...После этой рождественской ночи Алиса и Йохим почувствовали странную близость - будто встретились после долгой разлуки те, кто прежде не мыслил и дня друг без друга. Что-то связывало их накрепко, не на жизнь, а на смерть, нечто большее, чем обычная влюбленность и нечто более значительное, чем симпатия родственных душ. Алиса не могла бы сказать, что за чувства связывают ее с Йохимом. Но он уехал и ей стало тесно: потолки нависли, давя и пугая, стены сомкнулись теснотой каземата, а на улице, куда в страхе выбегала Алисла, ее обступал плотный, тугой воздух. Разве это можно кому-либо объяснить? Алиса не скучала - она попросту задыхалась.
Поэтому, когда Остин сообщил ей, что договорился с Динстлером насчет дальнейшей "починки" ее слегка стянутой шрамом скулы, она с радостью, удивив Брауна, согласилась.
...Сен-Антуан завалило снегом. Узенькие дома с островерхими крышами, теснившиеся впритык вдоль кривых улочек, кусты и лавки в маленьких скверах, высокую нарядную елку на старой площади ежегодно "выраставшую" перед ратушей. Снег лежал пышными пуховиками на крышах жавшихся к тротуарам автомобилей, на голове и плечах каменного рыцаря, уже несколько веков стоящего навытяжку в центре восьмигранного фонтана. Его торжественный караул в праздничном шатре из арочек, обвитых еловыми ветками и гирляндами светлящихся разноцветных фонариков, был не напрасен - ничто не нарушало покоя мирного, погрузившегося в предновогодние заботы, городка.
- Вот здесь мы и будем жить! - захлопнула Алиса двери за спиной Йохима, приглашая его в квартиру, которую только что сняла.
Чудный трехэтажный домик, всего в четыре окна на этаже с высоким треугольным чердаком под островерхой крышей, расчерченным черными балками по белой штукатурке, имел всего лишь два жилых помещения - комнаты хозяйки за магазином, и пустующую квартиру над ними. Две большие комнаты с каминами, выходящие на разные стороны дома, соединяла маленькая кухня и ванная. Побеленные стены, минимум мебели и высокие голые окна, выходящие с одной стороны на "Площадь рыцаря", так что прямо не вставая с кресла можно было увидеть затылок статуи в пухлом снежном шлеме и верхушки арочек с гирляндами фонарей, а с другой - белый сквер, окружающий церковь, тоже сахарно-белую, с башенкой колокольни и лазурным циферблатом над высокими резными воротами. Когда золоченные витые стрелки касались римских цифр, часы ухали - по разу каждые тридцать минут и каждый час рассыпались мерной капелью гулких звуков, казавшейся нескончаемой, особенно тогда, когда дело приближалось к двенадцати.
- Чудесно, здесь просто чудесно! Совсем нет ощущения чуждого дома. Напротив - мы просто путешествовали, а теперь - вернулись. На этом широком подоконнике стоял когда-то карапуз Йохим, выглядывая на рыцаря и карауля, когда он спуститься со своего пьедестала, как ему обещала бабушка, "вспоминала" Алиса.
- А девочка Алиса прикрепила к оконной раме своего тряпочного Ангела, подаренного на Рождество, чтобы он всегда видел Храм Господний, вторил ей Йохим.
- Ну - нет. Девочка Алиса лизала снег с форточки и бросала в камин оловянных солдатиков, ожидая, что они, как в сказке, переплавятся в сердечки...
- А за этим занятием наблюдал я из-за кустов далекой сирени...
- И, видимо, из другого времени, поскольку тогда еще не одился. Время - странная штука, Никому пока не известно, что это такое. Но уже признали, что оно может сгущаться или растягиваться вместе с пространством.
- Да я и не сомневаюсь в этом: все гораздо сложнее, чем кажется, особенно на этой - видимой, удобной "поверхности". - Алиса огляделась вокруг. - Здесь, пока, правда, не очень удобно, скорее - загадочно. Хозяйка предупредила, что квартира не обставлена. Но даже тут даже люстра отсутствует. Но это же как раз здорово! До закрытия магазинов остается целых два часа - вполне достаточно, чтобы обставить целый дом. Мы будем ужинать уже в нашей квартире - тем более, что я уже точно знаю, что здесь должно быть.
- Только не говори, что "видела", как должна выглядеть эта квартира, - нерешительно заявил Йохим.
- Не видела. Просто знаю. Всякий нормальный человек знает, как хочет жить и что иметь при себе. Это только для олухов нужна реклама-поводырь: "выбирайте вместе с нами!" Мы то не так просты - сами знаем, что нам надо. Вот ты, я вижу, одеваешься совсем не во что попало - своеобразно и очень стильно. Все эти вещи, будто слегка того... ну, будто выросли вместе с тобой, давно приручены, как собачонка. Они создают ощущение прочности, обжитости. Ну, знаешь, бывает - так уютно на душе, когда вдруг чувствуешь так было, так есть, так будет всегда!
