– Нам надо отвезти их обратно, – сказала Саммер убежденно.
– Ну да, непременно. – Он разглядывал труп.
– Мы должны! Это свято, это… Они же мертвые.
– Уж лучше они, чем мы, – произнес мужчина, закрывая гроб крышкой.
– Что же нам делать дальше?
– Я за то, чтобы податься в Мексику.
– Я имела в виду с трупами!
– Ну ты и зануда, – вздохнул Франкенштейн.
– Я не считаю себя занудой только потому, что я не могу украсть два трупа.
– Мы, Розенкранц, здесь должно быть местоимение мы. – Сдавленный звук, который она издала, заставил его раздраженно посмотреть на нее. – И перестань, ради Бога, стонать, ладно?
– Я не стонала!
– А мне это показалось стоном.
Выбравшись сзади из машины, он захлопнул двойные дверцы с такой силой, что микроавтобус содрогнулся. Саммер ждала, что мужчина вот-вот появится у ее дверцы, начнет что-нибудь делать, но минута проходила за минутой, а его все не было. Словно он исчез.
О Боже! Не случилось ли с ним чего? Вдруг эти изверги, которые гнались за ними, нашли Франкенштейна? А может быть, схватили его, когда тот выпрыгнул из микроавтобуса? Вдруг он лежит где-нибудь рядом на земле, истекая кровью, с перерезанным горлом, а его убийцы подкарауливают свою следующую жертву – ее?
О Боже!
Или его конец был сверхъестественным? Что, если призраки приняли обличье похитителей человеческих тел?
Похитители тел… Когда Саммер вспомнила о них, то опять не удержалась от стона.
– Ты стонешь, как простуженный осел.
Дверца рядом с ней без предупреждения распахнулась. Саммер вскрикнула и отпрянула от нее, как ошпаренная.
На нее смотрел абсолютно живой Франкенштейн.
– Где ты был? – еле выдохнула она.
– Ходил по естественной нужде. Давай вылезай. Я нашел нам новую тачку.
– Что?
Но он уже шагал прочь от микроавтобуса. Его хромающая походка была удивительно быстрой. Саммер едва поспевала за ним.
– Подожди? Мы не можем так просто бросить их.
– Кого их?
– Трупы!
– Это почему же?
Его тон был таким безразличным, что Саммер взорвалась:
– Потому что… потому что просто не можем!
– Я не думаю, что у нас очень большой выбор. Если только ты не собираешься прихватить их с собой. Я всегда мечтал о компании с парой мертвяков. Или ты хочешь похоронить их? Я слышал, что рытье могил – не самая легкая работа.
– Ты перестанешь, наконец, балагурить?
– А я не балагурю. Я нем как могила.
– Ха-ха-ха!
– Рад, что ты сохранила чувство юмора. Саммер не прореагировала на это замечание.
– Мы должны сделать что-нибудь, – промолвила она. – Хотя бы позвонить куда-то и сказать, где теперь находятся эти трупы.
– Ну да, сообщить им, где мы сейчас, – фыркнул он.
– Нам надо позвонить в полицию.
Мужчина мотнул головой, отвергая эту идею.
– Или в «Хармон бразерс».
Еще одно резкое движение.
– Или кому-нибудь еще.
Франкенштейн бросил на нее нетерпеливый взгляд.
– Эти люди уже мертвы, Розенкранц. Ты хочешь составить им компанию?
В ответ Саммер покачала головой.
– И я тоже не хочу, так что никому звонить мы не будем, ясно? Мы только наберем в рот воды, опустим пониже голову и что есть духу зададим деру из славного штата Теннесси.
– Но… – Саммер просеменила за ним в дальний конец эллинга к двери.
Он щелкнул выключателем, погасив свет. Свежий ночной воздух внезапно напомнил ей об угрозе. Вне стен она чувствовала себя уязвимой, беззащитной. Женщина с опаской посмотрела на небо, отыскивая какие-нибудь признаки присутствия вертолета.
– А нельзя нам здесь хотя бы дождаться утра? – Ее голос звучал так робко, что она сама его не узнавала.
Франкенштейн захлопнул за ними дверь и подергал ручку, проверяя, хорошо ли заперто.
– Ты думаешь, утром что-нибудь изменится? Надеешься, что плохие дяди растают, как туман с первыми солнечными лучами? Едва ли. Плохие дяди останутся плохими, и они по-прежнему будут искать нас. Так что пошевеливай своей задницей, Розенкранц.
– Ты перестанешь называть меня так? – адресовала она свой вопрос его спине. Он был впереди уже на дюжину шагов, и Саммер старалась не отстать. – Черт побери!
– Что ты ругаешься?
– Просто так.
– Тогда ладно.
Колхаун остановился у черной машины доисторического вида, нагнулся и пошарил под ее массивным передним бампером. Капот открылся со звуком пушечного выстрела.
– Что ты собираешься делать? – Озираясь, Саммер зябко обхватила себя руками. Ночь была холодной, но внезапная дрожь прошибла ее, видимо, из-за нервов.
Он поднял капот, вытащил из заднего кармана своих штанов Бог знает где подобранный кусок провода и склонился над разверзнутым чревом мотора.
– Подсоединяю батареи к катушке.
– Зачем?
– Послушай, Розенкранц, ты хоть иногда молчишь? Я не могу сосредоточиться.
– Кто же тебе не дает?
Она все же замолчала, потому что после пары неудачных попыток запустить Колхаун пробурчал про себя какие-то ругательства, обмотал проводом клемму аккумулятора и протянул другой его конец куда-то в мотор. Затем опустился на землю, весьма неловко лег на спину и уполз под машину. Несколько минут спустя с еще более грязными ругательствами выполз оттуда и, морщась, поднялся на ноги.
– Залезай в машину, – сказал он, захлопывая капот.
– Но…
– Живо, ты слышишь?
Он обошел автомобиль, открыл дверцу со стороны водителя и в ожидании остановился.
– Но это чужая машина.
– Точно.
– Ты хочешь украсть ее?
– Пытаюсь. Это только ты языком болтаешь.
– Красть машины противозаконно. Тебя посадят в тюрьму. Нас посадят в тюрьму.
– Залезай в машину, Розенкранц.
По его зловещему взгляду было видно, что у него не то настроение, поэтому продолжать спор бесполезно. С дурными предчувствиями Саммер проглотила свои возражения и села в машину.
В салоне лимузина было чисто. На заднем сиденье валялись бейсбольная кепка и пара учебников. Значит, хозяин машины, скорее всего, старшеклассник или студент. При мысли о том, что они крадут машину у подростка, Саммер лишний раз почувствовала угрызение совести.
– Я не думаю, что мы можем… – начала она.
– Думай поменьше, ладно?
Он захлопнул ее дверцу и наклонился к открытому окну. Вблизи его лицо выглядело ужасно. Был ли он в нормальных условиях красив – трудно сказать. Саммер попыталась вспомнить, доводилось ли ей видеть хоть мельком снимок Стива Колхауна, и не смогла. Наверняка он появлялся на страницах газет, просто она уже забыла.
– Смотри, это «шевроле» пятьдесят пятого года. Мы можем завести его без ключа. У меня была такая же, когда я учился в школе. Рукоятка переключения скоростей сейчас на нейтрали. Я хочу, чтобы ты держала ее в этом положении, пока машина не разгонится под горку. Тогда воткнешь первую скорость.
