– Охотник, – спокойно промолвил Ипполит Сергеевич, отворачиваясь от меня, – напомни-ка нам легенды о том, кого мы ищем.
– О нем не так уж много известно, Ипполит Сергеевич. Отличный стрелок, знаком с многими видами оружия, без колебаний прибегает к взрывчатке. Одна особенность – от его взрывов никогда не гибли посторонние люди. Психолог, умеет выждать момент и воспользоваться им. Никогда не промахивается, действует в одиночку, без сообщников. Не оставляет свидетелей.
– Вот в этом ты прав. – Ипполит Сергеевич значительно поднял палец, его лицо дергалось. – Никогда не оставляет свидетелей. Но ведь у нас есть свидетель!
– Точно, – глупо подтвердил Лосев.
– Как по-вашему, – вкрадчиво продолжал Ипполит Сергеевич, – что сделает Ангел Смерти, когда узнает, что где-то есть человек, способный его опознать?
– Вряд ли он будет от этого в восторге, – заржал Никита Боголюбов.
– Определенно, – подтвердил Ипполит Сергеевич, и глаза его сверкнули. – Думаю, что первым делом он захочет от этого свидетеля избавиться.
Я тихо икнула от ужаса.
– Наверняка. И если мы расставим ему западню… – подхватил Никита, блестя глазами.
– То эта мразь в нее попадется, – закончил жестко пират.
– Что т-такое, какую западню? – пролепетала я, не узнавая своего голоса.
– Западню для Ангела, – пояснил Никита с ангельской улыбкой.
– Вот именно, – кивнул Ипполит Сергеевич. – И ты, Танюша, будешь нашей приманкой.
Глава 9
Мышеловка для кошки
Бомба в старинных часах.
Застрелил чуть ли не в упор, и никто ничего не заметил.
Шесть дырок в ветровом стекле, заляпанном кровью.
Охранники Алексея Шарлахова, наверняка прошедшие все возможные «горячие точки». Остывшие трупы.
Тридцать четыре года или около того, светлые волосы, светлые глаза, телосложение обычное, никаких особых примет.
Он медленно развернулся в мою сторону и пальнул мне прямо в лоб. В это мгновение я наконец увидела картинку на странице книги, упавшей в лужу.
На картинке была изображена смерть в белом балахоне. В костлявой руке она держала остро наточенную косу и глумливо ухмылялась.
Все эти мысли промелькнули в моей голове в какую-то долю мгновения – куда быстрее, чем я сейчас пытаюсь передать их.
– Нет, – хрипло сказала я. – Вы не можете поступить со мной так.
– Ну что за дела, – сказал Ипполит Сергеевич, морщась.
– Я не хочу… – Голос мой сел, я не говорила, а сипела. – Он же убьет меня.
– Не убьет, – категорически заявил Никита.
– Откуда ты знаешь? – вмешался Охотник. – Ипполит Сергеевич, мы уже обсуждали его идею до совещания, и я сказал вам все, что думаю об этом. Я…
– Охотник, – почти дружески промолвил Никита, – твое дело – находить людей. А что мы будем с ними делать, это уже наше дело. Ясно?
– С моей точки зрения, все просто, – добавил Ипполит. – Есть приманка, есть мышеловка и есть мышь. Фигурально выражаясь.
– Это не мышь! – отчаянно вскрикнула я. – Откуда вы знаете, что это не крокодил? Боже мой!
– Ипполит Сергеевич, я против! – резко сказал Охотник.
– А что, по-моему, все нормально, – пробормотал Лосев.
– Я думаю, что при некоторых условиях… – начал рассудительный Владислав.
– Ни при каких! – вскинулась я.
– Не волнуйтесь раньше времени, Танюша, – предостерегающе шепнул пират. – Ангел придет за вами, и мы его схватим. Только и всего.
Я метнула на него ненавидящий взгляд.
– Послушайте, я… Я отказываюсь играть в такие игры.
– У нас есть фоторобот! – сердито напомнил Охотник. – Мы знаем, как он выглядит! Надо просто его искать, только и всего! Какой бы крутой он ни был, он все равно не живет в безвоздушном пространстве!
– Это, – Никита потряс распечаткой, – человек из толпы! Ты сам это сказал, между прочим! Я уж не говорю о том, что твоя свидетельница стояла в нескольких десятках метров! Откуда мы знаем, что она на самом деле видела, а что сочинила?
– Я ничего не сочиняла!
– У тебя такая хорошая память? На таком расстоянии, на котором ты находилась, да еще до смерти испуганная, – что ты там могла запомнить? Где гарантии, что когда мы найдем этого ублюдка, он окажется не высоким блондином, а низким брюнетом?
– Никита, успокойся, – примирительно промолвил Владислав.
– У меня отличная память! – в запальчивости объявила я. – А брюнетом ваш киллер станет, только если покрасит волосы!
– Отличная, говоришь? – Никита прищурился. – Ладно! Тогда прямо сейчас проверим, настолько она отличная. Вопрос на миллион долларов! Какого цвета были глаза у людей, которые пришли к тебе сегодня утром? Ну-ка, ну-ка, ты же видела их гораздо ближе, чем того ублюдка! А? Так какие у них были глаза?
– Серые, – подумав, ответила я. – У всех, кроме одного. У него глаза карие, только я не знаю, как его зовут. Он сзади стоял.
Никита открыл рот.
– И зря вы думаете, что у меня проблемы с памятью, – продолжала я, мстительно напирая почти на каждое слово. – Если хотите знать, я по памяти могу воссоздать любую вышивку. Мне достаточно ее увидеть только раз.
Мои собеседники озадаченно переглядывались. Я почувствовала, что Ипполит Сергеевич начал колебаться, и приободрилась.
– Должен сказать, – упрямо промолвил Охотник, – я категорически против этой идеи с западней. Ни к чему хорошему это не приведет!
В комнате повисло молчание.
– Слава? – вопросительно молвил пират.
– Не знаю, – ответил его сын. – Сначала надо все как следует взвесить.
– Что тут взвешивать? Это самый быстрый способ добраться до этого мерзавца! – горячился Никита. – Причем мы заставим его самого идти к нам, а не будем искать эту мразь по всей Москве!
– Чем быстрее его найдут, тем лучше, – пробормотал Лосев. Он покосился на часы и незаметно зевнул.
– Вот именно! И, если уж мы заговорили о времени… – Никита злобно скривил рот и решился выложить свой последний козырь. – Телефон Паши молчит со вчерашнего дня.
– Какого Паши? – вырвалось у Владислава.
– Воскобойникова. Который тоже участвовал в подготовке взрыва. Помните, он хотел после случившегося лечь на дно? Боюсь, он действительно лег, но вовсе не на дно.
Ипполит Сергеевич хмуро побарабанил пальцами по столу.
– Хочешь сказать, Ангел Смерти добрался до него?
– Было бы вполне логично. Сначала Самсонов, потом Алексей, затем Воскобойников, а кто следующий? Я? Вы, Виктор Тарасович? А может, ты, Слава? Или мой брат Серега? Он ведь тоже имеет отношение к гибели белозеровской дочери, и самое непосредственное!
– Все ясно, ясно, – забурчал Лосев. – Если у нас тут, типа, голосование, то я за эту… мышеловку… западню, короче.
