Квашнина Елена Дмитриевна: другие произведения.
Привет, любимая!
ПРИВЕТ, ЛЮБИМАЯ!
роман
ЧАСТЬ I.
ЗА ЧАС ДО ТЕБЯ.
Он сидел на ступеньках крыльца и шнуровал кеды. Чистый после бани. В чистой отутюженной спецовке черного цвета. Куда он тогда собирался? Этого я никак не могу вспомнить...
Был тот самый предобеденный час, когда любое проявление активности, - в природе ли, в человеке, - начинает замирать. А вместо активности наступают покой и умиротворение.
Мы сидели со Светкой за круглым столиком возле крыльца. Перерисовывали в свои песенники картинки из старых журналов. Я не любила это занятие. Карандаши и бумага вызывали у меня раздражение. Глупо, в самом деле, так бездарно тратить время в шестнадцать лет. Тем более, если этим занимаешься каждый день. Но Светка просто обожала подобную чепуху. Спорить с ней было бесполезно. Я и не спорила. Существовал ведь и положительный момент: мы всегда сидели на Светкиной территории, и я могла видеть Олега очень часто.
И вот, мы сидели и рисовали. А он куда-то собирался.
- Ты посмотри, - ехидно шептала Светка. - Собирается-то, собирается... Как на свидание...
Я смотрела. Смотрела во все глаза. Но видела только ровную белую ниточку пробора среди густых темных волос и рыжую прядку на затылке.
Наконец Олег выпрямился и вскочил. Кинул взгляд в нашу сторону. Я едва успела уткнуться лицом в потрепанный журнал. Лоб, щеки и даже шея у меня покраснели. Не хватало только, чтобы он это заметил! Стыда не оберешься.
Однако, он не заметил ничего. Он уже уходил. Было трудно не смотреть ему вслед. Очень трудно. А удержаться все-таки удалось. Правда, я тут же начала жалеть об этом. Нет же у него на спине глаз, в самом деле?
Скрипнула калитка. Все. Ушел... Теперь можно и обернуться. Увы, вдоль забора росли слишком пышные кусты сирени. Я бы все равно ничего не увидела.
Не успели затихнуть шаги брата, как Светка нахально хмыкнула:
- Видела, как он на нас посмотрел?
- Не-а, - как можно равнодушнее отозвалась я, рисуя в тетради непонятные закорючки.
- Ну, не ври пожалуйста! - возмутилась Светка.
А чего врать-то? Если и впрямь не видела? Но ведь Светику не докажешь. И я уступила. Я всегда ей уступала. Всегда и во всем. Во-первых, она была Светкой. Единственной и неповторимой. Другой подруги у меня не случилось и, по ее мнению, случиться не могло. А, во-вторых, она была его сестрой.
Светка захлопнула тетрадь и выбралась из-за стола. Я искоса посматривала на нее. Мне немного мешала челка. Зато Светик не догадывалась, что я за ней наблюдаю. Она бы обиделась. И совершенно напрасно, потому что рассматривала я ее с восторгом. Она мне жутко нравилась. И все в ней мне нравилось: и прямые русые волосы с золотистым отливом; и пока еще нескладная фигура; и длинные стройные ноги; и нос уточкой с широкой царапиной посередине. Они такие разные с Олегом. Олег - точная копия отца. Светка пошла в мать. У них и характеры прямо противоположные. Олег замкнут и сдержан, Светка непосредственна и общительна. Даже ее гипертрофированный детский эгоизм приводил меня в восторг. Она вызывала ощущение стройности, легкости и весенней свежести. Куда мне до нее?!
Я тоскливо посмотрела на свои слегка полноватые бедра и немного коротковатые ноги. Н-да! Пальцы рук хоть и длинные, как у Светки, но не такие тонкие и аристократичные, а по-младенчески пухлые. И подаренные отцом дешевые колечки их не украшают. На фигуру мне, правда, грех жаловаться. Но вот нос! Волосами своими я тоже недовольна. Пусть - вьются, пусть - локонами. Вот если бы они были такими же сияющими, как у Светки... А то, так - обычные, темные... Короче, я завидовала Светке. Гордилась Светкой. И восхищалась ей. Чтобы справиться со своим комплексом неполноценности, мне приходилось держаться намного более уверенно, чем это делала она. Даже дерзко. И так же дерзко общаться с людьми. Откровенно терялась я только рядом с Олегом. Тогда я казалась себе еще более толстой, некрасивой и глупой, чем обычно. Поэтому вовсю старалась показать, что он мне не интересен. Черта-с-два! Над моими к нему чувствами подсмеивалась половина деревни. И он, похоже, не отставал от других.
- Хватит, - сказала Светка, прерывая мои не очень-то веселые размышления. - Я придумала кое-что получше, чем сидеть под этим глупым солнцем и рисовать этих глупых обезьян.
На счет "обезьян" я мысленно согласилась с ней, а вот на счет солнца...
- Закрывай тетрадь. Идем, - прозвучал приказ.
Я закрыла тетрадь.
- Куда?
- Следить за Олегом!
Я открыла рот.
- Рот закрой, - посоветовала Светка, - а то муха влетит.
- Не пойду!
- Как миленькая пойдешь. Куда ты денешься?
- Что я, собачка, за ним бегать? Не пойду!
- Пойдешь. Еще как пойдешь. Полетишь. Иначе поссоримся!
Она сгребла со стола карандаши, журналы, тетради и сунула все это под крыльцо. Затем стала разыскивать свои шлепки. Я прекрасно видела, где ее обувка. Шлепки валялись в низкорослой пыльной крапиве у сарая. Только мне не хотелось никуда идти. Тем более, следить за Олегом. Ну, что за детство, в самом деле?!
Погода стояла чудесная. После двух недель довольно ощутимой прохлады и бесконечных дождей наконец выглянуло солнце. И уже становилось очень жарко. Вишня созревала прямо на глазах, как ей и положено в конце июля. Трещали кузнечики. Жужжали шмели. Тишина и благость в природе располагали к душевной тишине. Было так хорошо сидеть на лавочке, греться на жарком солнышке и ни о чем не думать. А тут надо куда-то тащиться по жаре, да при этом еще и сгорать от стыда. Поэтому, когда Светка залезла под стол, я молча подтянула коленки к подбородку, освобождая ей место для поисков. Вся надежда была лишь на то, что Олег за это время успеет куда-нибудь исчезнуть. Светка, вылезая из-под стола, все-таки увидела, где лежат ее шлепки.
