Ташариана негромко рассмеялась и только тогда поняла, что не смеялась уже много лет.
— А Кристин?
Она не хотела никаких недомолвок. Ей было важно знать, любит ли он ее и собирается ли связать с ней свою жизнь.
— Я давно ее знаю.
— С Итона?
— В каком-то смысле да. Мы с ее братом жили в одной комнате.
— А…
— Я много времени проводил в этом семействе. Они неплохие люди. Френсис, правда, временами чересчур властна, но к ней постепенно привыкают. Что же до Кристин, то о семье Петри много чего можно рассказать.
Джейби отвернулся, словно поглощенный своими мыслями, и Ташариана подумала, уж не о Кристин ли он задумался, лежащей сейчас в своей постели? Она, конечно, привязана к нему и, наверное, его любит, а как Джейби к ней относится? Собственно, Ташариана не имела права спрашивать, да и не знала, хочется ли ей получить ответы на свои вопросы. Пусть Джейби живет и будет счастлив с другой женщиной, но она почему-то не могла представить его рядом с Кристин Петри.
Он долго молчал.
— Ты завтра едешь в Филадельфию?
— Чем скорее, тем лучше.
— Я тебе помогу. Провожу тебя.
— Не надо, Джейби. У тебя Петри.
— Я отвезу их домой и вернусь утром. До Балтимора всего сорок миль.
Ташариана растрогалась.
— Ладно. Принимаю твою помощь. По правде сказать, не знаю, что бы я сегодня без тебя делала.
Он встал.
— Хорошо. Сейчас я провожу тебя, а за завтраком мы договорим.
Она тоже встала.
— Боюсь, Петри на тебя рассердятся.
— Ты имеешь в виду Кристин и кольцо?
— Да.
— Не думай об этом.
— К тому же у меня нет платья, чтобы надеть утром.
— И это вполне сойдет.
Они направились к лифтам. Мужчина в твидовом пиджаке поспешил за ними.
— Опять он! — тихо сказала Ташариана, когда Джейби нажал на кнопку вызова. — Я уверена, что он за нами следит.
Двери тихо разъехались в разные стороны. Джейби внимательно смотрел на мужчину, пока они не закрылись.
— Хочешь, мы найдем другой отель?
Ташариана вздохнула.
— Нет, наверное. Я очень устала. Хватит с тебя хлопот.
— О чем ты говоришь!
Ташариана смотрела на Джейби, и пол уходил у нее из-под ног. Никакая подозрительность не могла устоять перед красивым лицом Джейби, перед смешинками в уголках его умных глаз, перед кривящимся в улыбке ртом. Она думала только о том, что они одни в лифте, и о том, что лифт совсем крошечный. Ее тело отзывалось на его близость, словно узнавая его и вспоминая давнее объятие.
— Таша, как ты себя чувствуешь? Ты побледнела.
— Все хорошо, — улыбнулась она. — Устала просто.
— Сегодня у тебя был великий день, а ты даже не пообедала из-за меня.
Прислонившись к стене, он жадно разглядывал ее, не понимая, что поступает не совсем учтиво. И она не могла отвести глаз от его лица — от его черных глаз, прямого носа, высоких скул. Наверное, ей никогда не надоест смотреть на него, сколько бы ни прошло времени.
Лифт остановился, двери отворились, и Джейби повел ее по коридору, положив руку на ее талию, потом через холл и по другому коридору.
Вынув из кармана ключ, он отпер дверь и зажег внутри свет, только после этого позволив ей войти.
Номер был весь отделан золотом, и Ташариана ощутила некоторую неловкость оттого, что у нее нет багажа и нечего распаковывать. За последние два года она привыкла к бросавшемуся в глаза великолепию. Проверив ванную, пока Джейби смотрел, не прячется ли кто за портьерами, она услыхала:
— Будь спокойна. Здесь нет мужчин в дешевых пиджаках.
Ташариана улыбнулась.
— Благодарю вас, инспектор.
— Мое почтение, мадам. — Он шутливо отдал ей честь. — Я могу остаться и посторожить вас, если вы боитесь.
Ташариана, покраснев, представила, что остается с ним на ночь…
— Спасибо. Со мной ничего не случится.
Ей очень не хотелось его обидеть.
— Я как раз напротив, если тебе что-нибудь понадобится.
— Спасибо, Джейби, ты очень добр ко мне.
— Таша, я хочу тебе помочь. — Он взял ее за руки. — Мне нравится быть полезным, особенно для тебя.
Он поднес ее правую руку к своим губам, и в глазах у него мелькнула непонятная тень. Тронутая его сдержанностью, Ташариана затрепетала, когда он стал целовать ей пальцы.
Джейби выпрямился, но не выпустил ее руки, и она знала: стоит ей посмотреть на него, как он ее поцелует. Один только шаг — и она в его объятиях, в которых ей было так хорошо восемь лет назад… Но она не сделала этого шага. Она не могла позволить себе воскресить любовь к Джейби. Один шаг повлечет за собой другой, а она лучше умрет, чем позволит ему узнать об "операции". У нее нет права на его поцелуи. Она не должна думать об этом. Так что лучше держать дистанцию, как бы это ни было тяжело.
— Спокойной ночи, Джейби, — прошептала она.
Он вздохнул и отпустил ее руку. Разочарован тем, что упустил благоприятный момент? Или ему так же трудно расстаться с ней, как ей — с ним?
— Спокойной ночи. — Он вышел за дверь и остановился в коридоре. — Увидимся утром — скажем, в половине девятого.
— Хорошо.
Теряя силы, Ташариана быстро разделась, сполоснула лицо и повесила на плечики платье. Потом она достала мешочек с бриллиантами и постояла несколько минут у входа в ванную, не зная, куда их лучше спрятать. Это было единственное ее богатство, и у нее не было никакого желания отдавать его вору, если он вдруг вздумает залезть в ее номер. Слишком много она путешествовала, чтобы не знать, что бриллианты просто так не бросают.
Где он будет искать? Ташариана, прикусив губу, оглядела комнату. А куда он не заглянет? Скорее всего, в туалет. Она пошла в туалет, подняла крышку бачка и увидела, что там вполне достаточно места, только надо как-то подвесить мешочек. Для пущей верности она взяла пластиковый пакет, который был приготовлен для обуви, вложила в него свой бархатный, закрепила его внутри бачка и закрыла крышкой.
Довольная, она улеглась в постель.
Правда, вскоре ее разбудил какой-то шум. С бьющимся сердцем она уселась в постели, завернувшись в простыню. Дверь распахнулась, и на фоне освещенного коридора возникла знакомая тучная фигура.
Госпожа Хепера, неся в руках небольшую сумку, ворвалась в комнату. За ней с чемоданчиком для инструментов следовал человечек в твидовом пиджаке.
— Просыпайся, юная беглянка! — приказала госпожа Хепера, трагическим жестом включая свет. Ташариана зажмурилась, а госпожа Хепера тем временем оглядела номер. — Ты одна?
— Да.
— Неужели? Верится с трудом.
— Как вам угодно.
