Алина молча кивнула.
Ольга покачала головой.
– И поделом мне! Но не думай, головой о стенку я не бьюсь. – Она раскинула руки. – И теперь я свободна, как птица! С кем хочу, с тем и живу! И занимаюсь тем, чем хочу! Никто ничего не требует, и, самое главное, я тоже никому и ничем не обязана!
– Я рада за тебя! – сказала Алина. – Все в прошлом. Я тоже кое-что поняла и сейчас тебя не осуждаю. Просто очень долго к этому шла.
– Думаешь, мне было легко? – Ольга посмотрела на нее исподлобья. – Я не меньше тебя любила Терезу Романовну. Они ведь со Стариковым спали-то в разных комнатах. Я по дурости своей даже предположить не могла, что она так близко примет к сердцу, что мы с ее старикашкой…
– Но ты ведь не любила его? – Алина нахмурилась. – Неужели ты не смогла бы пробиться без его помощи?
– Аля, давай не будем? – умоляюще посмотрела на нее Ольга. – Я этой грязи нахлебалась досыта. Мне стыдно, я до сих пор места себе не нахожу от того, что натворила. И могилку Терезы Романовны я обихаживаю, этот хрен о ней даже не вспоминает. И снится она мне часто… – Ольга закрыла лицо ладонями и всхлипнула. – Зачем ты пришла? И так пакостно на душе! Хуже некуда…
– Прости, – Алина погладила ее по плечу. – Я очень хотела тебя увидеть. Скучала, вспоминала часто, а теперь поняла, что, прощая, мы снимаем камень с души. И не только со своей, но и у того, чей камень гораздо тяжелее. Прости, у меня тоже не все гладко, и жизнь меня била едва ли не больнее, чем тебя.
– Я знаю, – Ольга подняла на нее заплаканное лицо. – Елена Владимировна рассказывала. – И спохватилась: – Так ты надолго, говоришь, приехала? А как же театр? Как тебя отпустили?
– Не отпускали, – вздохнула Алина. – Пришлось даже тайком уехать. Побросала все, детей в охапку и сюда, к тетке под крылышко. Сегодня пыталась на работу в театр устроиться…
– И как? – перебила ее Ольга. – Получилось?
– Не знаю, – пожала плечами Алина. – Карнаухов вроде готов взять. Даже роль Джульетты предлагал в премьерном спектакле, только завтруппой… Ты с ней знакома?
– А кто ж с ней не знаком? – усмехнулась Ольга. – Плохо тебе, подруга, придется, если ей не покажешься. Вижу по глазам, именно в этой старой мымре все проблемы?
– Похоже, ей очень не понравилось предложение Карнаухова. Если она убедит его, что он поступил опрометчиво, то этой роли мне не видать!
– А тебе что, других ролей мало? – удивилась Ольга. – Или ты думала, что тебя с распростертыми объятиями встретят? Это ты в столице – звезда! Это там с тобой считаются! А здесь свой террариум, свои пауки и змеюки. Белова с местным пивным королем года два уже живет в открытую. А Карнаухов перед ним ковриком стелется.
– Я в курсе, – Алина сцепила пальцы. – И на эту роль, честно говоря, не претендую, что предложат, то и буду играть. Жить как-то надо! Только мне показалось, что Карнаухов несколько переигрывал. Не люблю чрезмерные восторги, обычно это плохо заканчивается. Но на меня где наступишь, там и поскользнешься.
– Это правильно, – засмеялась Ольга. – На меня тоже многие пытались и наступить, и надавить, и порвать в клочья. Только где они? Я ведь скорая на расправу! А Карнаухов, всем известно, ни рыба ни мясо. На нем все ездят, кому не лень.
– Знаешь, театр произвел на меня тягостное впечатление. Все запущенное, грязное, унылое…
– А что здесь удивительного? – вздохнула Ольга. – Местным властям на культуру наср… У них одна отговорка: денег на социалку не хватает в бюджете. Они во дворце такие деньги дерут за аренду, на всю бы культуру хватило с лихвой. А они их на какие-то сомнительные шоу разбазаривают. То «мисок» выбирают, все наши девчонки помешались на этом, толпой в фотомодели рвутся, то КВНы… И это вся культурная жизнь. Театр в заднице, библиотеки по миру идут, книжки у населения Христа ради выпрашивают. Рокеры в чести, серьезная музыка – в загоне. Этот придурок, прежний директор комбайнового завода, от всего избавился, передал городу и жилой фонд, и больницы, и детсады. Те взяли, но надорвались. Половину садиков прикрыли, а лучшая в области больница превратилась в богадельню…
– Я кое-что знаю об этом, – улыбнулась Алина, – но давай оставим местные власти в покое! Лучше поговорим о чем-нибудь более приятном.
– О мужиках, что ли? – засмеялась Ольга. – Как у тебя с этим элементом? Есть на примете достойный экземпляр?
– Нет, с этим полная безнадега! Сейчас столько всего навалилось, что о личной жизни, тем более о мужиках, думать не хочется.
– Давай-ка лучше чайку попьем. – Ольга поднялась с кресла и подошла к небольшому книжному шкафу. Распахнула дверцу и достала электрический чайник. – Правда, я теперь только зеленый потребляю. Организм очищаю, а то, вишь, какой он толстый у меня.
– Оля, – с укоризной посмотрела на нее Алина, – ты классно выглядишь. Настоящая русская красавица.
– Не успокаивай, – скривилась Ольга. – Что-то поперло меня в последнее время в разные стороны. Гимнастика требуется, сама понимаешь какая, только хорошего тренера в нашей дыре днем с огнем не сыщешь.
– А ты пробовала искать? – улыбнулась Алина.
– Найдешь тут, – махнула рукой Ольга. – Порядочные – все подряд женатые, в любовницы им молоденьких подавай, а старичков уже мне не хочется. Навязывался тут один, под семьдесят лет… Нет теперь у нас выбора, подруга! Скоро и старички за милую душу сойдут!
Алина улыбнулась.
– Выходит, в Староковровске большой дефицит принцев?
– Сказала тоже – принцев! – скептически усмехнулась Ольга. – Не хотела я говорить, но ладно, покаюсь! Нашла я тут одного, почти принца. На семь лет моложе… Три месяца назад выгнала. Пиво пил да по кабакам шлялся, молодых девок снимал. А я замучилась по портнихам да по парикмахерским бегать. Форму держала. Ни тебе пирожного, ни кофе черного, чтобы цвет лица не испортить. Нет, принцев нам не надо. Теперь нам короля подавай! Только короли у нас все больше лысые да толстопузые. Цуранов тот же! Водочный король. Или Серпухов – пивной! Но нам до них, как до луны. У этих королей свои принцессы имеются, и не одна. С женами развелись, вот и гарцуют, кобели.
– Что-то тебя в крайности бросает. То старичок под семьдесят, то молодой… – засмеялась Алина.
– А, – скривилась Ольга, – столько лет со стариком прожила, в привычку, кажется, вошло слабые мощи к жизни возрождать. Больше не хочу! Знаешь, что мне новая девка Старикова кричала, когда я на нее сдуру наехала? «Я молодая, а ты старуха!» Не поверишь, это меня отрезвило. «Послушай, дурочка, – сказала я ей, – когда ты доживешь до моего возраста, Стариков будет писать в постель, а тебе придется менять ему памперсы». Сказала и словно по-другому на мир взглянула. Я теперь уже ничего не хочу! Кончилось мое хотение. – Она включила чайник и вернулась в кресло. – Куришь?
