В холле появилась леди Фелтвик в сопровождении дочери и миссис Ричмонд.
— Что ж, теперь все собрались, и можем ехать, — объявила хозяйка. Вся компания устремилась к распахнутым дверям, где их ждало светлое летнее небо и пикник у мистера Райенфорда.
— Скорей бы они уехали, — миссис Верней подошла к высокому окну и стала смотреть, как дамы рассаживаются по коляскам, а джентльмены устраиваются верхом.
Рядом остановилась мисс Данфорт. В коляске для нее не хватило места, и гувернантка была вынуждена остаться дома. Одного взгляда на печальное личико девушки хватило, чтобы понять, как хотелось бы Энн увидеть дом мистера Райенфорда!
— Не расстраивайтесь, — дружелюбно сказала Эмма. — Они уехали, и у вас есть целый день для самой себя. Если хотите, можете выпить со мной чая в чайном домике, я иногда позволяю себе эту вольность.
— С удовольствием, — жизнерадостный ответ девушки не соответствовал ее грустному голосу. — Знаете ли, миссис Верней, в последние дни Джорджина ведет себя так, как будто это совсем другая девочка. Она верно отвечает уроки и не дерзит. Неужели необходимость публично извиниться за свою шалость так повлияла на ее характер?
Эмма озадаченно покачала головой:
— Не знаю, что и сказать, мисс Данфорт. Это совсем на нее не похоже. Ее и раньше наказывал отец, а дед и вовсе был очень строг, но не похоже, чтобы это хоть сколько-нибудь изменило ее манеры и привычки. Возможно, она просто взрослеет?
— Она очень подружилась с мисс Линдси, ходит за ней по пятам и смотрит с обожанием, — заметила Энн.
— Вот вам и ответ, — улыбнулась Эмма. — Мисс Джорджина нашла свой идеал леди и захотела походить на него. Мисс Линдси — изысканная и утонченная, а девочке этого как раз и не хватает. Уверена, скоро она станет образованной юной леди, кроткой и приветливой, но не верю, что ее натура изменится сколько-нибудь сильно.
— Мне будет достаточно, если она избавится от своего невежества и дурных манер.
— Разве вы не хотели бы воспитать подлинно благонравную девушку, а не всего лишь придать ей внешний лоск? — удивилась экономка.
— Вы сами сказали, что ее натуру не изменить, — смутилась мисс Данфорт. — Мне лишь хотелось бы хорошо выполнить свою задачу. Если удастся привить не только манеры, но и добродетельные принципы, я буду гордиться своим трудом. Но даже если потерплю поражение, останется утешаться, что я сделала все, что могла.
— Полагаю, вам легче было справляться с тремя маленькими учениками, нежели с одной девочкой-подростком.
— Пожалуй, вы правы. Но малыши требуют больше внимания во время прогулок, они ведь могут съесть что-нибудь не то, заблудиться в парке или ободрать коленки. Мне приходилось помогать няньке следить за ними.
— Как их звали? — Эмма была рада, что воспоминания отвлекли мисс Данфорт от сожалений по поводу не состоявшегося для нее пикника.
— Тони, Алисия и… Эндрю, — мисс Данфорт чуть запнулась, называя последнее имя.
— Милые имена как раз для славных детей! Пойдемте пить чай, — экономка была уверена, что слышала, как Энн называла имя одного из мальчиков, которых воспитывала, и оно было «Джошуа».
Вечером горничная старшей мисс Ричмонд, Мегги, передала миссис Верней просьбу молодой госпожи навестить ее. Эмма сбилась с ног, стараясь запомнить и выполнить все противоречивые пожелания хозяйки дома, касающиеся будущего бала в Ричмонд-холле, но не смогла отказать девушке.
Как оказалось, Сильвия хотела, чтобы Эмма посоветовала ей, какое платье лучше приготовить к балу. До события оставалось еще три дня, и у Мегги было время, чтобы переделать один из туалетов бабушки Сильвии — вдохновленная успехом первого платья, девушка решила использовать и другие наряды покойной миссис Ричмонд. Тем более что фигуры и цвет глаз у них были похожи, а значит, подобранные со вкусом туалеты бабушки пойдут и внучке.
Шарлотта уже высказалась за два из них, вишневое и серебристо-серое с черными кружевами, но Сильвия никак не могла решить, какое выбрать. Вишневое казалось слишком ярким, а серое, по мнению девушки, подошло бы леди постарше.
Пока Эмма так и эдак перекладывала платья, стараясь рассмотреть сияние шелка и атласа в разном освещении и представить, как будет выглядеть мисс Ричмонд в одном из них, Сильвия рассказывала о сегодняшнем пикнике.
— Как вы и советовали, я старалась реже смотреть на мистера Райенфорда и получать удовольствие от общения с другими гостями. Мисс Гартнер, по-моему, вознамерилась уехать от нас помолвленной, все равно с кем. Она так приторно-любезна с джентльменами, что мне стало противно. Неудивительно, что Шарлотта ее не выносит, хоть и не подает виду.
— По-моему, вы злословите, — улыбнулась экономка — до сих пор Сильвия редко о ком говорила так откровенно недоброжелательно.
— Я знаю, это дурно, но Джейн сперва показалась мне такой милой и внимательной, — за прошедшую неделю девушка, похоже, разочаровалась в новой подруге, и Эмма ее в этом одобряла. — Но разве можно быть такой прилипчивой? Неужели я веду себя так же с мистером Райенфордом? Неудивительно, что надо мной все смеются!
— Вовсе нет! — миссис Верней поторопилась успокоить расстроенную девушку. — На вашем лице видно подлинное чувство, но вы не навязываете себя. Что касается мисс Гартнер… Я говорила с ней лишь несколько раз и все же убеждена — никто, кроме нее, не может ручаться, что знает, о чем она думает. И уж конечно, она не влюблена ни в кого из тех, с кем флиртует. Бедность и опека леди Фелтвик в равной степени побуждают ее поскорее найти жениха. Я не стала бы осуждать ее за это.
«Хоть она мне и неприятна», — добавила экономка про себя.
Сильвия согласилась, что, должно быть, нелегко быть воспитанницей этой леди и испытывать к ней вечную благодарность, и перешла к рассказу о других событиях сегодняшнего дня. Пока она говорила о соседях, Эмма ее почти не слушала, занятая тем, что отпарывала от вишневого платья слишком вычурное золоченое кружево. Но вскоре Сильвия перешла к рассказу о тех, кто так сильно интересовал миссис Верней.
— Мистера Рэндалла наши соседи приняли очень хорошо, хотя он и разведен. Его приглашали в гости почти все дамы, имеющие незамужних дочерей. А Джессика Мортон рассказывала шепотом, что он был замешан в скандале с актрисами еще до того, как женился на той женщине. Значит, сам виноват в том, что с ним приключилось!
— В скандале? — переспросила Эмма, резко дернув полоску кружева, так, что ткань затрещала.
— Джесси говорит, он ухаживал за актрисой, но она предпочла ему другого, очень богатого, но немолодого и некрасивого мужчину. Кажется, Рэндалл даже хотел убить соперника, но друзья не позволили ему это сделать! Если это правда, я не знаю, как к нему относиться, — с недоумением произнесла Сильвия. — Он показался мне благородным джентльменом, но эта история его не красит.
