Я выбрала тропинку, которая вела к берегу, и без труда отыскала место высадки матросов с французского судна. Спуститься на пляж оказалось намного сложнее. Притаившись за кустом, я наблюдала за разгрузкой баркаса. Работа продвигалась споро, и шум волн заглушал грохот укладываемых на повозки ящиков. Я долго всматривалась в темноту и наконец отыскала глазами Лиама. Он отдавал приказы с помощью света фонаря, который приоткрывал через равные промежутки времени. Барбера с приспешниками пока не было видно. Наверняка они решили дождаться окончания погрузки, пребывая в уверенности, что теперь товар никуда от них не денется. Я знала, что они наблюдают за происходящим сверху, с утеса. Но куда подевался Калум?
Пересчитав мужчин на пляже, я поняла, что он до сих пор не пришел. Тревога охватила меня с новой силой. Значит, Лиам так и не узнал, что люди Барбера рядом! Я выскочила из укрытия, дернула зацепившуюся за колючки юбку и пробежала последние несколько метров по склону, спотыкаясь о невидимые в темноте камни.
Будучи уже почти у цели, я все-таки умудрилась упасть, но быстро вскочила на ноги. Лиам обернулся на шорох гальки, и я оказалась на мушке его пистолета. Я моментально застыла на месте.
– Лиам!
– Это ты, Кейтлин? Но как? Какого черта, я тебя спрашиваю?
Я подбежала к нему.
– Ты не понимаешь, что делаешь, женщина! Я же сказал тебе…
– Лиам, это ловушка!
– Какая еще ловушка?
– Барбер и его люди ждут вас там, на горе, с тремя повозками. И их больше, чем вас!
Он задул фонарь, и вокруг сразу стало темно. Я живо представила себе, как Лиам сейчас размышляет о том, какие действия предпринять, и смотрит вверх, на вершину скалы. Его люди разгрузили последнюю лодку и теперь укладывали в нее ящики с виски.
– Объясни! – приказал он тихо.
– Я видела, как они проехали мимо! И отправила Калума предупредить вас…
– Но я его не видел!
– Лиам, этот предатель… Ты уверен, что не сказал никому, кроме Саймона и Томаса?
Пару мгновений он молчал, а потом мускулы его напряглись у меня под пальцами.
– Мерзавец! – с ненавистью процедил он сквозь зубы.
Раздался пистолетный выстрел. Лиам оттолкнул меня за повозку, и я умудрилась удариться головой о колесо. Я выплюнула набившийся мне в рот песок. Мужчины с криками бегали рядом, некоторые пытались спрятаться за лодками. Еще несколько выстрелов… Среди наших людей началась паника. Лиам, пригнувшись к земле, подбежал ко мне.
– Нет, ну каков мерзавец! Кусок дерьма! Отправлю его к праотцам, как только поймаю!
И он яростно стукнул кулаком по песку, выругался и назвал имя предателя.
– Что будем делать? – робко спросила я.
Он посмотрел туда, где затаились люди Барбера с пистолетами. Все было тихо. Он не ответил на мой вопрос, просто оценивал наши шансы выкрутиться из этой ситуации. Я знала, что он попытается спасти груз, состоявший из оружия и боеприпасов и стоивший больше тысячи фунтов стерлингов. По крайней мере уж часть его Лиам точно попробует отвоевать.
Я затаилась на своем месте. Совсем рядом кто-то из наших окликнул Лиама, и он распорядился пока ничего не предпринимать. Нужно было сначала выяснить, где скрывается враг. В мрачной тишине потянулись минуты. Один баркас медленно отчалил от берега. Матросы с французского судна спрятались за ящиками, и отлив постепенно уносил их все дальше в море. На гальке я различила два распростертых тела. Чуть дальше стонал раненый. Лиам вынул из-за пояса один пистолет, взвел курок и протянул его мне.
– Я надеялся, что этого не случится, – сказал он едва слышно, – но теперь у меня нет выбора. Возьми, но стреляй только в случае крайней необходимости. И помни: из этого пистолета лучше стрелять с близкого расстояния, иначе есть риск промахнуться. И прошу тебя: если на мушке окажусь я, не нажимай на курок!
– Попробую, – обиженно отозвалась я.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, поцеловал.
– Идем, a ghràidh, нам предстоит небольшая прогулка! Здесь тебе оставаться нельзя, это слишком опасно!
Не дав мне времени ответить, он направился к тропинке, которая вела вверх, на утес. Я побежала следом, и тут у нас над головами снова просвистела пуля. Вспышка осветила чье-то лицо. Второй выстрел… Наконец-то враг проявил себя! От пронзительного свиста завибрировал воздух: Лиам подал сигнал к атаке. Наши люди, затаившиеся на пляже, стали выходить из укрытий и, перебегая от куста к кусту, двигаться вверх по склону. Перед нами с Лиамом словно бы из ниоткуда возникла тень, и блеск стали моментально парализовал меня. Лиам обернулся на мой крик и оттолкнул меня в кусты. Я ударилась ногой о камень и выругалась – так мне было больно. Тень издала тихий стон, рухнула на землю и покатилась вниз по склону, ударяясь о камни.
– Бежим!
Голос Лиама отвлек меня от зловещего зрелища, и мы стали карабкаться вверх. Навстречу нам грянул выстрел, но, слава Богу, пуля прошла мимо. Я крепче стиснула рукоять пистолета. Я задыхалась, вертела головой, силясь высмотреть в темноте источник новой опасности, который, по моим ощущениям, был уже близко.
Лиам снова закрыл меня своей спиной. Он был от меня так близко, что я чувствовала запах его пота. Справа от нас кто-то крикнул, и я от неожиданности вскрикнула тоже. У меня на глазах из темноты возникла фигура мужчины, зашаталась и рухнула. Убийца повернулся к нам, глаза его блестели от возбуждения.
– Уложил двоих! – быстро сказал Саймон.
– Надо перебить всех до единого! – ответил на это Лиам.
– Это Максорли – предатель! Думал, обведет нас всех вокруг пальца!
– Если найдешь его, свяжи и приведи ко мне! Мой пистолет хочет с ним поговорить!
Саймон усмехнулся и скрылся в ночи. Меня осенило: это игра! Они ведут себя так, словно играют в кошки-мышки! Взрослые мужчины! Я перепрыгнула через труп и поморщилась от отвращения. Это напомнило мне о случае в хижине, в лесу Линахан. По телу пробежала дрожь, которая передалась и руке, сжимавшей пистолет.
Еще два выстрела… И снова крики… Глухие звуки ударов – кто-то вступил в рукопашный бой. Я вообще перестала что-либо понимать. Кто кого убивает? Хищник учуял добычу и выжидал, когда она совершит ошибку. А страх всегда заставляет нас ошибаться… Поэтому, чтобы не терять хладнокровия, эти мужчины относились к подобным стычкам как к игре и с поразительным мужеством смотрели в глаза смерти. Суровая повседневность ожесточила их сердца, и у каждого шрама была своя история, которую отцы рассказывали детям у домашнего очага. Они гордились этими шрамами, как гордятся трофеями, и вновь бросали вызов врагу и Старухе с косой…
Однако же смерть неминуемо встанет на пути, и они, зная это, открыто пренебрегали опасностью. К чему уловки, если однажды она явится и скосит их – перережет кинжалом горло или без предупреждения выстрелит в спину? Лиам, как и другие, участвовал в этой игре. Вот только мне она совершенно не нравилась.
