- стыдливый... Хотя, возможно, все это я и придумал. От начала и до конца... - Браун с улыбкой посмотрел на Дани.
- Это уж точно, - подхватил тот. - Остину вообще свойственно нагнетать таинственность. В некотором царстве, в некотором государстве... Но лично я ему на сто процентов верю. История-то обыкновенная. Со мной такое почти каждый день происходит. Вот слушайте: Весна этого года. Йохим там в горах колдует над Алисой, Остин разбирается с Арабскими эмирами, а я снимаюсь у Жако. Пародирую Делона, дурю, падаю с вертолета, стреляю от бедра, похищаю агентшу китайской разведки и так далее. Ну вы видели. Черненький такой, весь в джинсе - Ален, да и только. Еду поздно ночью с загородных съемок. На шоссе из-за кустов выбегают трое - торможу. "Выходи!"- дулом в живот тычат. - "Руки", говорят, "за голову такой-разэтакий!" Делать нечего - вышел. И такая у нас массовка началась! После, когда я уже сонание терял, а они меня, лежачего, ногами колошматили, схватился за лицо, ну, думаю, кончена кинокарьера, теперь я пациент Динстлера! Мужички развернулись и к своей тачке. А один, самый Кинг-Конг, еще раз наподдал в ребро и шипит мне: "- В следующий раз, если хоть близко к Жаклин подойдешь - кастрирую, плейбой фигов!" Какая, думаю, Жаклин? Еле до машины дополз. В студии скандал - съемки думали отложить, а потом Жако пришла мысль снять тот эпизод в больнице, где я, отделанный мафией, весь в гипсах и ранах, к медсестре пристаю. Так это я без грима играл... Ну так вот - о девочках. Лежу я утром дома, вою - сигарету в зубы не втиснуть. Звонят: на пороге девчушка, прехорошенькая, улыбается. И представьте, тоже покраснела от смущения и тоже - с букетом! - "Жаклин" - говорит. "Простите, что так вышло, мой муж боксер вас с Аленом перепутал. Он у меня очень ревнивый. А здесь цветы и компенсация за ущерб в виде чека". - Так я дублером Делона поработал".
- И ты хочешь сказать, что все это - правда? Что-то я на тебе ни разу натурального синяка не видела. Хотя с Жаклин, верно, кое-что было, вставила Сильвия.
- Невероятно! Мы слушаем наши забавные истории, смеемся, грустим. Но мне все время кажется, что мы недоговариваем чего-то главного... - Алиса поднялась и задумчиво подошла к окну. - Вы в самом деле думаете, что все это просто так? Игра огня в камине, дыхание рождественской хвои, блеск хрусталя, тяжесть хризантем... Эта серебристая отметина на виске Остна, верное сердце Дани, мои нелепые шрамы, невероятный дар Йохима? Вы называете наше тесное кружение на пятачке времени и постранства игрою случая., а фантастические пересечения судеб - забавным приключениями? Нет!
В зыбком свете догорающих свечей Алиса казалась невероятно прекрасной. Настороженно вытянувшееся, охваченное черным бархатом тело парило над зеленью ковра, тонкие руки протянуты вперед трепетным жестом слепца, ощущающего присутствие чего-то невидимого.
- ... Я чувствую, я знаю: в хаосе запутанных звуков прорастает и постепенно оживает мелодия - нежная, величественная, властнвая. Послушайте - это вальс! Наш большой, бесконечный вальс... Еще немного, еще один поворот - и мы узнаем, что обещает, куда манит он. Мы поймем, зачем родились...
5
Уже близился рассвет, свечи догорали, и вслед за хозяевами потянулись в отеденные для них комнаты гости.
Йохим поднялся, чтобы последовать за всеми наверх. Алиса остановила его:
- Постойте, доктор, мне еще надо вам кое-что доложить. Нет, не жалобы на самочувствие - другое. Вы ведь не станете вызывать меня на консультации к доктору Бланку? Прежде всего, напоминаю, мы уже как-то стихийно перешли на дружеский тон. Вы просто Йохим - ладно? Так вас не удивило, Йохим, что я вычислила возраст вашей возлюбленной? Не-ет. Не случайно прикинула. И только не говорите, что вы рассказали мне все сами - вы этого никому не рассказывали... Черный камень надгробья с синевато-лиловыми перламутровыми вкраплениями. Солнце, весна, кустик роз - мелких, желтых, кругленьких таких с темной мелкой листвой. Овальчик с девичьим лицом, а ниже выбито: "Юлия Шнайдер. 5.05.1945. Попала под грузовик в сентябре 1958 года. Верно?"
- Вы были там, Алиса?! Вы знали ее? Что все это значит?
- Йохим схватил Алису за руку.
