От страха, наверное, я забрала вправо сильнее, чем нужно. И чуть не поплатилась за это, поскользнувшись на глинистом склоне. Спасли меня колья, которые кто-то заботливо вбил на краю обрыва. Я схватилась за них, а луч света от фонаря нырнул вниз, в мрачную глубину, из которой отчетливо несло дохлятиной. «Или корову все-таки не достали, или жертв было больше», – подумала я. Затем, цепляясь за траву и корни деревьев, на коленках выползла назад на тропу.
Я уже настолько привыкла к дождю, что воспринимала его как необходимый антураж этой ночи, дороги, мокрых камней, кустов и грязи. В свете фонаря я разглядела, во что превратились мои джинсы – казалось, меня вываляли в противной глинистой жиже. Впрочем, куртка выглядела не лучше. Я провела ладонью по груди, проверяя, на месте ли кнопки. В магазине, где я покупала куртку, меня заверили, что она выдержит многодневный тропический ливень, и даже град ей не страшен… Но вот с абхазскими потоками она не справилась. Грязь хлюпала даже в бюстгальтере.
Что уж тогда говорить о лице, о котором я раньше так заботилась, которое холила и лелеяла. Как я боялась ранних морщин, складок и синяков под глазами! С уходом Юры эти проблемы отодвинулись на второй план. И вот уже сутки я издевалась над своим лицом на всю катушку: долго торчала на солнце, недосыпала и только что не купалась в грязи. Но, кажется, в сумке у меня завалялся носовой платок. Надо бы протереть лицо, чтобы не напугать гостеприимного хозяина…
Вспомнив о платке, я поняла, что давно не чувствую сумку на шее. Меня бросило в жар. Я машинально ощупала себя, словно сумка такая вещь, которую легко не заметить. Ничего! Пусто! А я, как ни напрягала мозги, так и не вспомнила, до какого момента сумка была при мне. Нет, на мосту она еще болталась на шее. Я точно ее поправляла, чтобы не мешала движению! А вот при встрече с Амрой… кажется, ее уже не было, когда я наклонялась за веткой…
Я шепотом выругалась. Теперь гадай, не гадай, толку никакого. Кто бы меня вразумил вовремя, что нужно быть осторожнее. В растерянности я оглянулась назад. Что делать? Документы, банковская карта, деньги – все, абсолютно все я посеяла в первые часы пребывания в чужой незнакомой стране, да еще в глуши, из которой бесплатно вряд ли выберешься. А как переходить границу без паспорта?
Я схватилась за голову. Реветь не имело смысла, нужно что-то решать. Возвращение назад по кошмарной дороге чревато новыми неприятностями, тут я не сомневалась. И где гарантия, что я отыщу сумку в такой-то темноте? Если мыслить здраво, то надо двигаться вперед. Возможно, утром удастся уговорить Давида или Вадима заняться ее поисками. А если сумку найдет случайный прохожий, заберет деньги, а документы и карту выбросит в реку? Что мне тогда останется? Навечно поселиться в Абхазии? Как обрадуются Лизонька и Юра, если я исчезну с их горизонта! Но я им не позволю ликовать слишком долго. Позвоню Любаве – среди тех, кого она тренирует, важные дамы из Госдумы и Министерства внутренних дел. Возможно, что-то посоветуют или чем-то помогут. Но это так, на всякий случай. Запасной вариант. Я ведь не теряла надежды, что сумка найдется.
Наладив контакт с разумом, я двинулась вперед. Но теперь перемещалась осторожно и медленно. По такой дороге любая спешка могла привести к печальному исходу. Проезжая часть, как я ее называла, сузилась до минимума, прижалась к скале, а затем вообще исчезла, ухнув куда-то вниз. В этом месте скальные выступы образовали природную лестницу, только ступеньки в ней были разной высоты и ширины. Я решила не рисковать и преодолела «лестницу» на пятой точке, тормозя руками и ногами на крутых участках и не думая, что джинсы теперь уже точно превратятся в тряпье.
Наконец и этот спуск закончился. Дорога стала шире, ровнее и суше, но потом снова пошла в гору. Со всех сторон меня окружали деревья. Я посветила направо и, о, счастье! – обнаружила, что они огорожены крепким забором из сетки-рабицы, закрепленной на металлических столбах. Ура, цивилизация! Я задохнулась от радости. Дошла! Выжила! Самое страшное позади, а впереди – горячий душ, чистая постель и, наверное, стакан чая с лимоном. Это было пределом моих мечтаний. Особенно чай с лимоном.
Обретя надежду, я ощутила новый прилив сил, видно, открылось второе дыхание. Душа ликовала… Но напрасно! Рано я расслабилась. Забыв об осторожности, чуть не свалилась в промоину, разрезавшую дорогу пополам, и тупо топталась теперь на краю. Промоина не выглядела глубокой, но на дне скопилась вода, вернее, жидкая грязь вперемешку с камнями. Здесь даже резиновые сапоги были бессильны.
С тоской осмотревшись по сторонам, я поняла: тьма стала реже. Уже виднелись отдельные деревья, мелкие камни под ногами и куски дерна на дне ямы (вероятно, почва провалилась совсем недавно). Небо тоже посерело, хотя тучи висели низко, и из них сочилась мелкая гадость. Надо же, утро наступило! Ничего себе!
Я снова огляделась, пытаясь отыскать доску или корягу, чтобы перебросить через препятствие. Ничего не нашла, но зато увидела, что промоина доходит только до забора. Так, обрадовалась я, всего-то делов, что перелезть через забор, обойти зловредную яму и тем же макаром вернуться на дорогу…
Недолго думая, я направилась к забору. Перелезть через него оказалось непросто. Я долго пыхтела, ругалась, но, в конце концов, подтянулась, тяжело перевалилась через железную раму и с шумом приземлилась в густые кусты, которые тянулись вдоль изгороди, насколько видел глаз. Поднявшись на ноги, я поняла, что свалилась в заросли «лаврушки» – так моя бабуля называла лавровый лист. Тут этого листа была сущая пропасть!
Еще я увидела, что все вокруг засажено орешником. По осени, надо думать, здесь собирали тонны фундука.
Уже рассвело настолько, что я стала различать предметы на значительном удалении. Это меня обрадовало. При свете дня опасность кажется пустяковой, а ночные тревоги – зряшными. Я сделала несколько шагов, миновала промоину и торопливо направилась к забору. Ведь неизвестно, как поведут себя хозяева, если заметят чужого человека на своей делянке. Особенно, если они при оружии. Правда, я сомневалась, что мне хватит сил снова преодолеть забор, даже при угрозе быть пристреленной.
Задумчиво измерив на глаз высоту, я вздохнула, приноравливаясь, как бы ловчее подпрыгнуть и ухватиться за верхнюю раму, к которой крепилась рабица. И тут краем глаза заметила двух огромных собак. Они неслись молча, их тела стлались над травой, то скрываясь, то вылетая из тумана, низкой пеленой затянувшего землю. Косматая шерсть, разинутые пасти с вываленными языками я увидела уже в полете…
– Мама! – заорала я и птичкой взлетела на верхнюю перекладину. И едва успела подтянуть ноги.
