— И что вы собираетесь выбросить? — поинтересовалась я.
— В каком смысле? — спросила Алисия.
— Моя мама всегда говорила, что нельзя впускать ничего нового в свою жизнь и в свой шкаф до тех пор, пока не избавишься от чего-нибудь старого, — пояснила я. — Это называлось «гардеробным правилом».
— Моя мама говорила то же самое. Вот только называла это «гардеробной заповедью» и, кстати, никогда ей не следовала, — сказала Ди. — По-моему, мама говорила это лишь для того, чтобы я не лазила по ее шкафам.
— У меня есть шелковый шарф, от которого давно пора избавиться, — с сомнением в голосе произнесла Алисия. — А ты, Холли?
— А я уже избавилась от Эда, — сказала я.
— Кто бы ему об этом намекнул? — заметила Ди.
Это правда. Каждую субботу, в которую я не должна была дежурить в отделении экстренной помощи, я старалась приехать в Лондон и посидеть у кровати Роксаны. И когда бы я ни появилась на Лоррейн-авеню, Эд уже сидел там, играл с Максом или делал Роксане чай. Мне и так было нелегко встречать его в Винчестере — на работе, в кухне и — полуголого — возле душа в общежитии. А теперь он разрушил и мой лондонский рай. Снова и снова я вспоминала, что этот сексуальный мужчина на самом деле не хочет меня.
— Думаю, он тайно влюблен в мою маму, — улыбнулась Ди.
— Думаю, он тайно влюблен в Макса, — сказала Алисия.
— Думаю, он тайно влюблен в тебя, Ди. — Я выразительно посмотрела на нее.
— В меня? — воскликнула Ди и рассмеялась. — Этого никогда не случится.
— Потому, что мы с ним… — начала я.
Выдохнув так, что ее челку сдуло со лба, Ди перебила меня:
— По многим причинам.
Мы закончили свой поход в магазине одежды, который назывался «У Лены». Женщина за прилавком начала хмуриться, как только звякнул дверной колокольчик и в небольшое помещение вошла Алисия.
— Эй, девочки! Смотрите! Это банкротская распродажа! — крикнула Алисия, указав на полки.
— Вы ошиблись, — прозвучал холодный ответ из-за стойки. — Это обычная распродажа.
— Она моделировала эти платья, — объясняла Ди Алисии, стоя у моей кабинки для переодевания. — Она и есть Лена. И не нужно при ней говорить слово «дерюга».
— Я покупатель. И это не мои проблемы, что она сама стоит в комнате, забитой платьями, и не может сходить в туалет. Ей нужно было поблагодарить меня, а не пытаться выгнать из-за моего лимонада. Этот магазин скоро разорится, вот она и пытается сорвать на ком-то злость.
Я открыла дверь кабинки для переодевания и вышла к ним в красном платье.
— Это вишневый? — спросила я.
Должно быть, они услышали скептицизм в моем голосе.
— Кирпичный, — ответила Ди, качая головой.
— Красный, — сказала Алисия. — Как вино.
— Гранатовый, — добавила Ди.
— А я боялась, что это вишневый, — неуверенно произнесла я, отступая вглубь кабинки и стягивая платье. Сильвия была единственной рыжеволосой из всех, кого я знала, кому шел вишневый цвет.
— Холли, тебе стоит сказать маме, что она недостаточно окрепла для этой поездки, — сказала Ди.
— Должна? — спросила я, сражаясь с молнией. — А что за поездка?
— Остров Скай. У берегов Шотландии, — ответила Ди. — Эд сказал ей, что она должна туда отправиться, чтобы вернуть свою силу.
— Что он ей сказал? — спросила я, пытаясь влезть в следующее платье.
— Разве Клиффорд шотландец? — осведомилась Алисия.
— Мама не выдержит этой поездки, — продолжила Ди.
— А если она считает, что выдержит?
— Ты должна сказать ей, что у нее не хватит на это сил!
— Последнее ей не понравится, — заметила Алисия.
Внезапно вернулась Лена, и я, открыв дверь, передала ей платье, которое не подошло. Именно в этот момент я увидела женщину, идущую к нам от соседнего ряда. Ее крашеные волосы смотрелись жутко в сочетании с ярко-красным костюмом в стиле Нэнси Рейган. Моя бабушка отчитала бы меня за то, что я глазею на даму. Впрочем, минуту спустя она отчитала бы эту женщину за то, что она ткнула пальцем в Ди.
— О, привет. Диана, верно? Я Глория Ньютон-Блю! — представилась толстая дама в красном и продолжила: — Я живу по соседству.
— О… да, — ответила Ди, немного смутившись. Вероятно, как и я, она была под впечатлением габаритов незнакомки.
— Я видела твою мать после выходных. Она выглядит так странно.
— Возможно, — сдержанно отозвалась Ди.
