Мне совсем не хотелось напиваться изысканно, поэтому я кивнула. Самым трудным был первый глоток, потом стало легче. Я пила сосредоточенно, глоток за глотком, и уже начинала злиться, потому что легче не становилось: нервы были напряжены настолько, что алкоголь уже не действовал. Аркадий Яковлевич с пониманием следил за моей агонией, однако в определённый момент он накрыл стопку, из которой я пила, ладонью и сказал : "Хватит". Я подняла на него не предвещавший ничего хорошего взгляд, и хотела подкрепить взгляд соответствующей репликой, как вдруг словно плотина сорвалась с моей души: я внезапно всхлипнула и бросилась на грудь своему бывшему возлюбленному. Сотрясаясь от истерических рыданий, я начала говорить. Обо всём: о Сергее, о Лиле, о своей боли, о ревности, о соседях, практиковавших геноцид в моей собственной квартире.
Когда я наконец остановилась, силы меня покинули. Мы сидели на угловом диванчике, Аркадий Яковлевич что-то тихо шептал мне на ухо, в одной руке он держал платок, которым промокал редкие слезинки, стекавшие с моих щёк, другой гладил меня по голове, словно маленькую девочку.
Эта сцена стала последним воспоминанием за длинный день, полный тревог, который наконец-то закончился.
* * *
Весь следующий день я просидела в пустой квартире, дрожа от каждого шороха.
Прохоров уехал рано, оставив на прикроватной тумбочке некое подобие инструкции: "Еда в холодильнике, одежда в шкафу. Буду вечером".
Я проснулась около десяти, долго лежала под одеялом, вспоминая подробности прошедшего вечера. Когда попыталась встать, оказалось, что я зря вчера обижалась на водку. Голова не болела совершенно, зато сильно болели глаза, и подойдя к зеркалу я поняла почему: на том уровне, где у всех нормальных людей были размещены парные органы зрения, у меня красовались две узкие щёлочки, обрамлённые красноватой припухшей кожей.
"Красота - страшная сила", - повторяла я себе, готовя примочки из спитого чая для своих эскимосских глазок.
Как я ни харахорилась, однако мысль о том, что в ближайшее время мне предстояло вернуться в свою квартиру и снова стать объектом для апробирования психотропных средств, меня совсем не радовала.
Есть не хотелось. Я накромсала несколько кружочков сервелата, толстым слоем уложила их на кусок белого хлеба, и заставила себя проглотить аппетитный сэндвич. Обнаружив в холодильнике бутылочку "Pepsi Light", я тут же на одном дыхании опрокинула в себя половину, чтобы сэндвич не тосковал.
В шкафу, как и писал Прохоров, обнаружились залежи одежды, как мужской, так и женской. Но к прискорбию своему, я поняла, что все бывшие пассии Аркадия Яковлевича - девушки суперизящные, ростом с дюймовочку и с золушкиным размером ноги.
И только в ванной я нашла белоснежный махровый халат, который смотрелся на мне очень неплохо.
От нечего делать, я начала слоняться по квартире, и забрела в святая святых - кабинет мастера. В кабинете Аркадия Яковлевича было очень много литературы, посвящённой ремёслам, распространённым в различных странах мира, здесь были красочные альбомы знаменитых живописцев, книги по архитектуре и многочисленные тематические справочники.
Искусство всегда меня увлекало, поэтому я, удобно расположившись на кожаном диванчике хозяина, углубилась в изучение трудов, посвящённых искусствам народов мира. Впрочем, это занятие мне очень скоро наскучило. Жаль, что среди всей этой массы книг не нашлась хотя бы одна книжечка Дарьи Донцовой!
Поставив книги на место, я вновь побрела на кухню. Там я обнаружила недопитую бутылку "Флагмана". Честное слово, я человек непьющий, но в стрессовых ситуациях или от скуки, я начинаю совершать дурацкие поступки. И так случилось, что к приходу Аркадия Яковлевича я была слегка навеселе. Впрочем, Прохоров, будучи озабочен своей очередной выставкой, не сразу заметил это. Когда он вошёл, я была в ванной: перед его приходом мне в голову пришла блестящая мысль поплескаться в "джакузи".
Отвернув кран, я присела на край ванны и следила за тем, как из большого флакона "пены для ванн" медленно вытекает ароматное содержимое. По ванной комнате распространился запах ночной фиалки и жасмина. Прохоров приоткрыл дверь: - Есть будешь? - Ага, - ответила я, пытаясь поймать огромный мыльный пузырь, скользивший по водной глади.
Когда ванна наполнилась больше чем наполовину я, скинув халат, шагнула в гулкую громадину и, поскользнувшись, с шумом и брызгами, плюхнулась в воду. Падая, я схватилась за какие-то краны, и сверху хлынул холодный дождь.
