— А что, это очень срочно?
— Как обычно, хорошо бы вчера, — усмехнулся Григ и, не попрощавшись, покинул мой кабинет.
Немного подумав, я подняла внутренний телефон. Корнета на месте не было, и, если не ошибаюсь, сегодня он в конторе не объявлялся вообще. В дежурке меня успокоили, сообщив, что материал Колокольцевой уже у них, в приличном виде. Не блеск, но сойдет, как выразился дежурный редактор, заведующий отделом экономики, и я ему поверила. По отделу сегодня дежурил Василек, наверняка и Коля будет крутиться с ним вместе до упора. На них я могла положиться как на самое себя — целиком и полностью.
Плохо, что уже второй день нет в конторе Рудика, говорят, на больничном, что меня ничуть не удивило. Хрупкий и не в меру чувствительный фотокор вполне мог, если учесть все обстоятельства, всерьез и надолго выйти из строя… Волей-неволей придется в поисках иллюстраций к Анькиной статье нырять в архив. Озаботив этим дежурного Громова, я начала собираться домой: перед визитом к Карине я намеревалась переодеться и наложить макияж. Уж очень не хотелось выглядеть на ее фоне убогой и замотанной бабенкой, каковой я и являлась сейчас на самом деле, раздавленная случившимся куда больше, чем мне хотелось признаваться даже перед собой…
Ни звонить тете Вале, ни заходить к ней в компьютерную я в тот день не стала, решив, что и ей меня сейчас видеть тяжелее, чем всех остальных.
Как и полагается знаменитости, Карина жила в самом центре, в начале Кутузовского. Огромный дом старой постройки украшала табличка, оставшаяся от прежней эпохи и оповещавшая прохожих о том, что когда-то здесь проживал известный советский поэт.
Нажав кнопку навороченного домофона новой модификации, я немедленно почувствовала, что меня разглядывают, и, подняв голову, удостоверилась, что не ошиблась: глазок видеокамеры встречал всех рвущихся в заветный подъезд прямо у входа… Что ж, у Карины были, вероятно, все основания для столь вопиющей предусмотрительности. О беспределе ее фанатов по городу ходили легенды. И я автоматически отметила про себя, что материал на эту тему, если его поручить тому же Васильку, может получиться интересным. Не забыть внести свое предложение на завтрашней летучке…
— Здравствуйте! Назовите, пожалуйста, ваше имя и фамилию.
Я вздрогнула от неожиданно громко зазвучавшего микрофона и ответила не сразу.
Через довольно значительную паузу тот же безликий голос произнес:
— Входите и поднимайтесь в левом лифте на пятый этаж.
В тяжелой двери подъезда что-то щелкнуло, и, потянув ее на себя, я спустя секунду попала в довольно просторный и уютный холл. Никакой ожидаемой охраны, во всяком случае внизу, не было. В стеклянной кабинке слева от входа перед чашкой чая, дымящейся по-домашнему уютно, сидела миловидная консьержка. Прямо передо мной располагались створки сразу трех лифтов…
— Проходите. — Женщина улыбнулась мне тепло и приветливо. — Кариночка ждет вас.
Левый лифт оказался по сравнению с нашим издательским чуть ли не скоростным, и не успела я как следует оглядеть свое отражение в одной из его зеркальных стен, как кабинка остановилась, двери ее разъехались в стороны, и я поняла, что конечный пункт лифта находится непосредственно в квартире певицы… У маленького холла, в котором я очутилась, вид был совсем не казенный. Окно с эркером, в котором стояло сильно разросшееся «денежное дерево», два бархатных серых диванчика по стенам и две дубовые резные двери по разные стороны холла, ведущие, очевидно, во внутренние комнаты. Ничего лишнего, претенциозного — зеркал и тех нет…
Возле одной из упомянутых дверей, справа от лифта, стояла молодая белокурая женщина в слегка потертых джинсах и белом джемпере с глубоким вырезом, открывавшим пышную, в отличие от остальной фигуры, грудь.
Конечно, я и не ожидала, что встречать меня будет шоу-звезда собственной персоной. Но и то, что у нее такая молодая да сексапильная обслуга, было неожиданностью. Интересно, кто она, экономка? Горничная? А может, какая-нибудь родственница? На вид девушке было лет двадцать пять, она принадлежала к типу блондинок с правильными, но начисто лишенными индивидуальности чертами… Короче, являлась полной противоположностью Карины, которая обладала весьма ядовитой внешностью очеловечившейся пантеры…
— Добрый вечер. — Я доброжелательно посмотрела на блондинку, чего нельзя было сказать о ней: изящная, с в меру крутыми бедрами девушка молча разглядывала меня, обводя пристальным и холодным взором светло-голубых глаз… Наконец она заговорила, а я, напротив, потеряла дар речи. Это был тот самый голос, который звучал во время разговора с Каревой по телефону! Я не могла ошибиться, поскольку обладала отличной памятью на голоса — куда лучшей, чем на лица…
— Пойдемте, — сухо произнесла неизвестная блондинка голосом известной певицы. — У меня не так уж много времени, через полтора часа меня ждут в студии Лещенко…
И, криво усмехнувшись, добавила:
— Что, не узнали?.. Не огорчайтесь, не вы первая, не вы последняя. Многие не имеют представления о разнице между нашим сценическим имиджем и реальным обликом… Пойдемте!
Я была настолько ошарашена, что не заметила не только обстановки комнат, сквозь которые мы шли, но и сколько их вообще пришлось миновать, прежде чем мы очутились в той, которую она избрала для нашей беседы.
Это была маленькая гостиная, как мне удалось наконец заметить, уютная и удобная. Карина усадила меня в мягкое кресло, обтянутое все тем же серым бархатом, перед простым журнальным столиком, а сама уселась напротив, в очередной раз пристально уставившись на мою тщательно накрашенную физиономию… На лице самой звезды не было и грамма макияжа, очевидно, на ее фоне я выглядела довольно безвкусно, если не пошло… Осознав, что время пошло, я спохватилась и извлекла из портфеля свой диктофон.
— Подождите! — В ее голосе отчетливо прозвучали железные нотки. — Я ведь вас предупредила: согласна с вами встретиться и поговорить, а насчет интервью решу позже. Так что можете не спешить со своей машинкой!.. Так что там случилось с вашей Песочниковой?..
Похоже, интервью намеревались брать у меня! Я совсем было собралась ответить певице что-нибудь соответствующе-ядовитое, но вовремя вспомнила о нашем с Оболенским расследовании: ведь совершенно ясно, что Кареву с Милкой связывают какие-то враждебные отношения! Что ж, ради истины придется потерпеть…
— Милу убили два дня назад, прямо в редакции, — сухо сказала я. И коротко, опуская детали, пересказала обстоятельства Милкиной гибели.
