Они уже подъезжали к дому, когда Вероника ей ответила. Она писала, что ужинает с родителями, готовится к экзаменам и родители не позволяют ей отлучаться из дома, так как оценки у нее, как обычно, низкие. Она интересовалась только олимпийскими тренировками, в школе дела у нее шли неважно, в отличие от Лили, которой раньше удавалось все успешно совмещать. Получив сообщение, Лили разочаровалась – она так давно не видела подругу! Вероника обещала приехать к ней на следующий день, но Лили ответила, что на следующий день она будет уже в клинике, почему и надеялась на их встречу сегодня. Она не знала, какие правила для посетителей в клинике и будет ли она жить в комнате одна. Вероника ответила, что скоро приедет к ней в клинику, только сегодня вечером ей никак не выбраться из дома.
Джереми все еще не ответил – его сообщения становились реже и реже в последние недели, и он заметно остыл со времени несчастного случая. Вероника пару раз намекала, что он замутил с кем-то еще. Она не хотела, чтобы Лили была неприятно поражена по возвращении домой. У Лили не было с ним серьезных отношений, но последние полгода, до катастрофы в Скво, они неплохо проводили время вместе. Лили сомневалась, что он останется верен ей те четыре месяца, которые она пробудет в клинике Крейга. Однако он не порывал с ней и, насколько она могла понять, они по-прежнему оставались друзьями, что бы это теперь ни означало. Он был одним из наиболее красивых и популярных парней в олимпийской команде. Лили понимала, что рано или поздно он бросит ее, но надо же было на что-то надеяться. Она снова написала ему из машины, но ответа не получила.
Из международного аэропорта в Денвере они поехали к себе, по направлению к Черри-Хиллз-Виллидж на юге Денвера. Лили пришла в радостное возбуждение при виде знакомых улиц. Она обернулась к отцу, но он с печальным видом смотрел в окно. Он никогда не мог и подумать, что привезет Лили из их ежегодной поездки в Скво в инвалидной коляске. Но она сейчас просто радовалась возвращению домой.
Водитель остановился у подъезда, где их уже ожидала Энджи. Она специально задержалась, чтобы увидеть, не понадобится ли им ее помощь. Водитель достал из багажника коляску, и Дженнифер с Биллом помогли Лили усесться в нее. Лили улыбнулась Энджи, которая старалась никак не обнаружить своих чувств. Вид Лили в инвалидной коляске разрывал ей сердце. Экономка, обычно приходившая днем, оставила им в холодильнике еду.
– Привет, Энджи, – Лили вяло улыбнулась. Она очень устала после путешествия.
– Привет, Лили, – сказала Энджи, стараясь выглядеть более жизнерадостно, чем чувствовала. Билл стиснул Энджи плечо, проходя мимо нее. Это были долгие, тяжелые два месяца.
В доме Биллу пришлось приподнять коляску на три ступеньки. Дом был большой и красивый, заполненный дорогими и редкими произведениями искусства. Дженнифер старалась не показать, как ее все это впечатлило, хотя после самолета и отелей она почти ничему не удивлялась. Эти люди были счастливы и ни в чем не нуждались, но даже они не были защищены от таких неожиданных катастроф, как смерть матери Лили и несчастный случай с ней самой.
Лили остановилась у входа в гостиную. Здесь ей предстояло спуститься на две ступеньки, но она повернулась и направилась в кухню. Там она не могла справиться с дверью, которую придержал для нее Билл. Энджи доставала из холодильника ужин, оставленный экономкой, и Лили быстро обнаружила, что она на все натыкается. Стол и стулья ей мешали. К холодильнику пришлось наклониться, чтобы достать что-нибудь выпить. Внезапно она оказалась неприспособленной даже к своему привычному миру. Она не могла дотянуться до крана, чтобы вымыть руки. Подкатившись к столу, съела немного сыра и фруктов и сказала отцу, что хочет подняться наверх. Красивую длинную лестницу она одолеть не могла, и Биллу пришлось нести ее. Дженнифер дотащила коляску. Предположения Билла подтвердились: Лили не сможет жить в этом доме, если его не модернизировать. Иначе она станет в нем пленницей, неспособной передвигаться без посторонней помощи.
Пока Билл относил Лили наверх, Энджи незаметно удалилась. У себя в комнате Лили почувствовала, словно она попала в теплые объятия. Повсюду были розовый шелк и атлас, стильные шторы на окнах в мелкий цветочек, мягкий ковер. Но все, что раньше казалось таким уютным, в коляске преодолевалось с трудом. Лили устроилась в постели, и пока Дженнифер распаковывала ее вещи, она обзвонила друзей. Билл показал медсестре гостевую комнату, где ей предстояло провести ночь перед возвращением в Скво-Вэлли.
Лили расстроилась из-за отказа Вероники прийти и пыталась дозвониться до нее, чтобы просто поболтать, но ее не застала. А Джереми по-прежнему не отвечал на ее сообщения. Он позвонил ей через два часа, когда Дженнифер уже помогла ей принять ванну и лечь на чистые свежие простыни.
– Когда ты вернулась? – спросил Джереми небрежно, как будто он не получал ее сообщений и она просто путешествовала где-то, а не побывала в аду, после полутора месяцев в больнице, тяжелой операции, а потом недельной гонки по Европе и Восточному побережью для врачебных осмотров и консультаций.
– Около двух часов назад. Ты не хочешь зайти? – Ей ужасно хотелось видеть знакомые лица. Она так скучала по друзьям в школе и в олимпийской команде. А ведь она вернется в школу только в конце мая. Многое будет зависеть от того, посетят ли они ее в клинике Крейга. За ее вопросом последовала долгая пауза, и Лили внезапно почувствовала, что их разговор принимает дурной оборот.
– Я типа занят, – ответил он на приглашение, – и, Лили, нам нужно поговорить. – Она поняла, что сейчас будет, и закрыла глаза, ожидая услышать его слова. Она знала, о чем пойдет речь. Известие уже распространилось среди ее друзей. Она в инвалидной коляске и, хотя никому об этом не говорила, вероятно, в ней и останется. – Я… я типа встречаюсь кое с кем еще… тебя так долго не было.
– А теперь, когда я вернулась? – Она желала принудить его высказаться и сама хотела понять, какими будут ее отношения с ним. Она старалась смотреть в глаза реальности и не обманываться на его счет. Ей хотелось знать, каковы люди на самом деле и на кого можно рассчитывать. Сейчас ей это было важнее, чем когда-либо.
– Но ты же еще не совсем вернулась? Разве ты не едешь в реабилитационный центр завтра? – У него все прозвучало так, словно она отправлялась в тюрьму, и она сама так это и воспринимала. – Я типа думаю, что нам пора кончать. А ты? Я давно хотел тебе сказать. – Тон у него был слегка смущенный, но не извиняющийся. Ясно, подружка в инвалидной коляске – это не для него. Лили подозревала, что не он один таким окажется, и почувствовала себя отверженной, парией.