На шум прибежал Аркадий Яковлевич. Он уже обнаружил на верхней полке холодильника пустую бутылку из-под элитной водки, и поэтому был в курсе моего досуга. В то время, как я, потирая ушибленные места, морщилась от холода, льющегося сверху, Прохоров закрутил холодный кран и попытался дотянуться до горячего, который почему-то был расположен в углу ванны; при этом он взывал к моему разуму: "вылезай из ванны, ты же пьяная. Жанна, ведь ты умная девочка, заверни воду и вылезай".
Умная-то умная, да только с юмором, растущим пропорционально выпитому. При виде безуспешных попыток Аркадия Яковлевича дотянуться до крана, и его сильно перегнувшегося торса, мне в голову пришла совершенно дикая мысль. Я подняла правую руку и, засунув пальцы за ремень джинсов Аркадия Яковлевича, слегка потянула вниз. Прохоров попытался сохранить равновесие, но мокрый пол мало ему в этом помог, и мой грозный спаситель оказался в воде.
На моём лице расцвела довольная улыбка, в то время как лицо Прохорова не предвещало ничего хорошего. Минуту или две мы сидели молча, наслаждаясь ситуацией каждый по-своему: я радовалась тому, что замысел удался, а Прохоров радовался возможности скорого отмщения. Что он задумал, я поняла лишь тогда, когда Аркадий Яковлевич начал стаскивать с себя мокрую одежду. Что это он делает? Пошутили и хватит. В мои планы совсем не вписывалась любовная сцена в "джакузи" в гостях у бывшего любовника! - Ты хотела шоу? Ты его получишь, - шипел Прохоров, снимая плавки. - Неужели Вы сделаете это, воспользуетесь тем, что я пьяна и не могу себя защитить? происходившее было настолько непостижимо, что я не могла в это поверить. А разве ты сама не хочешь этого? - ответил Аркадий Яковлевич вопросом на мой вопрос, и я опустила голову, потому что вдруг поняла, что он прав. - А как же Сергей? - спросила я скорее себя, чем Прохорова. - Сергей - глупый мальчишка, который заигрался, а ты - глупая девочка, которая ещё не наигралась. И в том, что ты хочешь того, о чём мечтает половина земного шара, нет ничего стыдного. Ты имеешь право на желания, как любой другой человек.... Иди ко мне, моя девочка.
И девочка послушалась! Она забыла обязательства, привязанности, приличия и условности и пришла к человеку, в чьих объятиях впервые закричала от страсти и произнесла слово "любовь".
Это был незабываемый вечер. Я лежала на широкой постели, изнемогая от нежности и пьянящих ласк, закрыв глаза. Движения Аркадия Яковлевича были неторопливы и размеренны. В моём воображении проносились вереницы образов, самым запоминающимся из них была новогодняя ёлка. Она сверкала разноцветными огнями, яркими игрушками, а на вершине её сияла звёздочка. Когда Аркадий Яковлевич ускорил темп, ёлка исчезла, и наступило затмение духа, лишённое образов и звуков, небытие, в глубинах которого зарождался безумный рассвет.
* * *
Уже глубокой ночью, слишком переполненные эмоциями, чтобы уснуть, мы с Аркадием Яковлевичем обсуждали мою проблему. Первая же фраза, сказанная Прохоровым, повергла меня в смятение: - Завтра мы едем к Рашиду. - А кто такой этот Рашид? Капитан милиции? - Твой ангел-хранитель, - спокойно произнёс Прохоров и, предваряя поток вопросов, возникших у меня после его довольно неоднозначной фразы, добавил безапелляционным тоном: "Это всё, что тебе нужно о нём знать. Веди себя хорошо, не строй из себя Никиту, пусть он увидит перед собой испуганную девушку, которая не понимает кто, что и зачем с ней делал". - Но ведь так и есть. Я правда не понимаю кто и каким образом проделывал всё это со мной, и, главное - зачем? Кому я успела перейти дорогу? У меня нет ни денег, ни драгоценностей, как сказала героиня Софи Марсо: "единственное, что у меня осталось - это моя невинность, но и та подлежит сомнению". Я - обычный человек, о преступном мире знаю только из боевиков и милицейских сводок. Кому я понадобилась? - Прежде всего давай определимся с приоритетами, что для тебя важнее: получить ответы на твои вопросы или чтобы тебя оставили в покое? - Конечно второе. - Значит, твой путь лежит к Рашиду. Будь готова к десяти, за нами заедут. А теперь давай спать - впереди нас ждут большие хлопоты.
* * *
Утром нас с Аркадием Яковлевичем бодренько затолкали в джип, уже в машине кто-то из свиты Рашида завязал мне глаза, и мы тронулись в путь. "Может быть, в последний", - почему-то подумалось мне.
К сожалению, не могу описать дом, в котором жил мой спаситель: глаза развязали после того, как мы в него вошли, меня лишь предупредили, что перед входом ступеньки. Аркадий Яковлевич держал меня за руку и не дал упасть.
