— А ты этого хочешь?
— Не смейся, но да.
— Почему, скажи на милость, я должна смеяться? Мне это кажется достаточно разумным, особенно если ты подозреваешь, что он вампир.
Морган серьезно посмотрела на свою подругу.
— Нет, не подозреваю, потому что вчера ночью, у Лео, видела его отражение в зеркале.
— О! Это, похоже, действительно доказывает, что он не создание ночи. По крайней мере, не тот вампир. А может ли он быть кем-то другим?
— Только вампиры известны своим притягательным, но смертельным обаянием, — напомнила ей Морган все еще мрачно.
Шторм серёзно кивнула:
— Это просто мысль. Ты можешь одеть крест и выяснить это наверняка.
Молча, Морган просунула палец в открытый вырез блузки и подцепила тонкую золотую цепочку, с которой свисал полированный золотой крестик. Шторм изучила его, а затем встретилась с решительным взглядом подруги. После чего обе рассмеялись.
Немного пошатываясь Шторм сказала:
— Господи, этот человек должно быть произвел на тебя сильное впечатление, если ты в самом деле подумываешь, что он может быть нежитью.
— Скажем так, я не стала бы обращать внимания на человека, если он не колдун, по крайней мере, на треть, — Морган взяла себя в руки. Она посмотрела на папку и попыталась вспомнить, что ей платят деньги за выполненную работу.
— Ммм… Я должна еще раз обойти выставку и убедиться, что все в порядке. Если кто-нибудь спросит…
— Я сразу скажу им где ты, — заверила ее Шторм.
— Если бы ты была настоящей подругой, ты бы отстегала меня, как Сидорову козу, чтобы я не делала из себя полную идиотку, — угрюмо пробормотала Морган. — Все, что этому коварному дьяволу надо сделать — это улыбнуться и сказать что-то… Все равно что, — и я уже забываю обо всех своих добрых намерениях.
Со слабой улыбкой на губах, Шторм ответила:
— Я бы с удовольствием отстегала тебя. Я думаю это то, что ты действительно хочешь.
— Я же сегодня никого не одурачу, верно?
— Нет, но не позволяй этому тебя тревожить. Мы все имеем право время от времени совершать легкомысленные глупости, Морган. Этому учил меня мой папочка. Это стоит запомнить.
— И ты поступала опрометчиво? — спросила Морган с любопытством.
Маленькая блондинка улыбнулась:
— Конечно. Я влюбилась в Вульфа при очень сложных обстоятельствах, когда я не могла ему рассказать правду о себе. Это было глупо и безрассудно, но в итоге все закончилось хорошо. Вот, что еще тебе стоит запомнить: часто определение глупости — просто неудачное время.
Морган задумчиво кивнула и оставила свою подругу, начиная пробираться сквозь переполненный музей к выставке «Тайны прошлого», расположенной на втором этаже восточного крыла этого огромного здания. Легкомысленные глупости. Хорошее описание, думала Морган. В конце концов, никто в здравом уме не будет рассматривать это увлечение международно известным вором иначе, кроме как безрассудство.
Неудачное время? О, да! Это верно.
И зная, что абсолютно ничто не выколотит дурь из ее обычно разумной головы, она криво усмехнулась. Вытеснив на минутку Куина из своих мыслей, Морган гуляла по выставочному крылу, вскользь, но внимательно изучая реакцию посетителей на различные экспозиции, а также отмечая экспонаты, у которых потенциально может быть меньше посетителей, так как определенные работы Баннистера обращали на себя больше внимания, чем другие. Она бегло набросала для себя несколько замечаний: один угол требует большего освещения, нужен дополнительный бархатный канат для перенаправления экскурсантов и желательно более удобно переставить скамейки.
В течение оставшегося дня Морган безжалостно старалась думать лишь о своей работе и выполняла различные обязанности с присущей ей компетенцией. Она ответила на несколько вопросов посетителей и репортеров, освещающих открытие, — которые знали, что она куратор выставки, вернула родителям несколько потерявщихся детей и справилась с парой ложных срабатываний сигнализации (у них до сих пор происходили какие-то сбои системы безопасности).
Также она коротко поговорила с Максом и его женой Дайной, которые заскочили на минутку, узнать, как идут дела, и с Вульфом, находившемся тут весь день, но которого редко можно было увидеть, так как он бдительно следил за застрахованной коллекцией своего работодателя — страхового агенства Ллойдс. Она не заметила никаких признаков Джареда, что совсем ее не удивило — с тех пор как в прошлое воскресенье они с Дани поженились, то проводили много времени наедине друг с другом. Да и кто мог их винить?
Кроме того, Джаред, как и Куин, безусловно проводил бы больше ночей, чем дней, в непосредственной близости от музея с тех пор, как стало известно, что вор, которого они решили заманить в ловушку, — Паслён — гарантировано сделает свой решающий ход ночью.
Когда день клонился к закату Морган думала об этом мельком, отчасти потому, что загружала себя работой, а отчасти потому, что Паслён слыл настолько смертельно опасным, что она даже не хотела об этом думать. Она выполняла свою работу, и было уже почти шесть, когда посетители музея начали пробираться к выходу, а она делала последний за день обход выставки. И тут она увидела Куина.
Он стоял один у центральной витрины, которая производила впечатление сверкающим бриллиантом. Он был одет в обычные темные слаксы и свитер кремового цвета. Черная кожаная куртка не была застегнута, руки в карманах, голова опущена. Он стоял и пристально смотрел на бесценную желтую слезу бриллианта в 75 каратов, и возможно, дело было в специальном освещении, отбрасывающем тени на его лицо, наполняя его голодом…или алчностью.
Но, опять таки, освещение могло быть не при чем.
Морган неловко остановилась в дверях комнаты и тихо смотрела на него. Мимо нее бродили последние посетители и что-то говорили. Она автоматически кивнула одному из охранников, который шел к своему обычному патрульному месту мимо зала, но едва могла отвести взгляд от Куина.
Макс Баннистер, конечно, не дурак и хорошо разбирается в людях. Говорили, что этот человек показывает свою уникальную коллекцию только в качестве приманки, чтобы заманить намного более опасного вора. Вульф рисковал своей работой и безукоризненной репутацией, потому что верил в это или потому что доверял решениям Макса. Даже Джаред, несмотря на лютую ярость, что он испытывал к криминальной жизни брата, похоже, не сомневался, что Куин не посягнет на коллекцию Баннистера.
И Морган считала так же. С того момента, как ей сказали, что он сотрудничает с Интерполом в попытке схватить другого, более опасного вора, она не сомневалась в том, что он здесь делает, даже если она была не уверена в его мотивах.
