На въезде из будки вышли сразу два охранника и на Жорино заявление: «Мне к главврачу», подкрепленное пятисотенной, положительно не среагировали, а потребовали паспорт. Но пятихатку взяли.
Еще раз паспорт у него потребовал охранник в административном корпусе и до кабинета главврача довел лично.
Комплекс зданий психушки при ближайшем рассмотрении выглядел гораздо ободраннее киноархива.
Охранник проводил Жору от самых входных дверей до кабинета главного врача.
Главврачом оказалась женщина, которую запросто могли звать Аврора Крейсер или Брунгильда Айседоровна. Один костюм, больше похожий на френч товарища Иосифа Виссарионовича Сталина, чего стоил, не говоря уж о строгой прическе, золотой толстой цепочке, похожей на ошейник, и алого маникюра на коротких ногтях. Но звали директрису, как гласила табличка у двери, Юлия Гавриловна.
Дизайн кабинета напоминал бы типичный кабинет современного руководителя, если бы не стол. На этом столе можно было разбить пикник, спать втроем и использовать его для рулетки. Длинный, массивный, на львиных лапах, он был из того, позапрошлого, века.
— По какому вопросу? — спросила Брунгильда тоном судьи, зачитывающего пожизненный приговор.
Оглянувшись на стоящего за спиной охранника, Жора откашлялся.
— Брат у меня тут лежит…
Постукивая костяшками пальцев по столу, женщина прорычала:
— Фамилия! Брата!
— Тавренный. Леонид.
Главврач кинула «особый» взгляд на охранника, и тот сделал шаг к Жоре.
— А допуск у вас есть?
— Допуск? — Жора в две секунды решил для себя, что отступать некуда. — Скорее всего, есть, только я не знаю, где его взять.
— Проверим.
Главврач выдвинула ящик и достала телефон, всей конфигурацией намекающий на космические технологии.
Нажав только одну кнопку, Аврора Айседоровна приложила трубку к уху и нахмурилась, ожидая ответа.
— Алло! — рявкнула она. — Господин академик, тут к нашему пациенту приехал какой-то Георгий Салаев, представился двоюродным братом. Пускать?.. Передать?
Жестом борца восточных единоборств Крейсер Брунгильдовна выбросила руку с телефоном вперед:
— С вами хотят поговорить!
Стол был настолько широк, что Жоре тоже пришлось вытянуть руку и почти лечь животом на зеленое сукно столешницы, чтобы взять телефон.
— Алло. Это я, Аристарх Кириллович, Жора. Я подумал, что погорячился, когда решил уехать из Зоны, и…
— Зачем к Ленчику приехал? — Не слушая лишнюю информацию, перебил Академик.
— Я… Я подумал, может, еще какое дело интересное будет, а то совсем закис в Москве, — лепетал Жора.
— Откуда адрес узнал?
— Аня сказала.
— Что? — самоуверенный голос в трубке крякнул от неожиданности. — Когда ты ее видел?
— Вчера. У нее подруга, Маша, в аварию попала, Аня ей помогла выжить.
— Понятно. — Академик немного помолчал, после чего тон его изменился: — Если ты решил искать приключений на свою голову, значит, свободное время у тебя есть. Привезешь Ленчика в Зону. Можешь подождать день-другой?
— Могу. Только я хотел Ленчика увидеть.
— Увидишь. Ждать будешь там, в психушке, гостиницу и питание тебе оплатят. Согласен?
— Я согласен.
— Хорошо. Сиди и жди. Когда настанет время — поймешь. Понаблюдай за ним, попытайся общаться. Передай трубку главврачу.
Голос в трубке был нейтральный, равнодушный, но Жора слышал в нем другую жизнь — поселок Топь, новых друзей и свою грудастую надежную Зойку, по которой соскучился.
Опять через всю ширину стола, почти распластавшись на нем, Жора передал трубку.
Выслушав по телефону указания, главврач оттаяла лицом и стала Юлией Гавриловной.
— Игорь, — обратилась она к охраннику. — Отведи Георгия Владимировича в лучший номер нашей гостиницы. Питание по классу люкс, форма перемещения по территории — свободная.
— Понял, Юлия Гавриловна. А пить ему можно? — косясь на Жору, уточнил охранник.
Главврач показала крепкий кулак:
— Не больше полбутылки водки на лицо. Свободны!
* * *
Нина помогла мне довести Аню до машины. Анна еле передвигала ногами, не открывая глаз. Хавронья запрыгнула в «Лексус» сама.
Перед каждым постом ГАИ меня начинала бить мелкая дрожь. Я не сомневалась, что машину обязательно остановят, и как, спрашивается, я объясню нашу прелестную троицу?
Мой брат в первый же день после аварии забрал новые вещи из багажника моего «Лексуса», перед тем как отогнать его в ближайший автосервис. И теперь я ехала в куртке, плохо застиранной от крови. Левая рука в ярко-белом гипсе, лицо сильно заштукатуренное, но при ближайшем рассмотрении проступали синяки. На соседнем сиденье спала Анна в соболиной жемчужной шубе стоимостью в ту самую деревеньку, у которой я попала в аварию. А на заднем сиденье, развалившись на кожаном диване, посверкивала собачьим ошейником Хавронья.
Вот что бы я сказала гаишникам, объясняя дурацкую ситуацию? Но почему-то останавливали и штрафовали других, а я ехала на «зеленой волне».
До Шереметьева мы домчались за полчаса.
Поставив машину на стоянку, я живенько побежала выкупать билет.
В кассе зала аэропорта мне, к большому удивлению, выдали два билета. Оба оплаченные.
Я набрала телефонный номер.
— Алло, Гена, а второй билет для кого?
— Для тебя, Маша. — Спокойный, заранее уверенный в моем решении голос. — Аня не сможет самостоятельно добраться. Ей нужно помочь. Я все оплачу.
Не желая усиливать внимание к себе, я вышла из здания аэропорта.
— Да нет же, Гена, это невозможно. — Я шла к машине. — У меня ЧП, у меня свинья на заднем сиденье машины. Ее-то куда девать?
— Какая свинья? — Голос Геннадия стал растерянным и оттого более человечным. — А-а, из-за которой ты вылетела в поле?
— Да. Теперь мне ее подарили.
Звук в трубке был похож одновременно на кашель и смешок.
— Выпусти свинью на волю.
Хавронья смотрела на меня с надеждой.
— Гена, бросать ее нельзя. Она замерзнет, и ее съедят. Аня посоветовала ее взять.
В трубке послышался вздох.
— Тогда вези сюда.
— Не поняла. — Открыв дверцу машины, я стала трясти Анну за плечо, но она не просыпалась, я потормошила сильнее, но не разбудила. — Гена, Аня не просыпается.
— Не удивляюсь. — Голос Геннадия снова стал правильно-дружественным, то есть «никаким». — Думаю, ее сон близок к коматозному состоянию. Найми кого-нибудь в медицинском кабинете, пусть помогут перенести в самолет. Продиктуй мне номер кредитки, я скину тебе денег.
