– Может, хватит на сегодня? – Щеки у Люка красные – видно из-под шлема, а рубашка пропиталась потом. – Я падаю с ног. Тренировка закончилась два часа назад.
– Да, так и есть.
Пинаю конус, он сминается и летит в сторону трибун. На нижнем ряду сидят две девушки. У них на коленях лежат книги, подружки перебрасываются словами и делают вид, что занимаются, а сами следят за нами.
– Сколько сейчас времени? – Я смотрю на серое небо и обвожу взглядом окружающие поле трибуны.
– Не знаю, но точно поздно, и с меня хватит. – Люк пожимает плечами и идет по траве к туннелю в раздевалку, на ходу снимая шлем.
Я бреду за ним, но боковым зрением замечаю Калли. Она сидит на траве под деревом на дальнем конце поля, за зеленой изгородью. Перед ней разложены бумаги, она читает, покусывая кончик ручки.
Мне кажется, это я избегаю ее, потому что из-за нее вижу грязные сны и чувствую нечто такое, к чему не привык: желание защищать, биение глупого сердца, которое как будто впервые ожило. Расстегнув ремешок под подбородком, снимаю шлем и направляюсь к ней. Она поглощена записями в тетрадке, меня не замечает.
Навалившись на изгородь, я перекидываю через нее ноги и приземляюсь на другой стороне. Одергиваю рукава рубашки и останавливаюсь в нескольких метрах от углубившейся в чтение Калли. Волосы у нее довольно небрежно скручены в узел на затылке. Она одета в рубашку с коротким рукавом, а куртку обвязала вокруг талии. Вот она перестает покусывать ручку и подносит лист к глазам, но когда на нее надвигается моя тень, она поднимает взгляд и вздрагивает всем телом. На секунду мне кажется, что она сейчас вскочит и убежит.
– Ты меня напугал. – Калли тяжело дышит и кладет ладонь на вздымающуюся грудь.
– Это точно. – Я провожу рукой по влажным от пота волосам, а затем медленно присаживаюсь перед ней на корточки, чтобы снова не напугать. Если я что-то успел узнать о Калли, так это то, что она не любит, когда в ее личное пространство вторгаются без предупреждения. – Что ты здесь делаешь?
– Домашнюю работу… – Калли смотрит на свои листки, потом снова на меня. – Мне нравится иногда сидеть здесь. – Она оглядывается на игровое поле и как будто перебирает в голове какие-то мысли. – Это напоминает мне о том времени, когда отец работал тренером, а я сидела у поля во время тренировок.
– Не помню, чтобы ты когда-нибудь сидела у поля, – говорю я и снова чувствую себя болваном, потому что не сохранил никаких воспоминаний о ней. – Сколько же тебе тогда было?
– Я сидела там на протяжении многих лет. – Калли тяжело сглатывает и устремляет взгляд на листки. – Кроме того, я часто не могу делать домашнее задание в своей комнате. Моя соседка… Ну, она иногда… – Щеки Калли вспыхивают, и я невольно улыбаюсь: она так мило выглядит, совсем невинная. – Водит парней, – выпаливает Калли.
– Понятно. – Я потираю переносицу, чтобы не засмеяться. – И тебе приходится на пару часов выметаться из комнаты.
– Да. – Калли расставляет руки и сгребает бумаги в стопку.
– Мне очень жаль, – сочувственно говорю я после паузы.
– Чего? – Калли хмурит брови и поднимает подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом.
– Что не сказал Дейзи, чтобы заткнула свой грязный рот. Я должен был это сделать. Она вела себя с тобой по-свински.
– Ты не обязан за меня вступаться. – Калли пожимает плечами и смотрит на поле. – Она твоя девушка. Ты должен быть на ее стороне.
– Нет, я должен был вступиться за тебя. – Я становлюсь на колени и придвигаюсь к ней ближе. – Я тебе многим обязан.
– Ты мне ничего не должен, поверь. – Калли плотно сжимает губы и смотрит на меня. – То, что я сделала в тот вечер, – это ерунда. Вот если бы я прошла мимо, это действительно было бы важно.
И тем не менее я многим обязан ей. Благодаря этой девушке у меня на пару шрамов меньше. Хотелось бы мне избавить ее от печали. Кладу на траву шлем и поднимаю книги Калли, пока она тянется за лежащей у дерева сумкой.
– Что ты делаешь сегодня вечером?
Калли запихивает в сумку бумаги, сминая углы, а потом я протягиваю ей книги.
– Наверное, останусь дома и посмотрю какой-нибудь фильм или займусь еще чем-нибудь.
– Сколько еще времени будет занята твоя комната? – спрашиваю я и улыбаюсь, потому что она краснеет еще сильнее.
– Не знаю. – Калли встает на колени, закидывает сумку на плечо и поднимается на ноги. – Наверное, погуляю с Сетом, пока ее приятель не уйдет.
– Не хочешь погулять со мной и с Люком? – Я подхватываю рукой шлем и плетусь следом за Калли, а она идет вдоль изгороди. – Он хочет пойти разведать, что за клуб в центре города. Может, ничего путного из этого не выйдет, но все лучше, чем просто сидеть в комнате.
– Не думаю, что смогу. – Калли останавливается, поправляет лямку на плече и так сильно закусывает нижнюю губу, что кожа вокруг рта багровеет.
– Почему? – спрашиваю я с болью в голосе, а сам выдавливаю из себя улыбку. – Разве тебе со мной плохо?
– Нет. – Она опускает руки и устремляет на меня печальный взгляд.
– Ну, тогда пошли с нами. – Я потираю натруженные мышцы сзади на шее. – Будет весело. А если нет, придумаем что-нибудь другое.
– Ладно. – Калли сжимает кулаки, а потом расправляет пальцы.
Я в шоке. Заигрывал с ней просто потому, что мне нравилось, как она смущается, и вдруг это сработало.
– Отлично. Встречаемся у машины Люка около девяти?
Калли кивает и уходит быстро-быстро, будто опасается, что я всажу ей в спину кинжал. Кажется, она боится всех, кроме Сета. Но почему?
Помню белые и розовые воздушные шары, развешенные по комнате, свисающий с потолка красный серпантин и золотую оберточную бумагу, смятую в комки и разбросанную по полу. Пляшущие огоньки свечей и струйки дыма, летящие к потолку. На другой стороне стола – моя мама с фотоаппаратом в руках и улыбкой на лице снова и снова нажимает на кнопку.
Вспышка бьет мне в глаза, и я моргаю, мне хочется, чтобы она перестала фотографировать этот навеки проклятый день.
– Загадай желание, дорогая, – говорит мама, и камера снова дает вспышку, освещая лица стоящих вокруг стола людей.
Рассматриваю розовую помадку на торте – «С днем рождения, Калли!». Загадать желание?
Над столом медленно проплывает красный воздушный шар, он слегка покачивается: вверх – вниз, вверх – вниз.
– Загадай желание, Калли, – повторяет мама.
