– Купить? Я не знала, что она продается.
– Нет, но на сей раз говорят об очень солидных деньгах.
– Это должно беспокоить людей, которые там работают, – сказала Наоми.
Эти слова вызвали у Джессы смешанные чувства. Благодарность за то, что сегодня утром мать принимает участие в их беседе, и тупую боль, потому что такими же были бы первые слова ее отца.
– Не так уж сильно, – возразил Лэрри.
– Но если газету покупает посторонний… – начала Джесса.
– Да. Но этот посторонний – «Редстоун».
Джесса заморгала.
– Что? Зачем им здешняя газетная компания?
– «Редстоун»? – переспросила ее мать. – Ты имеешь в виду Джошуа Редстоуна? Джесс очень им восхищался. Но ведь они занимаются самолетами, курортами и еще чем-то.
– А также новыми протезами, медоборудовананием, высокотехническими приспособлениями и прочим, с чем имеет дело их департамент поисков и развития, – сказал Лэрри. – Я бы многое дал, чтобы познакомиться с их изобретателем. Настоящих изобретателей не так уж много – все делают комитеты.
– Кажется, ты много о них знаешь, – заметила Джесса.
Лэрри пожал плечами:
– Это интересная компания. Сотрудники поют ей хвалу без всякого принуждения, и вроде бы она повсюду сеет благо…
– Я об этом слышала, – согласилась Джесса. – Но я все еще не понимаю, что им понадобилось здесь.
– Этого я не знаю. Насколько мне известно, газеты не по их части, что делает это событие особенно любопытным.
Тем более учитывая солидный вклад Олдена в «Риверсайд пейпер», подумала Джесса. Ей запоздало пришло в голову задуматься, не связано ли все это между собой.
При этой мысли целая вереница образов возникла у нее в голове. Сент-Джон, пробормотавший что-то о телефонном разговоре и затем исчезнувший. Сент-Джон, добывающий информацию об этих вкладах. Сент-Джон, произносящий с ледяной уверенностью: «Я уничтожу его».
Джессу охватил благоговейный страх. Возможно ли такое? Мог ли один человек проделать все это так быстро? Даже такой энергичный и целеустремленный, как Сент-Джон?
Мог, имея за собой всю мощь «Редстоуна», подумала она.
Конечно, это был прыжок, но не обязательно вслепую.
«Я уничтожу его…»
Джесса внутренне поежилась. Он произнес каждое слово в буквальном смысле. Джесса понимала и даже приветствовала это намерение, в конце концов, она ввязалась в это, чтобы остановить Олдена, а не потому, что хотела стать мэром.
И еще оставался один образ, который Джесса не могла полностью изгнать из головы, и он мог одержать верх над остальными. Это был образ мальчика, неуверенно и с тоской смотрящего на большого золотистого пса.
Мальчика, который был заперт, как некогда Сент-Джон, в извращенном мире Олдена.
– Вы думаете, что сможете с этим справиться?
Джесса инстинктивно шагнула назад, сожалея об этом трусливом жесте, и вытерла лицо.
– Вы плюетесь, – сказала она с непритворным отвращением.
Джесса знала, что это должно взбесить Олдена, но они стояли перед копировальной конторой вместе с несколькими утренними наблюдателями, и она чувствовала себя в относительной безопасности. Тем более что одним из этих наблюдателей был дядя Лэрри, как ни странно, молча стоявший позади. Тут Джесса увидела, как правая рука Олдена сжалась в кулак, и внезапно засомневалась, не перегнула ли она палку.
– Вы стоите за всем этим, – прошипел он. – Это ваша вина.
– До полудня я не занимаюсь теориями заговора, – отозвалась Джесса, заслужив смех зрителей, которых становилось все больше. Это заставило Олдена покраснеть еще сильнее – он не принадлежал к людям, добродушно воспринимающим смех над собой. Она чувствовала, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на нее или на усмехающихся зевак.
– Не знаю, как вам это удается, но обязательно узнаю. – Олден снова начал брызгать слюной.
– Мистер Олден, – произнесла Джесса тоном родителя, объясняющего ребенку его погрешность в логике, – вы должны определиться: либо я слишком глупа, чтобы вести семейный бизнес, либо настолько умна, чтобы организовать заговор, в котором вы меня обвиняете.
Бросив взгляд на дядю Лэрри, Джесса увидела гордую усмешку на его лице. Она знала, что ее слова передадут семьям и друзьям присутствующих. Она знала Сидар и законы, по которым он живет. Это был город, в котором слухи о событиях разносились раньше, чем эти события завершались.
Когда Олден, выругавшись, умчался в своем дорогом шведском седане, Джесса услышала бормотание людей, привлеченных необычной – во всяком случае, для Сидара – стычкой. Она увидела среди них Мисси Уэгмен, которая, кроме того, что первой примыкала к любой группе недоброжелателей, была также основным элементом весьма эффективной информационной системы Сидара. Известие о столкновении наверняка распространится прежде, чем Джесса доберется до магазина с коробкой новых папок, которые она зашла приобрести.
Джесса смотрела на людей, по-разному реагирующих на сцену, произошедшую на их глазах. В глазах Лэрри светилось одобрение.
– Надеюсь, Олден не выместит это на Тайлере, – сказала она, добавив про себя: «Как раньше вымещал на Эдаме».
Джесса видела нахмуренные брови и знала, что заставила некоторых своих сограждан задуматься.
– Два сына, и оба страдают от несчастных случаев?
Дядя Лэрри произнес это рассеянным тоном, как будто из простого любопытства. Но в его лице не было ничего рассеянного, и Джесса знала, что он сделал это намеренно.
– И один из них мертв, – сказал кто-то, вызвав очередной всплеск негодования. Некоторые в группе были слишком молоды, чтобы помнить это, но многие учились вместе с ней и с Эдамом и должны были помнить бесконечные синяки и ушибы, с которыми мальчик появлялся в школе.
– Не говоря уже о жене, которая покончила с собой, – добавила Мисси, всегда готовая вскочить в только что организованный вагон недоброжелателей.
Лэрри взял Джессу за руку.
– Пошли, дорогая, – сказал он, прибавив, когда остальные уже не могли их слышать. – Здесь наша работа закончена.
Джесса посмотрела на него и едва не рассмеялась при виде довольной усмешки.
– Я горжусь тобой, девочка. Ты отлично все проделала – сумела переломить ситуацию и обратила ее себе на пользу, дала людям возможность взглянуть на подлинного Олдена. Это зрелище они запомнят. – Он обнял ее за плечи. – Что еще важнее, твой отец тоже гордился бы тобой.
Эти слова вызвали ком в горле. Борясь со слезами, Джесса обняла дядю, когда они стояли на углу, ожидая зеленого сигнала одного из трех светофоров Сидара, чтобы перейти улицу.
– Я люблю тебя, дядя Лэрри.