- В том то и дело... Не знала. И никогда не была. Я просто увидела эту картинку после нашей тогдашней беседы у пруда. Но боялась сказать. Знаете, Йохим, мне после катастрофы многое стало мерешиться, такое впечатление, что мою память спутали с чьей-то чужой. Я до сих пор не могу вспомнить много о себе. Представьте - эту семейную легенду об этом кольце я будто услышала сегодня впервые - а она уже всем надоела в бесконечных пересказах. Когда ко мне начала возвращаться память там, в вашем санатории, я стала видеть какие-то сны наяву - кусочки чужой жизни. Помните Лукку? Я видела "картинку" про него и про каких-то незнакомых людей. Да, вот про вашу медсестру Жанну, например. Я еще про нее ничего не знала и однажды поливает она цветы в моей комнате и что-то щебечет о погоде, о доме. А я смотрю ей в спину и вижу горную дорогу и грузовик с серебристым рефрежератом. И он, как в замедленном кино, заваливается на бок на крутом повороте и медленно-медленно, переворачиваясь в воздухе, летит в пропасть. А когда я узнала, что у нее муж шофер-дальнобойщик - испугалась...!
- Алиса! Когда вы это "видели?"
- После первой операции, значит весной...
- В октябре муж Жанны погиб. Именно так, как вам привидилось в мае...
Они испытывающе смотрели друг другу в глаза, не находя ответа.
- А вот еще, не перебивайте, я давно хотела сказать... Пустяк какой-то, но тяготит своей непонятной значительностью, вы
непременно должны зать. Помните, я говорила, что впервые увидела вас, там, рано утром в моей палате, будто двоящимся в сопровождении четкой картины: белый катерок, пенные буруны за кармой, чайки... И эта женщина! Ну, вспомните же: толстушка в панаме с булкой в руке... Что? Ничего? Странно. Как заноза у меня в голове. Я ведь тогда, уезжая из санатория, хотела вас расспросить, но вы все прятались и я забыла. Но эта женщина и вы - что-то тут есть особое= важное, а я никак не могу разглядеть. Не улыбайтесь, пожалуйста, - Алиса смущенно насупилась и упрямо продолжала: Вот и сегодня вечером, до того, как вы позвонили в дверь, я "видела" мужчину, прыгающего в лужу у нашего крыльца - мельком, как по телевизору, когда переключают программы... И что самое страшное, да и сомнительное - я часто не знаю, что было на самом деле, а что мне привиделось...
- Алиса, мне как-то не по себе... Я могу привеси разные научные версий... Раздвоение личности, рефлекторная неврастения и прочее. Но это не то! Я даже про себя не знаю, нормален ли я. Да и что такое норма? Может быть из-за того, что Ваш мозг тряхануло, он сбился с волны, ну, знаешь, как испорченный радиоприемник, и "ловит" чужие передачи? А значит - вы просто богаче нас всех - многопрограммное устройство! Только надо привыкнуть к этому, научится регулировать, отключать ненужное...
- Кажется, я уже и научилась. Как это получилось - не знаю, но сегодня вы у меня - один! То есть - совсем не раздравиваетесь, никто не мелькает за вашей спиной, не мутит воду. И так спокойно, хорошо...
Они сидели в полутемной гостиной у елки, как дети взявшись за руки. Йохим видел профиль Алисыл, вызолоченный угасающим огнем, чувствовал влажную нежность ее ладоней и знал - так оно и должно быть. Именно так. Он всегда был не там, не с теми и не таким, каким должен был быть. Что-то всегда несовпадало, мучило неточностью. И только сейчас пришло уверенное ощущение цельности, окрыляющая радость быть самим собой!
- Алиса, я уверен, существует что-то мудрое и громадное вне нас. Оно не посвящает нас в свой замысел, но открывает дорожки к нему. Мы редко умеем распознать их, а обнаружив, не знаем как воспользоваться... Я любил вас всю жизнь, но не знал этого. Я замечал мигающие светофоры, которые направляли меня к вам, но не мог до конца доверять им. Теперь я знаю точно - я родился с этой любовью и для нее... Не пугайтесь, Алиса, это не предложение руки и сердца, скорее - еще одно "мистическое" признание. И вот еще что, - Йохим отвернул полу пиджака, отколов булавку, которую всегда носил у сердца. - Узнаете? Это - для вас.
- Та самая "божья коровка", которую я отправила на небеса перед отъездом из клиники!.. Я ведь тогда кое-что загадала... Где вы взяли это чудо?
- Оно само опустилось в мою ладонь. Правда, Судьбе пришлось сочинить целый сюжет, чтобы подвести меня к ней - затеять ярмарку в средневековом городке, загримировать в старушку добрую Фею, а еще раньше, полвека назад вдохновить неизвестного мне художника на эту кропотливую работу - огранить так странно рубин... "Господи, что мы знаем о путях твоих?" - говорила моя бабушка, сталкиваясь с неожиданностями. - Мне часто кажется, что все мы похожи на детей, складывающих картинку из кубиков. Мы уже почти выстроили целое, но каких-то кубиков недостает и смысл - ускользает, - в зрачках Алисы отражались огоньки догорающих свечей. - Это потому что мы все еще дети. Все человечество - дети, пугливые, бестолковые, а зачастую капризные...
