– Да, все хорошо.
Он нахмурился и посмотрел на меня внимательнее.
– Что-то не слишком верится! Кейтлин, мне сказали, что Лиам… – начал он, закладывая руки за спину.
Он слегка наклонил голову, снова окинул меня долгим взглядом и продолжил:
– Не слишком хорошо с его стороны отправлять жену домой одну и оставлять на нее дом и все заботы по хозяйству… при этом зная, что защитить ее некому!
– Я возвращалась в Карнох не одна, – попыталась возразить я.
– Ты понимаешь, что я хочу сказать, верно, Кейтлин? Он мог сначала отвезти тебя домой, а потом уже ехать куда задумал. Непонятно, почему он так не сделал. Он не имел права вот так тебя бросать. Или, может, в Эдинбурге случилось что-то, что заставило его так поступить?
– Об этом я говорить не хочу, – пожалуй, слишком уж резко ответила я.
Колин вскинул брови в изумлении, потом подошел и заглянул мне в глаза. Я незаметно сунула шкатулку между двумя мешками с бобами.
– Что между вами произошло? Уж не обидел ли он тебя? Или, может, обвинил тебя в том, что его упекли в тюрьму?
Я почувствовала, что краснею. Взгляд Колина стал испытующим.
– Дональд рассказал мне, как они ездили выручать тебя в поместье Даннингов, но особенно не вдавался в подробности. Неужели Лиам поставил тебе в вину желание его оправдать? Ты ведь поступила очень благородно!
Я прислонилась к полкам буфета, чтобы хоть как-то удержаться на дрожащих ногах. Он был буквально в шаге от меня.
– Колин, это касается только меня и Лиама! – сказала я жестко.
– Ты – моя невестка, и я считаю, что все, что касается тебя, касается и меня тоже. И я не позволю Лиаму обижать тебя, никогда и ни за что! Пойми, ты… ты дорога́ мне, и я не потерплю, чтобы ты из-за него страдала.
Он погладил меня по щеке, взял прядь моих волос и накрутил ее на палец.
– Многие на тебя заглядываются, Кейтлин… Так что, если в ближайшее время он не вернется…
– Ты хочешь сказать, что я собираюсь позвать к себе в постель другого, пока Лиама нет дома? – вскричала я сердито.
– Нет, я не это хотел сказать. Но ты должна знать, Кейтлин, – продолжил Колин, – идут разговоры, что Лиам, возможно, и не вернется, поэтому кто-то из мужчин наверняка попытается…
– Вот как? Но, насколько мне известно, я ведь еще не вдова? И мой брат Патрик здесь. Если тебя это успокоит, знай, что он сможет меня защитить.
Колин опустил глаза и разжал пальцы. Прядь волос цвета ночи упала мне на плечо.
– Прости за то, я напал на тебя, хотя разозлился на Лиама.
Вид у Колина и вправду был расстроенный. Я почувствовала, что волна гнева спадает. Не на него, а на Лиама я должна сердиться, поскольку это из-за мужа я оказалась в ситуации, которая становилась сложнее день ото дня.
– Лиам уехал во Францию, чтобы договориться о покупке оружия. Он знал, что ему придется на время уехать, еще до того, как попал в тюрьму.
– Все это мне известно, – сказал Колин, отмахиваясь от моих попыток объяснить мотивы его брата. – Но если ты недавно женился, то негоже, едва выбравшись из подвала эдинбургского Толбута, уезжать от молодой жены на край света!
– Лиам поступает так, как считает нужным, и тут от меня ничего не зависит.
– Это я тоже знаю.
– Колин, послушай! Мне очень приятно, что ты обо мне не забываешь, но у меня все в порядке, и Лиам скоро вернется.
Я повернулась к нему и стала с нарочито озабоченным видом копаться в шкафу, давая таким образом понять, что наш разговор окончен, когда почувствовала, как его рука прикоснулась к моим волосам. И мне не понравилось, что он не торопился ее убирать.
– Колин!
– Мне рассказали о Меган… Жуткая история!
Я закрыла глаза и стиснула зубы.
– Да, жуткая.
– И говорят, ее убил Эуэн Кэмпбелл?
– Так говорят.
Поглаживая, рука спустилась по спине, и я невольно вздрогнула. Я поспешила набрать в грудь побольше воздуха. Приходилось признать, прикосновения Колина по-прежнему не оставляли меня равнодушной. Он знал об этом и пользовался этим. И я готова была его за это возненавидеть.
– Что ж, для тебя даже лучше, что так случилось, верно, Кейтлин?
Слова его возмутили меня. Я быстро обернулась, и мы оказались буквально нос к носу. Его теплое дыхание коснулось моего лица, и я ощутила запах табака и пряностей. Я затаила дыхание, чтобы не чувствовать больше этого запаха, опасаясь, что он может опьянить меня.
– Колин, я никогда не скрывала, что не люблю Меган. Но я никогда не желала ей смерти, да и как можно было пожелать такого женщине, которая ждет ребенка? Поэтому я запрещаю тебе приписывать мне чувства, которых я не…
Он молча смотрел на меня своими глазами цвета грозового неба. Внезапно лицо Колина исказилось в гримасе – до него дошел смысл невольно оброненной мною фразы. Я совсем забыла, что в деревне о беременности Меган почти никто не знал… Колин побледнел как полотно.
– Так Меган ждала ребенка?
Я опустила глаза и отвернулась. Он схватил меня за плечи. Тепло, исходившее от его ладоней, проникло сквозь ткань моей рубашки. Не получив ответа, он потряс меня за плечи.
– Да! – ответила я сердито и посмотрела на него.
Колин моментально отпустил меня и отшатнулся.
– И давно?
– Два месяца или около того…
Странный звук сорвался с его побелевших губ.
– Проклятье! Ну и ну! Черт…
– Колин! – поспешила я оборвать череду ругательств, которая грозила затянуться.
Его вопросительный взгляд остановился на моем лице.
– Она… Она сказала тебе, кто отец?
Я посмотрела на него, не сумев скрыть недоумения.
– Ты и сам мог бы догадаться.
Дыхание его стало прерывистым.
– И Лиам знал?
– Нет. Он узнал только за несколько дней до ее… гибели.
– И это ты ему рассказала?
– Да.
– Ты знала это еще до вашей свадьбы, Кейтлин?
Голос его стал жестким и злым. Он снова схватил меня за плечи, причинив мне боль. Мне стало неуютно под его почти ненавидящим взглядом.
– Колин, убери руки!
– Отвечай!
– Да, я это знала!
На лице у него отразилось волнение. Он открыл было рот, но так ничего и не сказал. Однако в глазах его было столько боли, что я поняла все без слов. Поняла и почувствовала себя последней трусихой, предательницей. Раз Меган носила ребенка от Лиама, значит, я должна была достаться ему, Колину! Лиаму пришлось бы жениться на Меган, глава клана заставил бы его так поступить.
– Кейтлин, почему?..
Он не договорил, потому что не хотел услышать ответ. Пальцы его разжались, поднялись по моей шее и обхватили мое лицо.
– Я знаю почему. Не говори ничего, – глухим голосом произнес он, неотрывно глядя на мои губы.
Воспоминание о том украденном поцелуе обожгло мне губы, как смертный грех. Я закрыла глаза. Словно бабочка, запретное волнение, чувство, которому не суждено было созреть, пыталось вырваться на свободу. Я утратила способность дышать.
