и сухость.
– Привет, дорогой мой! Отто! – воскликнула она.
– Доброе утро, мое любимое семейство. Только разговаривал с Мишей! – поделился Отто. – Приглашает на твой юбилей. И сколько тебе, моя «фрау Меркель»? Двадцать пять?
Он смеялся так задорно и расслабленно, что на миг Лисицына усомнилась в своих подозрениях.
– А-ха-ха! Насмешил! Я бы все отдала за двадцать пять. Так ты приедешь? У меня к тебе будет одна просьба...
– Конечно, приеду! Я соскучился по всем вам и даже по Боре! Какая просьба, дорогая?
Борис скривил недовольную мину.
– Хочу, чтобы ты подружился с моим сыном... От рук отбился, Бориса и папу не слушает! Растёт повесой, клубы, девушки... – Берта начала театрально всхлипывать. – Наша репутация и так пошатнулась, а тут...
– Ну, моя хорошая! Обещаю поговорить с Мишелем, показать своим примером, как можно стать хозяином жизни и вершителем судеб...
От его слов у Бориса сжалось сердце. Лисицына и Фёдоров не понимали предмета разговора на немецком.
– У вас ничего не сдвинулось по расследованию?
– Не смеши меня! Нет, конечно. Это Россия, мой дорогой! Насколько мне известно, дела сдали в архив... – язвительно ответила Берта.
– Ладно! Давай забудем о плохом. Назначай дату, название ресторана. Я приеду... Хочу увидеть ещё одного человека... – Берта поняла, что речь идёт об Анне. Свадьбу брата все тщательно скрывали: не знали даже сотрудники холдинга.
– Ой, придётся позвать и эту мегеру! Но чего ни сделаешь ради доброго старинного друга! Приезжай двадцать седьмого числа в холдинг. Мы заказали банкет прямо там, в оборудованном новом холле.
– Отлично, Берта! Прилечу. Ждите...
Дрожащими руками она сбросила вызов. Слезы напряжения, гнева и разочарования застилали её глаза. Борис сел рядом, обнимая сестру и поглаживая по плечу. Она, словно в бреду, шептала: «Нет, нет, этого не может быть...». Борис подал ей стакан воды.
– Валентина, а если это не он? Прямых-то улик против него нет? – неуверенно спросил Борис.
– У нас нет другого выхода, Борис Михайлович. Придётся задерживать Отто до выяснения обстоятельств. Что он сказал? Приедет?
Брат и сестра утвердительно кивнули.
Анну оставили на сохранение почти на две недели. Вставать и ходить ей разрешалось только в случае крайней необходимости. Заведующая отделением вела её лично, следя за тщательным выполнением Анной всех рекомендаций. Кровотечение прекратилось, токсикоз со временем ушел, уступая место приятному осознанию материнства, радостному томлению ожидания рождения маленького человечка.
В день выписки жены домой Борис, запыхавшийся, с букетом, поднялся на третий этаж отделения. Заведующая отделением, Тамара Игоревна как раз выходила из палаты Ани.
– Борис Михайлович, добрый день, вы приехали рано... – слегка улыбнулась она.
– Почему же? Вы оставляете Аню? – пробормотал он, вручая ей цветы.
– Нет, что вы. Мне необходимо сделать ей УЗИ и подготовить выписку. Это займёт не меньше часа.
– А можно мне присутствовать на УЗИ? – вздохнул он с облегчением. Вместо ответа врач похлопала его по плечу.
Анна сидела уже одетая, в нетерпении ожидая приезда мужа.
– Анютка... – Борис вошёл к ней в палату, протягивая руки для объятия. Она обняла мужа, прижимаясь к его груди. – Ну ты чего? Я, кстати, напросился на УЗИ! – хитро взглянул он на Анну. Она прыснула в ответ.
Борис еле сдерживал волнение... Видеть своего малыша до рождения, ощущать его сердцебиение на экране монитора ему предстояло в первый раз. Со старшей дочерью он был лишён такой волнительной радости, да и не особо стремился к этому.
– Там мальчик? – с замиранием сердца спросил он Тамару Игоревну.
– К сожалению, пол увидеть пока не могу, срок маленький. Но малыш развивается абсолютно нормально! – врач увеличила изображение. Борис сиял от счастья, Анна довольно улыбалась. Большей радости придумать сложно. Маленький, беззащитный комочек их любви.
– Скажите, доктор, с малышом сейчас точно все в порядке? – разволновалась Анна.
– Да, совершенно. Анна Александровна, сейчас причин для беспокойства нет. Я выписываю вас домой.
Супруги счастливо улыбнулись друг другу.
Они вошли в уютную прихожую. Борис заботливо снял с её плеч куртку, раздеваясь на ходу. Анна обернулась и поцеловала его. Боря слегка оторопел от её напора.
– Боренька... Любимый мой... Как же я скучала!
– Анька... А как же... – она прильнула к его губам в страстном поцелуе. Борис ответил ей, еле сдерживая себя, боясь навредить... Анна настойчиво целовала его губы.
– Родная, ты уверена? – хрипловато спросил он, сжимая её в объятиях.
– Да... – томно ответила она, прижавшись к нему всем телом. – Не бойся...
Борис подхватил жену на руки и понёс в спальню. Он сдерживал свои порывы, даря ей трепетные, нежные, осторожные ласки.
Анна прильнула к его тёплой, широкой груди, наслаждаясь ритмичным биением его сердца. Она неспешно гладила его кожу кончиками пальцев, вдыхая его тепло.
– Теперь все так, как ты хотела, любимая? – хитро произнёс Борис.
– Что ты имеешь в виду? – Анна подняла голову, чтобы посмотреть в глаза мужу.
– Помнишь, ты говорила что хочешь, чтобы тебя любили любую? Так вот, больную я тебя уже любил, а вот толстую – только предстоит!
– Ого! Неужели ты это помнишь? – заметила она. Борис вместо ответа поцеловал её в висок и крепче прижал к себе.
– Анют, давай назовём его Сашей? Как твоего папу. – Предложил он.
– Боренька, а почему Саша? А вдруг там девочка? – улыбнулась лучезарно Анна.
– Ну, Миша есть уже. Великовозрастный племянничек!
Анна рассмеялась, вспоминая красавца Мишеньку.
– Девочку тоже можно Сашей назвать.
– Нет, муж мой дорогой, я его уже называю другим именем...
– Это каким же? – недоумевал Борис.
– Богдан... Я хочу, чтобы мы его так назвали: Богдан Бориславович... – прошептала Анна.
– Анютка моя... – он нежно притянул жену к себе. – Мне нравится... Богдан...
– Слава Богу! Я боялась, что не понравится... – облегченно выдохнула Анна.
27 февраля назначили днём спецоперации. Орлов со скрипом согласился с планом Лисицыной. Все дни мучительного ожидания приезда Отто он твердил об отсутствии улик против него и высоком риске для жизни людей, которых Валентина привлекла к этому делу.
– Нет, Валя! Брать его будем в аэропорту! Вагнер не должен доехать до холдинга! – твердил он.
– Ну почему? Здание оцепим, я уверена, что он безоружен.
