Он потер подбородок и нахмурился. Вид у него был озадаченный.
– Мы можем съездить в Дохарт и попробовать найти тело убитого! – предложил кто-то.
– Точно! – послышался второй голос. – Может, это окажется Алан Макдональд, тэксмен, который пропал с деньгами, собранными в Инверрое!
Волна одобрительных возгласов прокатилась по залу. Лица присутствующих оживились.
– Вы видели, что убийцы сделали с телом? – спросил Дональд.
– Они бросили его в озеро.
Собравшиеся заговорили все разом, причем еще громче прежнего. Кто-то качал головой, кто-то грозил кулаком, требуя мести. Волнение достигло своей кульминации. Джон протер глаза. Вид у него был озабоченный.
– Думаю, тело будет не так-то просто отыскать. Ты, Кейтлин, поедешь с нами и покажешь нам место, где все это случилось.
На следующее утро, как только занялся рассвет, я отправилась в путь в компании восьми вооруженных до зубов мужчин. Вид у тех, кому было поручено меня сопровождать, был самый что ни на есть бандитский, поэтому Патрик решил поехать с нами. К Глен-Дохарт мы добирались в густом тумане. На наше счастье, туманная пелена рассеялась незадолго до того, как мы оказались на месте убийства. Мужчины разделились: одни стали обыскивать берег, другие – мелководье. Прошло пять дней, и труп уже должен был всплыть на поверхность. Я отказалась от участия в поисках и присела отдохнуть под дерево. Смотреть на раздувшееся, начавшее разлагаться тело мне совершенно не хотелось.
В час, когда солнце медленно опускалось за Бен-Луи, мои спутники нашли труп под старой дырявой лодкой, спрятавшейся в высоких камышах. Это и вправду оказался Алан Макдональд из Кеппоха, сборщик арендной платы в местечке Инверрой. Его опознали по красному пледу и переднему зубу со скошенным краем.
Покойника завернули в его же плед и привязали к седлу. Было решено, что двое мужчин отвезут его вдове. Мы тотчас же отправились в обратный путь, чтобы ни одной лишней минуты не оставаться на землях Кэмпбеллов. В кровать я смогла лечь только на рассвете следующего дня, усталая и совершенно разбитая после долгой дороги в седле.
* * *
Медленно потянулось время. Ночами я проклинала Бога, который по-прежнему отказывал мне в счастье, а днем косила овес и свою ярость, ткала шерсть, вплетая в нее свою горечь, и топила тоску вместе с ячменем в пивной закваске. Даже в хорошую погоду сердце мое пребывало в тени отчаяния, и я безмолвно кричала от боли и уныния. В непогоду небо отвечало мне – укрываясь покровом грусти, оно плакало вместе со мной. Но, увы, не в сострадании я нуждалась! Мне был нужен Лиам.
И все же я медленно привыкала к жизни с призраком. Я все чаще стала вести внутренний разговор о мужчине, которого любила. Почему я любила его? Я не знала. Чувства будоражат нашу душу, терзают ее, обращают в рабство, но объяснить их природу никому не дано… Ночью мне случалось проснуться мокрой от пота, трепещущей, с ощущением, что призрак любимого только что побывал в моей постели. А потом наступало утро и жизнь текла своим чередом.
Этот день я решила посвятить дому, благо за время моего продолжительного отсутствия дел в нем накопилось немало. Патрик пообещал раздобыть для меня еще торфа, поскольку его запасы заметно истощились. Я принялась разбирать содержимое большого буфета в поисках испорченных продуктов и при этом старалась не думать о Лиаме. Его отсутствие жестоко угнетало меня, однако, работая с утра до вечера в огороде и дома, я могла отвлечься от грустных мыслей. Стоило же мне лечь в постель, как руки мои обнимали пустоту и я засыпала с опухшими от слез глазами.
Патрик поразительно быстро привык к жизни в деревне. Свою рубашку из тонкого льна он сменил на рубашку из льняного полотна шафранно-желтого цвета, вытканного местными мастерицами, которую мне помогла сшить для него Сара. С каждым днем моя золовка заглядывала ко мне в гости все чаще, и, что примечательно, визиты ее всегда приходились на час, когда Патрик возвращался с охоты или с общественных работ, в которых он участвовал по доброй воле. Интуиция подсказывала мне, что между этими двумя что-то происходит. Уже не раз я замечала, как взгляд брата задерживается на ладной фигурке Сары, и не упускала случая незаметно пнуть его ногой.
Я переложила на новое место стопку кухонных полотенец, когда рука нащупала что-то твердое. Я схватила этот предмет и вытащила его из стопки, чтобы рассмотреть. Невероятно, но то была шкатулка Лиама. Значит, никто ее все-таки не похищал. В свое время он просто ее не нашел. Я погладила крышку пальцем. На мгновение в голову закралась шальная мысль – теперь от этой вещицы можно избавиться и никто об этом не узнает… Нет. Я просто не могла так поступить. «Кейтлин, как тебе не стыдно! Неужели ты станешь ревновать своего мужа к пряди волос?» Если подумать, это и вправду было нелепо. Я положила шкатулку под свои сорочки, подумала немного и снова взяла ее в руки.
Я медленно открыла крышку, и крик изумления вырвался из моей груди. Со страхом и отвращением я взирала на длинную прядь рыжих волос.
– Господи! Меган…
Дрожащими пальцами я взяла прядь и отвела руку как можно дальше от себя. Неужели это действительно волосы Меган? Но как они тут оказались? По спине пробежал холодок. Меган умерла. Но откуда же тогда взялась эта прядь? И как она попала в наш дом?
Кто-то дважды стукнул во входную дверь.
– Ах!
Я вздрогнула. Прядь выпала из пальцев и упала к моим ногам. С бьющимся сердцем я повернулась к двери, ожидая, что на пороге вот-вот появится Златовласка.
– Кейтлин!
В дверном проеме вырисовался силуэт мужчины, высокого и широкоплечего. Я застыла на месте.
– Кейтлин!
– Колин, ты? – спросила я, чувствуя, что волнение отпускает.
Взглядом своих серых глаз он окинул комнату и только потом посмотрел на меня. Мы с ним не виделись с самого дня моей свадьбы, когда Колин привел меня к алтарю. Я быстро нагнулась, подобрала с пола прядь, положила в шкатулку и закрыла крышку. Он с любопытством наблюдал за моими действиями.
– Колин, какими судьбами? – спросила я, стараясь говорить спокойно.
Он помолчал немного, потом шагнул ко мне. Я спрятала руку со шкатулкой за спину.
– Я… Я пришел дать тебе немного денег, – сказал он и вынул из споррана маленький мешочек с монетами. Он взвесил кошелек на ладони, отчего монетки весело зазвенели, и протянул его мне.
– Спасибо, – пробормотала я.
Когда я брала кошелек, наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Я отшатнулась так, словно коснулась не его руки, а раскаленного металла.
– У тебя все хорошо?
Я отступила еще на шаг и уперлась спиной в буфет.
– Да, все хорошо.
