- Смотри, смотри, Готл, прелесть какая - ресницы длинные, черные и загнуты, как у куклы, и эти кудряшки! - подталкивала мужа к ребенку Ванда. Готл удовлетворенно кивнул: приятно было сознавать, что через месяц у него будет такой же малыш, что они сейчас с Дани на равных.
- Хорошо! - он обнял Ванду за плечи и та нежно прижалась к нему огромным тяжелым животом.
Обедали впятером - к столу подкатила на своем кресле Полина, последнее время хворавшая, но все так же выдерживающая форму. В ее героическом старании сохранить привычный облик, в этих серебряных, хорошо подстриженных волосах, в стареньком, хранящем следы ухода лице, в кремовом кружеве высокого воротничка, сколотого крупной камеей, была своеобразная гордая красота - красота уважения к себе и ближним, сила характера, не поддающегося издевкам разрушения.
- Рада видеть вас, Йохим. Вы здесь всегда желанный, но редкий гость. А ведь живете теперь поблизости - по европейским меркам мы почти соседствуем. И рада приветствовать вашу жену... Знаете, детка, - обратилась Полина к Ванде. - Я знакома с вашим мужем давно. Он так возмужал за эти годы...
- Да что ты, бабушка, как уж там "давно"? - удивленно прикинул Дани. - Еще и трех лет не прошло с тех пор, как я изображал Делона и мы очертя голову гнали из Австрии на моем молоденьком тогда "рено"!
- Да, всего три года, а сколько воды утекло! - вздохнула Полина. - Я теперь богачка - у меня Сильвия и Жан-Пьер. А вот Мари в клинике уже с осени и пока... Магазин пришлось взвалить на Дани, теперь он "мадам Дюваль"... И что бы вы думали? - Он прекрасно справляется, я бы дала ему пальмовую ветвь за лучшее исполнение женской роли!... Да, приобретений много, но и потери большие. Вы, Йохим, наверное, слышали, Александра Сергеевна Грави умерла. Вы, кажется, были близки с ее семейством? Мы ведь почти ровесницы. Но уж очень ей тяжело пришлось в последние годы, все эти беды с внучкой...
- Ну что ты, бабушка, все о грустном. Смотри - мы жуем и процветаем, мужаем и размножаемся! - прервал Полину Дани, метнув испуганный взгляд на друга. Но тот лишь на миг оторвался от тарелки, пробормотав по поводу смерти бабушки Алисы что-то вроде формального: "жаль, очень жаль..." И все - проехали! Он не обратил внимания на упоминание об Алисе, не заметил, как пару раз запнулся на привычном "Ехи" Дани, поспешно заменив его шутливым "профессор". Он и не почувствовал, какими глазами смотрел вслед удаляющимся гостям его друг.
- Ты что, Дани, насупился как Жан-Пьер - плакать что ли собираешься? Давайте, ревите, парни, вместе! - сунула Сильвия мужу захныкавшего малыша. - Да счастливы они, счастливы! Смотри, как обнялись! Но губы Дани подозрительно дрожали.
- Больно как-то, а почему - не знаю. Не знаю я, Сильвия, теперь ничего не знаю! И человека этого, крепыша-победителя там в "мерседесе" - не знаю!
... Конечно, молодая чета провела день в Париже, остановившись в отеле "Бристоль" и постаравшись за это время ухватить самые яркие приманки, которые подсовывает туристам знаменитый город. Они поднимались на Эйфелеву башню и прошлись по Монмартру, видели Нотр-Дам и посетили чуть ли не все магазины на Рю Лафайет и Буасси д'Англас. Ванда закупала подарки для всего своего многочисленного семейства. "Вещи должны быть совсем не нужные, а просто "шикозные" - милые дорогие парижские пустячки", - утверждала она, освоив роль богатой родственницы. Бархатный "клубник" с эмблемой Кордена для отца, шелковый шарфик ручной росписи и крохотная сумочка "от Нины Ричи" для матери, духи, перчатки и браслет с литыми медальонами парижских достопримечательностей - сестре, да куча маек, игрушек и значков для "малышей.
Ванда увлеклась посещением магазинам.
- Ничего, ничего, Готл, я ведь здесь впервые. Ты тоже, кажется, в Париже не был? Может задержимся еще на пару дней? -- робко предложила она откровенно скучавшему мужу.
- Ну уж - нет! - отрезал тот. - "Во-первых - я ненавижу магазины. Во-вторых - я бывал здесь. Как-то по случаю, на Рождество. И вообще, честно говоря, вредно тебе столько топтаться на сносях".
...Корнелию решили не навещать и прямо покатили к Леденцам, уже два дня томящимся в ожидании.
