Гюрза, а за ней и Крученый спешились. Спрыгнул на землю Балык. Потянулся, разминая затекшие члены. Рассеянные вдоль будущей дороги строительные бытовки казахов внешне напоминали собой нечто среднее между цыганским табором и концлагерем. Особого порядка и признаков чистоплотности тут не наблюдалось.
Бригадир нагнал молодежь, махнул им рукой, давая понять, чтобы они подождали немного, и скрылся в одном из вагончиков с неплотно подогнанной дверью и облупившейся краской по бокам.
– По-моему, встреча удачная во всех отношениях, – высказался Крученый, обращаясь при этом в большей степени к самому себе, нежели к кому-то из стоящих рядом соратников. – Определенно нам фартит, братва. Жизнь прекрасна и удивительна.
Ему никто не ответил. Гюрза сдержала снисходительную улыбку. Для нее-то было совершенно понятным поведение и реплики приятеля. Крученый старательно стремился выбросить из головы недавний неприятный для него инцидент у придорожной заправки. Отсюда и напускная бравада…
Казах вернулся из вагончика, в руках у него был средней величины целлофановый пакет. Мужчина продемонстрировал его на вытянутой ладони, слегка подбросил вверх и тут же поймал. Балык ступил ему навстречу.
– Сколько? – коротко поинтересовался он.
Казах озвучил вполне приемлемую цену. По подмосковным меркам она даже выглядела явно заниженной. Балык прикинул в уме, что за эти бабки в Серпухове можно было бы купить лишь половину такого пакета.
– А что так жиденько? – Он протянул руку, но казах благоразумно отошел на шаг назад. – Это не ботва какая-нибудь?
– Мы бы ботву сами курить не стали, – обиженно произнес бригадир. – А если цена не устраивает, так можете и больше заплатить. Я же не против. Наоборот, только «за» буду.
– Смешно, – с презрением к собеседнику бросил сквозь зубы Балык. – Ладно, берем. Берем, Крученый?
Он обернулся на вожака.
– А еще есть? – спросил тот.
Казах покачал головой.
– Не, еще, может, и есть, конечно. – Он все так же добродушно щерил зубы в улыбке, но Крученому невольно показалось, что на лице гастарбайтера отразилось какое-то издевательски-пренебрежительное выражение. – Только больше продать не могу. Извините, пацаны.
– Почему это не можешь? – нахмурился Балык.
Гориллоподобный байкер в кожаной бандане мгновенно оказался рядом и скрестил свои мощные волосатые руки на груди. На тыльных сторонах ладоней запестрели красочные татуировки непонятного для казаха обозначения.
Не спуская глаз с гастарбайтера, Крученый разгладил пальцами бороду.
– Как же почему? – ответил казах. – Тогда нам самим ничего не останется…
– Брось, – грубовато оборвал его гориллоподобный, и, казалось, его раскатистый бас достиг даже дорожной развилки перед строящимся объездом. – Вы себе еще привезете.
– В натуре, – поддержал товарища Балык. – Чего жаться-то, урюк? Делов на три копейки. Отправишь домой земляка-курьера, и он тебе через несколько дней хоть десять таких пакетов припрет.
– Это верно, – не стал оспаривать очевидное казах. В нем боролись сейчас две сущности. Человек, почувствовавший, что можно неплохо нагреть руки на плевом деле, и тот, кому не хотелось оставлять без травки ни себя, ни своих товарищей. – А эти несколько дней чего делать?..
Неизвестно, что собирался ответить на данный аргумент Балык, но в разговор без предупреждения достаточно агрессивно вклинился Крученый. Он даже отодвинул рукой гориллоподобного собрата и едва ли не вплотную подошел к гастарбайтеру. «Консервы» уже были на лбу. Немецкая каска съехала на затылок.
– Да что ты с ним разговариваешь? – Крученый резко выбросил вперед обе руки и схватил казаха за отвороты комбинезона. Тряхнул его. – Эти животные по-человечески же ни хрена не понимают… Давай сюда дурь, козел!
Пакет выпал из рук казаха. Крученый подался назад, а затем жестко впечатал край каски в переносицу ни в чем не повинного бригадира. Тот истошно закричал, привлекая внимание подчиненных у дороги, и инстинктивно начал оседать на землю. Из рассеченной переносицы на лицо полилась кровь.
– Заткнись, сука!
Крученый ударил свою жертву еще раз. Теперь уже коленом в пах. Крик оборвался. Байкер пихнул казаха назад, на распахнутую дверь строительного вагончика.
– Доставай-ка все, что у тебя там осталось, урюк вонючий! – Крученый обернулся и заметил, что в их сторону уже бегут остальные казахи, угрожающе размахивая строительными орудиями. – А ну, быстрее! Давай, сука!
Новый удар ногой угодил бригадиру в плечо. Лицо его перекосилось от боли, но спорить с Крученым или противиться отдаваемым распоряжениям мужчина не решился. Передвигаясь на четвереньках, он вполз в вагончик, сунул руку под металлическую кровать с провисшей панцирной сеткой и выудил оттуда еще один точно такой же пакет с «травкой». Крученый буквально выхватил его из дрожащих пальцев казаха.
– Это все?
Байкеры, нахально ухмыляясь, уже разместились на своих «агрегатах». Гюрза заняла место за рулем «Триумфа». Решительно настроенные гастарбайтеры стремительно приближались. Оставшиеся у обочины строящейся дороги серпуховцы призывно засигналили. Требуя быстрого ответа на свой вопрос, Крученый стукнул казаха носком чоппера под ребра.
– Да. Все.
– Ну, так другое дело!
Крученый развернулся на месте и порывисто шагнул к «Триумфу».
– Эй! – Хрипловатый оклик в спину ни за что ни про что избитого казаха заставил байкера остановиться. – А деньги как же?
– Какие тебе еще деньги, мудила? – Крученый сплюнул себе под ноги. – Проспись. И скажи еще спасибо, что жив остался.
Компания на мотоциклах оценила плоскую шутку своего предводителя и ответила на нее дружным идиотским смехом. Одна только Гюрза ограничилась лишь снисходительной улыбкой. Дешевый трюк Крученого с бригадиром гастарбайтеров, по ее мнению, вряд ли мог вернуть вожаку былой авторитет в глазах товарищей.
Крученый нагнулся и поднял с земли первый целлофановый пакет, оброненный жертвой, и вместе с конфискованным сунул его себе под куртку. Занял место на байке позади подруги.
– Все! Погнали! – распорядился он.
Но девушка не нуждалась в его распоряжениях…
«Агрессор» Громова плавно подкатил к заправочной колонке придорожной АЗС, когда окрестности Князевки уже окутали густые сумерки. По этой причине он и не сразу заметил плачевное состояние переносной станции: закопченные колонку и сиротливо стоящий неподалеку строительный вагончик, хмурое лицо молоденького заправщика, пару байков у придорожной обочины, выглядевших покинутыми.
– Что случилось? – Виктор снял с головы шлем и по привычке повесил его на руль. Спешился.