— Я слышала, что она болеет. Как она, расстроена диагнозом? — поинтересовалась Глория Ньютон-Блю. Если бы она обратилась ко мне, я бы сказала, что красное ей к лицу. Просто, чтобы она купила еще одно ужасное платье.
— Она очень… расстроена, — медленно произнесла Ди.
— А, ну ладно, — сказала Глория Ньютон-Блю, нервно поправляя оранжевую шапочку. — Передавай ей привет от нас.
Когда эта женщина, повесив на руку сумочку, направилась к выходу, я поняла, что меня раздражало еще и ее собственное — жутко неудачное — платье.
— Ну и сука, — сказала Алисия, когда она ушла.
— Мне так надоело передавать от всех эти… приветы. Неужели они думают, что мама в этом нуждается? — с болью в голосе спросила Ди.
— А кто передает ей приветы? — поинтересовалась Алисия.
— Все, кто знает, что она больна. Мясник. Работники химчистки. Сбежавший индеец. И все они просят меня передать ей привет. Или, как они говорят, приветствие. — Ди закатила глаза и, передразнивая, произнесла последнее слово с английским акцентом.
— Не знала, что у Роксаны так много друзей, — сказала Алисия.
— А это не друзья! — воскликнула Ди.
— Это просто дань вежливости, — вставила я. — Они притворяются, что все в порядке, и в то же время дают понять, что они думают о Роксане.
— Все не в порядке! — сказала Ди надломленным голосом. — Все просто ужасно! И какая разница, что они там себе думают?
— Эй? — позвала владелица магазина, подходя к примерочной. — У вас все в порядке?
Ее брови поползли на лоб, когда она увидела красное лицо Ди и то, как она вытирает слезы с глаз.
— Вам что-нибудь нужно?
— Несколько минут, — ответила Алисия, а потом, когда та ушла, добавила: — Лучший ассортимент?
— Ди, — мягко произнесла я, положив руку на ее плечо, но она лишь еще сильнее расплакалась.
— Я не хочу, чтобы мама умирала, — всхлипнула она, давясь слезами. — Но я ничего не могу поделать, и это ужасно.
— Я понимаю, — сказала я. — Мне так жаль.
Я вспомнила, как Роксана говорила мне, что боль от смерти матери со временем пройдет. Похоже, для меня это время наступило, однако Ди, как и я раньше, пока не в состоянии этого принять.
— По крайней мере, у тебя хорошие отношения с матерью. Она хотя бы не психованная, — вставила Алисия. Когда она открыла рот, чтобы продолжить, я взглядом приказала ей заткнуться. Речь сейчас не о тебе.
— У меня есть только мама и Макс, — пробормотала Ди. — Мой отец умер.
— Эй, сучка, а я как же? — спросила Алисия, заставив Ди рассмеяться сквозь слезы.
— Ты живешь в Америке, — ответила она.
— Я живу с тобой! Кстати, ты не англичанка. И можешь вернуться в Штаты, как только захочешь.
— Я потеряла паспорт, когда мы уезжали из Нидерландов! — воскликнула Ди. — И у меня нет других документов, подтверждающих личность. Меня не пустят в страну.
— Поскольку у тебя остались кредитные карточки, ты можешь подать прошение о восстановлении паспорта, верно, Холли?
Я пожала плечами и кивнула. Ди понадобится нечто большее, чем просто кредитка, но сейчас не время об этом говорить.
— Мама — мой лучший друг, и мне тяжело, когда я вижу, как она страдает! — Ди прочистила нос. Я вдруг осознала, что впервые порадовалась тому, что моя мама умерла быстро, пусть даже я и не успела с ней попрощаться. Во всяком случае она не мучилась.
Наконец Ди немного успокоилась и внимательно посмотрела на меня. Она вытерла лицо и сказала, что это платье ей очень нравится.
— О… — Я оглядела себя. — Правда? Ну не знаю…
Это было коротенькое черное платье. Вещь, которую я вряд ли осмелюсь когда-нибудь надеть. Об этом я им и сказала.
— Как хочешь, — пожав плечами, сказала Алисия и добавила: — Кстати, ты могла бы надеть его на мою свадьбу. — Я решила, что она говорит о свадьбе с моим братом, раз уж снова начала носить кольцо с изумрудом. — Поступай по своему усмотрению, — великодушно разрешила Алисия. — У меня все равно не будет подружек невесты.
— А когда состоится свадьба? — спросила я.
— Не знаю, — ответила Алисия. — Но это платье никогда не выйдет из моды.
— Эй, Холли, — фыркнула Ди. — В чем проблема? Ты сногсшибательно выглядишь!
— Может, я не хочу слишком хорошо выглядеть, — сказала я.
— О, я знаю, сама этого терпеть не могу, — усмехнулась Алисия. — Просыпаюсь по утрам и мысленно приказываю себе: «Не смей слишком хорошо выглядеть. Пожалуйста, Господи, не позволяй мне выглядеть слишком хорошо».