Что за удовольствие получала Ванда от этой поездки! Она въезжала в свой городок победительницей - она вырвалась, выстояла, утерла нос! Очень жаль только, что не удалось уговорить мужа проехать через Грац. Уж там-то, наверняка, знакомые лица, на каждом углу: удивление, всплеск ладоней: "Ванда! Ты ли этом? - Потрясающе!" Сколько раз воображала она, как под руку с супругом-знаменитостью попадет-таки на коктейль к Мици, или Алексу... или Вернеру? Нет, лучше, чтобы все они собрались вместе в обстановке высшего светского протокола - вечерние платья и "бабочки", тихая музыка и лакеи с шампанским. А дворецкий объявляет: "Господин и госпожа Динстлер!..." Полная тишина и появляются они в центре почтительно-завистливых взглядов, потому что и пресса и телевидение все время только и говорят, что о сенсационном "эффекте "Пигмалиона"... А среди гостей - обязательно Вольфи Шерер, отправивший ее тогда из Швейцарии обратно в Грац, словно ящик с посылкой... Все это уже не мечта, а почти реальность - лишь руку протянуть!
"Мерседес" несся той же дорогой, которой не так уж давно в компании небрежного Алекса и блеклого Йохима ехала на студенческий пикник пробивная провинциалка. Вот она теперь - в дорогой шубе и ворохе подарков, прямиком из Парижа. С огромным животом и новым изумрудным колечком, только что купленном на знаменитой Буасси д'Англас заботливым мужем: законная жена, хозяйка большого дома, соратница и компаньонка выдающегося ученого - она вырвавшаяся-таки из нищеты Ванда!
...Дом Леденцев, заново оштукатуренный и подкрашенный, выглядел все же маленьким и неказистым. Скрывавшие его летом абрикосовые деревья еще не зацвели, открывая взгляду невзрачные постройки. Вдобавок слева, вместо любимого сада выросло какое-то строение, по-видимому, гараж.
У калитки приезжих встречало празднично принаряженное семейством. Женщины - мать и старшая сестра Берта с дочкой на руках - в ярких кримпленовыми платьями, отец и зять - муж Берты - одели ради такого случая новые шляпы, а шестнадцатилетний Питер выглядел полным "ковбоем" - от джинсового костюма до остроносых рыжих ботинок с каблуками и бляхами. Охали, ахали, целовались, осматривали "мерседес", перетаскивали коробки с подарками и чемоданы и вдруг засуетились, торопя молодых к столу.
Самая большая в доме комната, служившая гостиной и столовой в торжественных случаях, была приведена в полное праздничное великолепие. Новая, полированная мебель, заменившая деревенские буфеты и шкафчики, свидетельствовал о росте благосостояния семьи, как и большой телевизор, отдыхающий под кружевной салфеткой.
Пока Ванда раздавала подарки, Берта, накинув ее меховой жакет с наслаждением крутилась перед зеркалом. "А мне-то шубка больше идет, правда, Ванда?" - кокетливо посмотрела она на молчаливого "свояка", как говорят, известного профессора.
- Вещь дорогая, сними дочка, а тот тут гвозди вокруг, - деланно озаботилась мать, прикидывая парижский шарфик. - Лучше бы пару отрезов кримплена привезла с французским рисунком. Наша булочница Вальнер ходит павой - на всю грудь Эйфелева башня сфотографирована! Представляешь - все прямо шеи сворачивают! Ты же видишь, Ванда, на мою фигуру в магазине модной вещи не подобрать - а еще хочется пощеголять под старость. Ведь я еще ничего! - Она кокетливо выпятила массивную грудью, демонстрируя подвязанный бантом французский шарфик.
Фрау Леденц - приземистая женщина-работяга, нарожавшая и вырастившая четырех детей, несмотря на свою трудовую беспокойную жизнь весила больше, чем какая-нибудь бездельница-матрона, возлежащая на пуховиках в окружении соблазнительных деликатесов.
- Ничего не поделаешь - наследственность! Наша бабка была еще толще в дверь боком входила. А вот Берта и Ванда - в отца - стройненькие. Только Питер богатырем растет - уже выглядит как двадцатилетний". Краснощекий увалень-толстяк отдаленно напоминал гимназического Пердикля, чувствовал себя= однако= не слабоком-бедолагой, а громилой-силачем и смотрел по-взрослому прямо и бойка. Самый младший брат Ванды, подававший интеллектуальные надежды, учился в городе, в частной школе - благо теперь родители могли позволить себе такую роскошь. А все спасибо Мартину - мужу Берты, выстроившему в кредит гараж на месте абрикосового сада и успешно перехватившего ремонтную инициативу у местных конкурентов.
Родители были довольны положением Ванды, отшучиваясь по поводу ее живота и явно хотели понравиться зятю.
- Ведь я еще, когда вы впервые сюда заявились с компанией студентов, углядела, что ты за моей Вандой ухлестываешь! Все ходил кругами вокруг да около= - подмигнула зятю фрау Леденц. - И как все складно вышло - работаете вместе и дело общее, и внучка мне скоро подарите. А этот-то, ваш, ну что приезжал тогда, сынок богатый - хребет сломал. Недавно в газетах фотографию видела. Перевернулся в машине, наркотики применял, что ли. Но его отец, видимо, всех купил - такую кашу заварил в защиту сынка. На картинке в газете он в кресле инвалидном и жена с двумя ребятишками за спинку держатся!
