— Если я тебе все расскажу, ты меня в милицию потащишь?
— Не могу сказать ничего определенного, — честно ответил Паша. — Смотря, что я узнаю. Если ты убил девушку — ты преступник…
— Нет, — перебил его Карлос. — Ни за что! Я не для того живу. Это тебе все мои друзья скажут. А к женщинам вообще отношусь хорошо, понимаешь?
— Ну а к Кристине?
Достигнув кромки пляжа, Карлос вздохнул, поежился от ветра, сел на песок, обнял колени руками. Его кожа покрылась мурашками. Паша тоже приземлился — чуть дальше, чем это было бы логично. Он слегка опасался дикого музыканта с дикого пляжа.
— Мне жаль, что она пропала, правда. — Карлос зевнул, возможно, по причине нервов. — Это же значит, что она умерла. Честно, после того, как все случилось, я долго играть не мог. Гитара из рук валилась. Хотел песню о ней написать — не смог. Я не смог понять, что чувствую.
Выяснялось, что грозная внешность скрывала душу поэта. Об этом Паша мог бы догадаться и раньше.
— Я ведь к ней отнесся просто как к дурочке. Таких кругом — полно. Они только и хотят, что пережить приключение: трахнуться с кем-то, с кем им бы в жизни не пришлось трахаться, если бы не этот пляж. Хорошие скучные девочки…
— Разве Кристина не такая была?
— После ее смерти. — Услышав это слово, Паша склонил голову набок, как умная собака. Карлос заметил это и объяснил: — Я же сказал, что уверен — она погибла. И почувствовав, что она умерла, я стал думать о ней. И понял многое.
— Что?
— Она не развлечения хотела, а любви. Я же просто переспал с ней по пьяни. А она ожидала от меня совсем иного. Это отличный сюжет для хорошей песни, но она у меня так и не написалась…
Романтические рассуждения Карлоса выбивали Пашу из колеи. Он не любил таких вот свидетелей — ждешь от них чего-то определенного, а они раскрывают душу.
— Это случилось в День Нептуна, так?
— Да… Я снова был пьян, она все крутилась рядом, все заигрывала. Мы тихо договорились встретиться на обычном месте. Вот и все.
— Кристина скрывала, что она с тобой?..
— Нет, это я скрывал. У меня полно поклонниц, а если бы они увидели, что я с этой несуразной девочкой встречаюсь, то сожрали бы живьем!
— Что было после того, как вы переспали?
— После… — Карлос сочно шмыгнул носом. — Я встал, пошел в море, а потом захотел выпить. Даже забыл о ней. О том, что это именно она пропала, я узнал только через неделю. Заходил к нам на пляж милиционер с ее фотографией. Я, как только узнал, что она в День Нептуна погибла, тут же сообразил, что видел ее последним. Но не сказал ничего милиционеру, я же ее не убивал!
Вику искать не пришлось. Она стояла у стойки регистрации на первом этаже, беседуя с девушкой в форменной маленькой юбочке и белой рубашке с красным галстуком. Над стойкой висел красный плакат с лозунгом: «Кто хорошо отдыхает — хорошо работает!» В фойе звучала веселая пионерская песня, от которой у Паши тут же начало сводить скулы.
Вика вдруг оглянулась, улыбнулась, махнула ему рукой.
Иногда — и это был самый момент — при взгляде на свою первую любовь Седов ощущал легкое саднение в душе. В голову лезли пустые мысли: если бы они с Викой продолжали любить друг друга, Пашка не влюбился бы в ту женщину, его разум не захлестнули бы лишние эмоции, он сумел бы разглядеть настоящего убийцу и…
Он молча развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел из холла, не дожидаясь подругу.
Через пять минут они оба уже сидели в машине.
— Я боюсь, — призналась Ежевика, выводя свою «тойоту» на дорогу, соединяющую отель и поселок. — И не понимаю, что мы будем делать, когда найдем шантажистку?
Паша, сидевший на месте штурмана и сосредоточенно разглядывавший самый непримечательный пейзаж в мире — равнину, заросшую чертополохом, под плоским голубым небом, легкомысленно пожал плечами:
— Для начала ее надо найти, друг мой Вика. План такой. — Он повернулся к Вике. — На автовокзале ты будешь сидеть в машине, а как только она позвонит — постараешься потянуть разговор, как ты виртуозно сделала это в прошлый раз. А в это время я буду искать нашу мымру…
Вика покивала ему, соглашаясь с планом. Минуты три они молчали.
— Как тебе Марьяна понравилась? — вдруг полюбопытствовала Вика.
— Это в каком смысле? — с великолепно разыгранным простодушием спросил Паша.
— В том самом. — Подруга искоса наблюдала за приятелем, жеманно подобрав губки и пряча смех в карих глазах.
— Я избежал…
— Как?! — Вика даже бросила на пару секунд руль. — От Марьяны еще никто не ушел!
— Скоро тебе все расскажут добрые люди…
На Боровиковском автовокзале они оказались за десять минут до часа икс.
Вокзал представлял собой небольшую асфальтовую площадку, размеченную белой краской, где останавливались проходящие автобусы, следовавшие по южным междугородним маршрутам. В пространстве площадку станции ограничивали здание кассы, большой туалет, в соответствии со средиземноморским стилем выбеленный снаружи до цвета морской пены, и навес с лавками для тех, кому приходилось по каким-нибудь причинам задерживаться на станции.
На противоположной стороне дороги в грубо перестроенных частных домах разместилось несколько магазинчиков. В их ряду Седов разглядел и маленькую парикмахерскую.
Каждые пятнадцать минут раздавались отрывистые монологи диспетчера, заводились, ревели и стихали двигатели «Икарусов», ЛАЗов и ПАЗов, что доказывало правильность выводов Седова о местоположении шантажистки в момент звонка.
Прогулявшись туда и сюда, Паша попытался рассмотреть людей, заполнявших этот оживленный уголок сонного приморского поселка. На снующих отдыхающих он внимания не обращал. Из постоянных обитателей вокзала выделил скучающую под ярким навесом тетку, торгующую мороженым и водой, кассиршу, а также продавщицу из ларька с журналами и газетами. Однако если среди них находилась искомая особа, то почему для звонка она всегда выбирала время именно четырнадцать ноль-ноль? Режим работы этих дам, загадку не объяснял. Паша подошел к ларьку, поглазел на выставленные товары и увидел кое-что полезное для реализации своих планов.
Затем он вернулся к машине Вики и заглянул внутрь. Вика сидела на своем месте за рулем, держа в руках телефон.
По дороге к Боровиковке Паша произвел обратный обмен аппаратами, предусмотрительно стерев из памяти Викиного мобильника известную запись, найденную им в Интернете. Обнаружив ее на одном особенном сайте вчера вечером, перед рандеву с Марьяной, он мысленно отблагодарил маму и природу за рыжий цвет волос в сочетании с очень стандартной комплекцией. Держа ориентир на этот дуэт признаков, Паше удалось выбрать из целого сонма порнографических педерастических сюжетов тот самый, единственный, спасший его от физического контакта с Буфетчицей.
