— Надеюсь, твой гнев не настолько велик, чтобы этих ребят строго наказали? Ну, просто я тут представила себя на их месте… Знаешь, я бы тоже не поверила! — попыталась она объяснить свою позицию.
— Мне статус не позволяет так просто закрыть на это глаза! — серьезно отвечаю я, внимательно проследив за ее реакцией.
— Только не говори, что их могут уволить! — испуганно воскликнула она, с надеждой заглядывая мне в глаза.
— Могут, — коротко бросаю.
— Но это несправедливо! Нет, конечно, я все понимаю, ты у нас птица высокого полёта, и все такое!.. — негодовала она.
Я молча шёл коридорами казенного здания, давая Нателле возможность самой сделать свои выводы и подвести меня к желаемому. Когда я открыл перед ней входную дверь, она нервно ступила на улицу и продолжила:
— Кость, ты же не такой… — начала она.
— Нет, не такой! Только от меня мало что зависит. Тут задействовали самого генерала — полковника Азарова.
— Я так понимаю, он твой знакомый? Или знакомый знакомых! Ты же можешь посодействовать, и это дело тихонько закрыть, — остановилась она посреди улицы, не желая отступать от своего решения помочь бедолагам. — Кость…
— Котя! — посмотрел я ей в глаза и, приблизившись чуть ближе, тихо сказал: — Котя, и условия все те же, что и пятнадцать лет назад — поцелуй!
— Это нечестно! Знаешь, как это называется? Манипуляция!
— Слабость, — тихо сказал я, — моя к тебе, вот как это называется!
— Значит, Котя и поцелуй?! И ты звонишь и решаешь вопрос с генералом? — переспросила она.
— Да, только «Котя» я хочу слышать все время, а не один раз! Из твоих уст это ласковое прозвище звучит очень заманчиво, — я сделал еще один шаг навстречу к ней.
— Хорошо. Котя! — голос ее от злости буквально звенел, но мне было все равно — в тот момент, когда я ворвался, как полоумный, в медпункт и не обнаружил ее там, — более того, медсестра передала ее слова, чтобы я мазь использовал не по назначению, — в моей голове родился маленький коварный план. Учесть, что медсестра выписала Нателле справку для пропуска последнего урока и название крема, несложно было предположить, что моя сладкая шоколадка решит сбежать. Шансы на то, что она зайдет в первую попавшуюся аптеку по дороге домой, были невелики, и все же я до конца не мог поверить в свою удачу. Все сложилось так, словно самим Всевышним распланировано. На войне все средства хороши, ну, а в любви вдвойне, ибо не знаешь, что лучше — победить и выиграть войну или завоевать женщину, которую потерял много лет назад!
Взгляд ее прожигал, и все же она сделала навстречу ко мне шаг и приподнялась на носочки, дабы дотянуться и чмокнуть меня в щеку. Проходили уже — в щеку меня не устраивает. Ловко обнимаю ее за талию и наконец-то прижимаюсь к ее горячим сладким губам, зарываясь свободной рукой в ее шикарные густые волосы. Девочка моя первую секунду сопротивляется, но ее не хватает надолго. Вкус забытых поцелуев с новой силой воспламеняет между нами страсть, я это чувствую, она это чувствует и боится, впрочем, кто сказал, что мне не страшно вновь потерять ее?
Яркая вспышка фотоаппарата приводит Нателлу в чувство. Она резко отстраняется от меня и смотрит в спину быстро удаляющегося журналиста.
Нателла
Яркая вспышка фотоаппарата окончательно приводит в чувство. Меня словно вырывают из грёз, которым никогда не суждено сбыться.
— Что это сейчас было? — растерянно перевожу я взгляд с быстро удаляющейся спины незнакомого мне человека на совершенно спокойного Орловского.
— Поклонники, — бросил он безразлично.
— Сейчас такси поймаю, — он все время посматривал то на меня, оценивая ситуацию, то на дорогу в поисках машины. Двоякая какая-то ситуация у нас получилась, чувствую себя неловко и тревожно.
— Кость…
— Тю, мы же договаривались! — приподняв бровь, тут же сказал он.
Шумно выдыхаю и, закатив глаза, повторяю таким тоном, словно имею дело с ребёнком:
— Коть, что ещё за поклонники?! Ты можешь объяснить, что происходит? — настаивала я, понимая в глубине души, в чем, собственно, дело, но сознание упорно сопротивлялось, не желая принимать правду.
