмотря на то что было уже три часа ночи, спать им не хотелось. Настолько велико было нервное напряжение.
— Настройся на какую-нибудь западную станцию, — сказала Саша.
— Ты владеешь английским? — спросил ее Лутовинов.
— Я надеюсь на твои познания.
— Ну я не такой уж знаток английского, однако слово «Титаник» разберу, — скромно заметил Виталий.
— Теперь тебе английский просто необходим. Пойдут пресс-конференции, встречи с зарубежными издателями.
— Не издевайся. Может, ничего этого еще и не будет. Я придерживаюсь правила: никогда ничего не загадывать. Сбудется — хорошо, нет — черт с ним.
— Лучше, чтобы сбылось.
— С этим трудно не согласиться. — Лутовинов попытался найти какую-нибудь известную радиостанцию. Наконец, прислушавшись, сказал: — Похоже, это то, что нам нужно.
Они припали к приемнику. Нет, и здесь ни слова о «Титанике».
— Саша, ложись, поспи немного. Я подежурю. Если что-то сообщат, я тебя разбужу.
Девушка прилегла на диванчике, набросив на ноги принесенное Виталием одеяло.
— Только обязательно разбуди, — прошептала она и сразу заснула.
Лутовинов невольно залюбовался спящей девушкой. Но тут ему показалось, что диктор на английском языке произнес магическое слово «Титаник». Лутовинов кинулся к радиоприемнику. Нет, показалось…
Виталий не заметил, как забылся во сне.
Они проснулись одновременно. На этот раз сомнений не было: репортер дрожащим от волнения голосом что-то говорил о «Титанике».
Лутовинов поднял руку, чтобы Саша не задавала вопросов.
— Ну что там? — шепотом спросила Гордиенко.
— Только что поступило сообщение агентства Рейтер. «Титаник» потерпел крушение. В него попали два… тут я не разобрал. Короче говоря, корабль затонул, а о его двух тысячах пассажиров ничего не известно.
— Неужели это правда? — обомлела Саша.
— Мы ждем последних известий, — продолжал переводить Лутовинов. — Слушайте нас на частоте… — Он умолк.
Саша пристально посмотрела на Виталия. В ее глазах читался ужас. В глубине души она не верила, что пророчество Лутовинова сбудется, и больше воспринимала все это как игру, но сейчас, когда разразилась катастрофа, ей стало не по себе. Девушка смотрела на Виталия так, как смотрели на колдунов и чародеев в средние века: с любопытством и опаской.
— Что будет с Катькой Шадриной? — неожиданно вспомнила она о подруге.
Лутовинов понимал, что она ждет от него ответа. Если он предсказал гибель «Титаника», рассуждала девушка, то судьбу Шадриной ему предсказать ничего не стоит. В глазах Саши Лутовинов был оракулом, предсказателем судьбы, Нострадамусом.
Виталий хотел было возразить, что дар ясновидения его давно покинул и он может, как и Саша, только строить догадки о судьбе ее подруги, но передумал: а может, действительно в его власти спасти Катю? По крайней мере надо попытаться.
— Я думаю, — медленно проговорил он, — с ней ничего страшного не случится. — Виталий выдержал паузу. — Хотя на ее долю выпадут нелегкие испытания, — закончил он.
— Какие испытания? — затаив дыхание, спросила девушка.
— Она должна спастись на шлюпке. На этот раз уцелеет больше половины пассажиров. — Лутовинов сам удивился, откуда у него такая уверенность.
— Больше половины… — эхом отозвалась Александра.
Да, несомненно, правы те, кто утверждает, что время имеет свойство расширяться. В действительности прошло всего несколько секунд до того момента, как метеорит, гигантский камень из неизвестного на Земле металла, врезался в «Титаник». Перед ударом он разлетелся на две неравные части. Гигантский кусок метеорита угодил в середину лайнера. Другой, поменьше, упал возле самого носа парохода. Тем не менее «Титаник» каким-то чудом продолжал держаться на плаву.
Мертвая тишина в считанные секунды огласилась криками ужаса.
— Мы погибли! — ахнула Катя и еще крепче вцепилась в Шавуазье.
— Нет, мы не должны погибнуть! — закричал Леонид. — Мы не имеем права погибнуть. — В его голосе звучала такая уверенность, будто он предвидел катастрофу.
— Мы же потонем!
— Спокойно! Матросы снимут шлюпки и спасут нас. Не волнуйся, вода теплая, искупаемся под звездами, — быстро проговорил Лео. На самом деле вода за бортом была ледяная.
— Но что же нам делать, что?
— Быстрее к шлюпкам. Корабль скоро пойдет ко дну. — Леонид взял ее за руку, и они бросились в сторону шлюпочной палубы.
Когда они прибежали, матросы уже спускали лодки со шлюпбалок. Люди, толкая друг друга, пытались пробраться к спасательным суденышкам. Но шлюпок явно на всех не хватало, многие из них были разбиты. Катя и Леонид оказались у одной из них. Коренастый матрос бросил быстрый взгляд на Леонида.
— Мистер, помогите нам, — прохрипел он.
Шавуазье подбежал к лебедке, тут же подоспели на помощь другие мужчины, и общими усилиями они стали осторожно спускать шлюпку на воду. Тем временем палуба стремительно наполнялась людьми.
— Пропускайте в первую очередь женщин, детей и стариков, — закричал Шавуазье. Он подхватил Катю, прижал на мгновение к себе и быстро поцеловал в губы. Затем опустил ее в лодку, бережно, как самый драгоценный груз.
— Я с тобой! — воскликнула Катя. — Не бросай меня!
— Я спущусь на следующей, — услышала она его голос, который тут же потонул среди отчаянных воплей. Катю толкали со всех сторон. В лодку набилось полно народу, и ее с трудом спустили на воду. Катя с надеждой всматривалась в темноту, туда, где только что стоял Леонид.
Но его уже там не было. Шавуазье помогал матросам спускать шлюпки.
«Титаник» чудом не раскололся пополам, однако с кормы пробраться на нос уже не было никакой возможности.
Когда белое пятно закрыло все небо, раздался жуткий грохот. Маша зажмурилась. Когда она открыла глаза, то обомлела. Метеорит попал в «Титаник» в двух местах. Причем один из кусков угодил в блок, где располагались каюты первого класса, в том числе отделанный ореховым деревом номер Соболева. Неужели он погиб? Однако эта мысль не укладывалась в голове.
— Кошмар, — прошептала она.
Ей стало дурно, голова препротивно закружилась, она опустилась на палубу. И тут ее увидел возвращавшийся из бара Френсис.
