– Мама, мама пришла! – завопили мальчишки, стоило Алине появиться на пороге. Бросив свое занятие, они повисли на матери.
Женщина подняла голову и улыбнулась Алине.
– Вот, оказывается, кого я кашей кормила…
И тут Алина узнала ее. Официантка из придорожного кафе…
– Знакомься, Аля. Это Светлана, моя соседка. – Елена Владимировна подхватила внуков за руки и подвела их к столу. – Полина! Лида! Обедать! – крикнула она в глубь дома.
Первой на пороге появилась Полина. Она заплела волосы в косу, глаза ее сияли.
– Мама! Я буду учиться в лучшем классе, у лучшей учительницы. Мне Ирина Яковлевна сказала, директор гимназии…
– Ты уже училась сегодня? – спросила Алина.
– Да, с двумя девочками подружилась, мы вместе домой возвращались. Они тебя в сериале «Дело чести» видели и все расспрашивали, бывала ли я на съемках. Я сказала, что иногда снималась в эпизодах…
Все это дочь выпалила скороговоркой, и Алина порадовалась, что с лица дочери исчезло мрачное выражение.
– Хорошо, после обеда ты мне все подробно расскажешь. – Алина поцеловала дочь в лоб и посмотрела на Светлану. – Присаживайтесь к столу, сегодня мы вас угощаем.
– Славные у вас ребятишки, – сказала Светлана, усаживаясь рядом с Еленой Владимировной. – А я, каюсь, вас не признала. Кто ж мог подумать, что в нашей дыре такая знаменитость появится?
– Что вы все «знаменитость» да «знаменитость»? – В столовую вихрем ворвалась Лида. Она чмокнула Алину в щеку и уселась рядом с ней. – Меня в колледже тоже все замучили расспросами. Сарафанное радио четко работает!
– Чего-чего, но не от меня это пошло, – улыбнулась Светлана. – Если б я вас и узнала, зачем попусту языком болтать.
– Да пусть болтают, – тетушка подала Алине тарелку с супом, – ешь лучше. А на каждый роток не накинешь платок. – И спохватилась: – А вино? Совсем про вино забыла. – Она достала из холодильника бутылку. – Винцо у меня самодельное, смородиновое. За твой приезд, Алина, надо выпить обязательно.
Она разлила вино по бокалам, но выпить его не успели. Раздался резкий звонок в дверь, и Елена Владимировна выглянула в окно.
– А вот и Ольга твоя, легка на помине!
Она накинула на плечи пуховую шаль и вышла в прихожую.
Светлана неловко улыбнулась:
– У вас тут свои разговоры. Я лучше в другой раз забегу.
– Что-то случилось? – поинтересовалась Алина.
Она с детства знала об одной тетушкиной особенности: собирать вокруг себя обиженных, успокаивать их и по мере сил помогать и защищать.
– У меня, слава богу, все в порядке, а вот с дочерью ума не приложу. Устроилась в дом к нашему новому директору завода домработницей, неделю не проработала, как велели убираться. Не по нраву пришлась…
– Она сказала вам, по какой причине ее уволили?
– Известно, по какой причине, – вмешалась Лида. – Умная она девка и красивая. Эта мымра постаралась. В городе говорят, что она директора на себя тянет.
– Какая мымра? – удивилась Алина. – Его подруга?
– Да какая там подруга? – скривилась Светлана. – Не знаю, чем она занимается на заводе, а прислугу в дом именно она нанимает. Мою Таньку чисто случайно приняли. У меня знакомая в кадрах работает. Эта мымра, – она покосилась на Лиду, – в командировке была и проглядела. А вчера вышла на работу и сразу в крик, что ее приказ нарушили. Говорят, теперь указание вышло – пожилых женщин на работу принимать. Вот ваша тетушка тоже хочет попробовать. Там хорошо платят, но работы много. Домина огромный, а обслуги раз-два и обчелся.
Алина посмотрела на Лиду.
– Это правда, насчет тетушкиных планов?
Та пожала плечами.
– Я ее отговаривала, а она ни в какую. Дескать, лишние деньги нам сейчас не помешают. Эта су… гадина эта, конкурс объявила, собеседование будут проводить с теми, кто пожелает в директорские домработницы наняться. Я тоже хотела попробовать, зарплата официантки сами понимаете какая, но мне все равно ничего не светит, – вздохнула Светлана. – Нужно, чтобы интеллигентная была и не моложе пятидесяти лет. Видно, боится, что директор на молоденькую внимание обратит. – Она покачала головой. – Можно подумать, на работе у него молодых девок мало. И не с грязной тряпкой да веником в руках, а с маникюром и разодетых, как картинка. – Она вздохнула. – Думала, Танька моя хоть приоденется немного. На одну зарплату четверых тяжеловато тянуть. У старшей дочери вон сыну едва годик исполнился, а мужик загулял, спутался с одной артисткой… – Она с испугом посмотрела на Алину. – Простите, ради бога. Я ничего дурного не имела в виду.
– Да какая она артистка? – пренебрежительно хмыкнула Лида. – Аккомпаниатор в филармонии. Копейки получает…
– Поэтому Изольда эта к нашему Сашке и прилепилась. Он – дальнобойщик, деньги хорошие получает, часто в командировках бывает. Из поездки что-нибудь да привезет. Вот и окрутила, чертова девка! – Светлана покачала головой и горестно вздохнула.
– Тетя Света, не убивайтесь! И гоните вашего Сашку в шею. – Лида погладила Светлану по руке. – А зятек ваш останется у разбитого корыта. На таких девках, как Изольда, не женятся, с ними только трахаются!
– Лида! – вскрикнула Алина. – Выбирай выражения! – И показала глазами на детей.
– Что я, маленькая? – пожала плечами Полина. – Кино не смотрю…
– А я знаю, что такое «трахаются», – живо перебил сестру Степка. – Это когда две машины сталкиваются. Трах, и вдребезги!
Лида расхохоталась, Алина же ничего не успела сказать, в столовую вошли Елена Владимировна и Ольга. Несколько минут ушли на восторги. Ольга расцеловала Полину, взъерошила вихры близнецам. Она раскраснелась, глаза ее блестели, когда села рядом с Алиной.
– Я тебе завидую, подруга. Такое славное семейство сообразила.
Тетушка захлопотала возле нее, а Ольга, потирая ладони, оглядела стол.
– Давненько я столько вкусненького не ела. Одной себе лень готовить, вот и пробавляюсь то пельменями из магазина, то блинчиками. Оттого и прет во все стороны. – И перевела взгляд на Светлану. – Слышала, что Ритуля твою Татьяну выжила? Что за вредная бабенка! Весь город говорит, что она на директора глаз положила.
– Таким всегда везет! – вздохнула Светлана.
– Нужна ему эта швабра! – фыркнула Лида. – Ей ведь лет сорок уже? Совсем старуха!
Ольга и Алина переглянулись и рассмеялись. И Ольга преувеличенно тяжело вздохнула:
– Скоро и нас в старухи запишут. Тридцать четыре – почти стариковский возраст.
– Если за ум не возьметесь, то и запишут, – поджала губы Елена Владимировна. – Сами о себе не позаботитесь, никто в этом деле не поможет.
– Не надо об этом, – тихо сказала Алина и покосилась на Полину. Дочь чересчур внимательно вслушивалась в их беседу.