— Пока и сам не знаю. Я все решу, — коротко бросил Орловский, и в этот момент подъехало наше такси.
Присев на заднее сиденье, я отвернулась к окну, избегая разговора. Достаточно с меня на сегодняшний день. До дому бы доползти, принять ванну и просто выпить душистого чаю, окунуться в покой и релакс. Осталось добраться домой, пройти незамеченной мимо одноклассницы, которая явно уже вернулась, и мимо любопытной дочери. Виктория! Глаза, которые я прикрыла, расслабляясь, тут же распахнулись, когда я вспомнила важную деталь, из-за которой я, собственно, побывала в обезьяннике. Тест на беременность. О-о-о, кажется, плакал мой покой и горячая ароматизированная ванна! Как я вообще могла забыть такую первостепенную мелочь, которая может вылиться в очень большие последствия?
— Ната, что-то не так? — внимательно посмотрел на меня Орловский.
Орловский, вот он ответ! Вскружил мне голову, а я, как малолетка, льну к нему, забыв обо всем на свете.
— Нормально! Вспомнила кое-что! — бросила раздраженно и вновь уставилась в окно, показывая всем своим видом, что разговор окончен. Мой ответ ему не понравился, о чем выразительно говорило его нахмуренное лицо. Попыток вновь заговорить он не делал, чему я была безмерно благодарна. Поскорее бы скрыться от его пытливого и настойчивого взгляда. Что он, собственно, хочет увидеть? Ответы на свои вопросы. Так я не книга, в которой можно все прочесть! А если и так, то точно однотомник с загадками! Сама по сей день себя разгадать не могу, так что ему придется встать в очередь.
— Приехали, — тембр его голоса вырывает меня из глубокой задумчивости. Происходящая реальность колет в глаза, и я, сжав зубы, открываю дверцу такси, готовая преодолевать очередное новое испытание, посланное мне судьбой.
— Постой, — рука Орловского ложится на мой локоть, немного сжимая.
— Что-то не так? — оборачиваюсь к нему с одним лишь желанием поскорее сбежать.
— Прости меня, — тихо говорит он.
— За что? — не совсем поняла, за что он просит у меня прощения.
— За то, что ты оказалась в такой ситуации, и я ничего не смог предпринять!
— Перестань, скорее, это я виновата в том, в какой ситуации оказался ты! Нормально, тебе пора, — убрала я его руку, покоящуюся на моем локте.
— Может, на чай пригласишь?! — посмотрел он на меня.
— Начаевались уже. Мне пора. До завтра, — игнорируя его попытки наладить общение, быстро покидаю машину такси, пока, не дай бог, нас кто вместе увидит.
Не удержавшись, я все же обернулась посмотреть, смотрит ли Орловский мне вслед. Смотрит, задумчиво потирая подбородок. Разворачиваюсь и быстро скрываюсь в подъезде нашего дома.
Незаметно преодолев лестничный пролёт, я достаю ключи и тихо вхожу в квартиру.
— О, мама, привет! — показалась моя дочь в коридоре, видимо, услышав шум открывающейся двери.
— Привет, — окидываю ее цепким взглядом, пытаясь просканировать ее состояние здоровья и изменения, если такие имеются.
— Мама! Что с твоим глазом? — посмотрела на меня Вика расширившимися глазами и приложила ладонь ко рту.
— Что, все так плохо? Боюсь смотреть, веришь? — устало произнесла я и поинтересовалась: — У тебя как день прошёл?
— Да, глаз твой не очень! — с сожалением рассматривала она мое лицо. — Мам, я с тобой поговорить хотела.
Сердце мое замерло — вот оно. Ну, одно радует — Вики моя ничего не скрывает, и решила сразу все рассказать матери. Значит, доверяет. А это главное. Печально вздохнув, понимая, что быть мне молодой бабушкой, я только хотела задать волнующий меня вопрос, как в дверь позвонили.
— Кого-то ждёшь? — поинтересовалась я.
То, что это явно не моя соседка-одноклассница, я ничуть не сомневалась, зная ее манеру звонить.
— Да нет, а ты? — посмотрела на меня она.
— Тоже, вроде…
Переглянувшись с дочерью, я направилась в коридор. Вики плелась позади, громко шаркая тапочками.
