а другой продолжил махать всем в знак приветствия, я подавилась слюной, закашлялась и изумленно смолкла.
Вспышка. На миг все стало ослепительно белым.
Трудно было поверить собственным глазам. Я ощутила, как онемели руки и ноги и как странно ими шевелить – будто под кожей у меня сильно газированная жидкость, которую намеренно взболтали и держат под давлением.
Гектор оказался совсем не таким, как я представляла. Внешний вид его, мягко говоря, уничтожил мои предположения. Пораженная этим диссонансом, я наблюдала, как победителю пожимают руки, как его обступают девушки, стремясь любовно прикоснуться хотя бы к краю его формы, как обливают его душем из шампанского, а он неловко прикрывается рукой, и все смеются и радуются, словно на землю снизошел рай.
Только мне было не смешно. Почему-то от этого зрелища в груди у меня засаднило, будто я на большой скорости упала на ручку велосипедного руля прямо солнечным сплетением. Со мной было подобное в детстве, я тогда долго не могла вдохнуть полной грудью. И сейчас то же самое.
– Эй, Сара!
Я неловко обернулась. В кислотно-желтой облегающей форме, придерживая шлем подмышкой, ко мне приблизился Билл Хартингтон. Люди расступались, пропуская его и неловко похлопывая по плечу и спине.
– Ты все же пришла! Рад видеть. Постой, я сейчас.
Парень направился пожать руку своему главному сопернику. Пока их фотографировали вместе, я затерялась в толпе и в смешанных чувствах покинула Гранж Пул Драйв.
Покажи мне выход
– Ну что, ты была на гонках? Тебе понравилось там? Видела Гектора? Скажи, ведь красиво у нас на Гранж Пул Драйв?
Эти и еще десятки разнообразных вопросов на одну и ту же тему градом осыпались на меня после посещения автодрома. Несколько дней молва о прошедших гонках никак не утихала – это событие сильно встряхнуло Уотербери, а мою жизнь вообще перевернуло вверх дном.
Всех безумно волновало то, что Билл Хартингтон едва не обошел местного любимца – пилота, который никогда не проигрывает. Чужая конкуренция всегда приводила людей в восторг, давала пищу для обсуждений.
Что касается меня, то я отчаянно рефлексировала по поводу увиденного на стадионе и ни с кем не обсуждала свои переживания, хотя за пару дней их накопилось столько, что казалось, крышу вот-вот сорвет. Стоило кому-либо напрямую обратиться ко мне с вопросом, меня бросало в жар. Я лепетала нечто невразумительное, избегая прямых ответов, мои щеки пылали, а шея покрывалась алыми пятнами.
Все, что касалось Гектора, окружающие проговаривали с подозрительно лукавой интонацией, будто пытались подловить меня на слабости. Невыносимо было слышать это имя, а уж тем более говорить о его обладателе, иначе дрожащий голос и бегающие глаза действительно могли меня выдать.
Дабы пресечь на корню неприятный мне разговор, приходилось лгать всем, что я не видела Гектора, потому что покинула автодром сразу же после финала. И пусть меня трясло, когда я это произносила, и пусть я называла его не иначе чем «восемьдесят пятый», потому что язык не поворачивался выговорить: «Гектор Соулрайд», моему напускному безразличию поверили, ведь знакомые были обо мне хорошего мнения, а я им так бессовестно лгала!
Действовать иначе не представлялось возможным – паранойя, она же мой внутренний голос, подсказывала мне, что еще не время раскрывать карты. Я опасалась, что кто-то заметит мои истинные чувства, догадается о том, что я ощутила на Гранж Пул Драйв, когда восемьдесят пятый стянул с головы свой блестящий шлем. Лишь на короткое время мне удавалось забыть об этом.
Пробные гонки были событием, которое невозможно пропустить, поэтому сразу после них Гвен и Патрик сообщили мне, что ненадолго уедут в Ньютаун – гостить у родителей Патрика. Ранее меня бы более чем устроил такой расклад, но не сейчас. Эти двое хоть немного меня отвлекали от удручающих размышлений, а теперь я буду предоставлена сама себе.
Заметив, что новость меня не обрадовала, Гвен решила, будто я не хочу с ней расставаться из-за внезапно разыгравшейся привязанности. А Патрик, как обычно, смотрел на меня с прищуром, наверняка полагая, что я снова притворяюсь, преследуя личные цели. Впрочем, чужие воздушные замки меня не особо интересовали, ведь я знала истинную причину своего расстройства. Люди вправе верить в то, что они сами придумали.
Так я осталась хозяйкой дома, столь внезапно опустевшего. Отныне ни во время приема пищи, ни вечером перед сном меня ничто не отвлекало. Времени предаваться тяжелым раздумьям оказалось более чем достаточно. Эмоции, вызванные недавними воспоминаниями, переполняли меня настолько, что я начинала разговаривать со стенами и предметами, ощущая себя брошенной и подавленной.
Кажется, я начинала понимать, что они все имели в виду, когда неустанно твердили, будто Гектора лучше один раз увидеть, и тогда я сама все пойму. Действительно, при первом же взгляде на этого человека все мои вопросы превратились в прах, который унесло ветром. И дело тут не только во внешности, а в некой совокупности всех важных черт, которые конструируют человека. Они сразу бросаются в глаза, когда видишь кого-то впервые.
Все, что я навоображала себе относительно Соулрайда, полагая, будто я эксперт в человеческой психологии и лучше всех знаю мир, оказалось так далеко от истины, что вводило в ступор. Казалось, я упускаю из вида нечто очень важное, и это не давало покоя. Испытывая потребность подробно обсудить с кем-нибудь этот вопрос, я в то же время понимала, что не сумею настолько довериться никому из моего окружения. Выразить свою заинтересованность в Гекторе означало для меня открыть всем свою самую уязвимую сторону.
Наконец, эмоциональное потрясение ослабло, и я возблагодарила природу человеческого организма за то, что у любого чувства бывает начало и конец. В итоге всегда понимаешь, что надо двигаться дальше, просто делать что угодно, лишь бы не стоять на месте. И я с удовольствием двигалась – на велосипеде по Уотербери, доставляя еду и товары в первой половине дня. Безопасный и полезный транспорт с большими корзинами на руле и на багажнике любезно предоставила мне курьерская служба «Уотербери-Хилл» в первый же день моей работы.
Гонять по городу на двух колесах мне понравилось еще сильнее, чем на двух ногах. Скорость добавляла остроты в передвижении между кварталами, которые оказались магически непохожи друг на друга. Жители Уотербери знали, что такое разнообразие. Крутя педали, я завороженно глазела по сторонам, наблюдая за тем, как сочится вокруг меня энергия этого уютного городка. Такие разные люди, но все живут одинаково полной и насыщенной жизнью. В Солт-Лейк-Сити все было иначе.
Первое время я пользовалась навигатором в своем смартфоне, но за полторы недели езды успела не только выучить Уотербери вдоль и поперек, ведь городок, в сущности, был небольшим, но и подкачать ноги, поправить осанку. Регулярный