- Да, это уж точно. Как-то Дани сделал попытку превратить меня во вполне респектабельного господина. Не вышло - я этот куртец никому не уступлю, - Йохим погладил потертую замшу на груди своего шерстяного пуловера.
Они стремглав скатились с лестницы и уселись в "ситроен" Йохима.
- И машина твоя - точно старая п ривязчивая такса...
- С добрыми подслеповатыми глазами, - добавил Йохим, тщетно пытаясь включить фары.
Сумерки наступили быстро, яркими призывными огнями светились сквозь мелкую снежную кисею праздничные витрины, заманивали базарчики последними предпраздничными распродажами. Продавец елок, держащий наготове баллончики с краской - серебристой, голубой, белой, в последней надежде привлечь покупателейл, опрыскивал свой нереализованный товар, превращая живое хвойное дерево в нарядную игрушку.
"Ситроен" торопился на окраину города, где высился единственный здесь многоэтажный современный супермаркет.
- Мы явно не успеваем на аукционы антиквариата в этом году, притворно вздохнула Алиса. - Но мы и не хотим...
- Мы хотим успеть в супермаркет, потому что нам нужна еда. Я хочу есть. Я еле удерживаю руль.
- А я хочу люстру и занавески, и вазы, и... Боже, нам понадобится грузовик! - сообразила Алиса.
Они стремительно взлетели на четвертый этаж магазина, изнывая от медлительности экскалатора, и Алиса сразу же ухватила две тележки.
- Давай, давай, шевелись - ты обходишь слевал, я - справа, распорядилась она, направляясь в отдел светильников.
Огромные шары из гофрированной бумаги, складывающиеся в лепешку, могли служить абажуром, торшером, люстрой.
- Это как раз для нас, - обрадовалась Алиса. Вслед за абажурами в тележку последовали клетчатые сине-зеленые пледы, такой же расцветки шторы из шерстяной рогожки, подушки - зеленая и алая, полотенца, коврики, какие-то туалетные мелочи. Затем Алиса обнаружила тяжелый керамический сервиз темно-кофейного цвета на шесть персон и три огромные глиняные вазы гладенькие, вытянутые, с темной пористой "скорлупкой" внизу. - Эти гулливерские желуди придется нести в руках - моя "такса" не выдержит, решил Йохим, рассовывая вещи в машине. Но все улеглось, а две объемистые коробки с закусками и корзинку со свежей клубникой Алиса в обнимку держала на коленях.
- Ой, не тормози так резко. Я здесь как в Помпеях - эти вазы меня раздавят! - жалобно просила она.
Ажиотаж сумбурных покупок, веселость резвящихся школьников - все это было немного чересчур, немного не всерьез, как будто они, оказавшись вдвоем, боялись остановиться, подумать и решить что-то важное, неизбежное, боялись обнаружить под хмельной радостью внезапного сближения сомнения и неловкость.
Им очень хотелось быть как все, как те счастливые пары, которые спешили приобрести последние покупки и запереться в теплых домах со своими домочадцами, пуделями и попугаями, в своей обычной, такой простой и недосягаемо-прекрасной человеческой жизни, почему-то не сложившейся ни у одного из них. Им очень хотелось быть обыкновенными, но оба, не сговариваясь и не признаваясь себе чувствовали, что как раз в этом-то им кем-то отказано.
Понадобилось около часа, чтобы расставить по комнатам покупки, развесить светильники, найти место для ковриков. Колец для штор не оказалось, пришлось прицепить их к карнизу кое-как, бельевыми прищепками, найденными в ванной. Вдумчиво расставив вазы, Алиса ахнула:
- Забыли самое главное - елку! Придется принять дар у этого замороженного рыцаря. Там их слишком много для одного. Беги скорее - на площади совсем пусто!
Алиса наблюдала из окна, как Йохим, перемахнув через ограду фонтана, торопливо надергал еловые ветки из арочных гирлянд, и, пугливо озираясь, кинулся в подъезд.
- Умница, умница! Чудесно пахнут, - она расставила ветки в вазы. Вот теперь чувствуется, что Новый год. Осталось всего двадцать минут. Я уже кое-что здесь приготовила, жаль поленьев нет, камин совсем холодный.
- Подожди-ка минутку. Я только что впервые украл, причем муниципальную собственность, и теперь не могу остановиться - собираюсь посягнуть на частную, - Йохим выскочил на лестницу. Через пару минут он вернулся с охапкой поленьев. Алиса крикнула из ванной.
- Минутку! Я сейчас.
Поленья "занятые" у хозяйки Йохимом разгорались, и, когда в комнату вышла Алиса, слово "сюрприз" они выдохнули хором. Он - показывая на горящий огонь в камине, она - на свое праздничное платье из тонкого серебрянного трикотажа с большим, мягким, как у свитера= воротником.
