– А если я когда-нибудь к нему, в Мексику, съезжу, ты не обидишься? – спросила Антонина.
– Конечно, нет! – как можно веселее сказала я. – Это будет просто здорово. В конце концов он же твой отец…
– Да, в конце концов отец, – опять согласилась Антонина, и это мне не понравилось. Последний раз она соглашалась со мной два раза подряд еще до наступления подросткового кризиса.
Может быть, все-таки последействие?
Спустя полчаса Антонина отбыла на какую-то очередную экологическую тусовку. Вместо нее в комнате воздвигся Олег.
– Белка, нам надо поговорить…
– Ты же всю жизнь терпеть не мог выяснять отношения, – напомнила я.
– Ну, иногда, в виде исключения… – примирительно сказал он.
– Ну ладно, давай, – я села на диван и сложила руки на коленях.
…
– Я не знаю, что сказать… – вдоволь помолчав, обескуражено признался Олег.
– Тогда, наверное, ничего не надо? – предположила я.
– Но… Белка! Я, честное слово, не знал, что она…
– А что это меняет?
– Но… я думал, ты злишься, что я подставил всех, даже Антонину…
– Никто не мог просчитать такого дурацкого стечения обстоятельств… И я вовсе не злюсь. Я просто устала.
– Я… скоро уеду… … Ты скажешь что-нибудь?
– Пожелаю тебе счастливого пути… Но ведь сейчас вроде бы еще рано?
– Белка… Я…
– Ради всего святого, Олег. Давай не будем играть словами. Кешка сказал бы – в распущенных нитках. За которую не потянешь, обязательно запутаешься…
Кажется, на глазах у Олега стояли слезы. У меня, возможно, тоже. Но это действительно ничего не меняло.
* * *
Когда он ушел, я заметила на диване забытую Антониной тетрадь. Рассеянно перелистнула. Сначала мне показалось, что это личный дневник, и я уже хотела отложить ее. Но потом стала читать…
Сказка, написанная Антониной.
Посреди огромного леса, вдали от людских деревень стоял большой прекрасный замок, в котором жили волшебники. Эти волшебники не были ни добрыми, ни злыми, потому что добро и зло люди всегда считают по отношению к себе. А волшебники были равнодушны к людям.
Сами волшебники жили весело и красиво. По вечерам, когда небо становилось темно синим, а лес черным и сумрачным, они устраивали веселые праздники с фейерверками, пили росу из светящихся хрустальных бокалов, пели и танцевали до утра.
Вместе с другими в замке жила одна девочка. Мать ее была настоящей волшебницей, такой же как и все остальные, а отец… отец девочки был человеком. Никто не знал, как это случилось, и мать девочки ничего не говорила об этом дочери. След ее отца давно потерялся в мире, а девочка осталась жить вместе с матерью в волшебном замке.
И все было бы хорошо, но девочка совсем не умела колдовать. Она не могла сотворить даже простенького волшебства, такого, какое творят едва научившиеся ходить волшебные малыши. Она пыталась учиться, дни и ночи проводила за чтением волшебных книг и натирала мозоли на пальцах, щелкая ими и произнося заклинания. Но ничего не помогало, и старшие волшебники посоветовали девочке не мучить себя.
Все в замке любили девочку и жалели ее. Ей дарили волшебные игрушки, которые умели петь, ходить, танцевать и разговаривать, но она почти не играла с ними. У нее была собачка, которую щенком хотели утопить в реке деревенские дети, но девочка из замка спасла и вырастила ее. Собачка была очень мила и добродушна, но чрезвычайно глупа, и девочке не удалось даже научить ее прыгать через палку. Ее волшебные игрушечные собачки умели делать это и многое другое…
Еще у нее была соломенная кукла. Этих кукол делал из оставленной после жатвы соломы маленький лесной старичок-леший. Он был очень одинок и куклы радовали его. Наделав их побольше, он приносил их к деревенской околице и оставлял там для деревенских ребятишек. Девочке из замка он тоже подарил одну.
Дети волшебников вовсе не сторонились девочки, охотно играли с ней и всегда старались помочь. Любимым развлечением волшебников во время ночных праздников была сверкающая на черном небе разноцветная радуга, с каждой полосы которой падали огни соответствующего цвета. Дети волшебников умели превращать эти огни в прекрасные сияющие цветы, только для этого надо было пробежаться по ночному лесу или влажным от росы полям и встать под саму радугу. Девочка тоже бежала вместе с ними.
– Стой здесь! – говорили они ей. – Ты не можешь превратить огни в цветы, но мы сделаем это для тебя. Подожди!
И они приносили ей охапки разноцветных, сверкающих как драгоценные камни цветов и бросали их к ее ногам. Их было так много, что иногда она стояла по колено в цветах, и разноцветные отсветы от их лепестков играли на ее лице и платье.
Так проходили дни, месяцы и годы, и однажды девочка как никогда ясно поняла, что ей нечего делать в волшебном замке. Она никогда не научится колдовать, и никогда не станет такой, как остальные волшебники. И тогда она решила найти своего отца и поселиться среди людей.
Никому ничего не сказав, она взяла самое необходимое, собачку и соломенную куклу, и однажды утром, когда замок спал после ночного праздника, ушла по дороге, ведущей через поля к деревне, к людям.
Ее дорога получилась более длинной, чем она думала. Прошло уже четырнадцать лет, но многие люди помнили историю любви человека и волшебницы из замка. Но никто из помнивших не мог точно сказать девочке, что же стало дальше с тем человеком, ее отцом. Его видели то здесь, то там, и нигде он не задерживался надолго. Не в силах забыть свою любовь, он стал чем-то вроде странника, и спустя четырнадцать лет его дочь пробиралась от деревни к деревне по его остывшим следам.
В дороге она перенесла много опасностей и лишений. Погибла ее глупая, но верная собачка, разбойники отобрали у нее все волшебные предметы, которые она захватила с собой из замка. Только никому, кроме нее не нужная соломенная кукла, почерневшая и обтрепавшаяся, по-прежнему оставалась с ней.
Люди не принимали ее. Одни, узнав, что она из замка, сторонились и опасались ее, не в силах поверить в то, что ни частицы волшебной силы не передалось ей от матери-волшебницы, другие, наоборот, просили сотворить хоть маленькое колдовство, а когда она отказывалась, разочарованно отворачивались.
Она уже поняла, что никогда не найдет своего отца, и люди никогда не примут ее такой, какая она есть. Но ей было некуда возвращаться и она продолжала свой путь, у которого больше не было цели. Годы шли, из девочки она превратилась в девушку, но это не радовало и не печалило ее.
