Но, несмотря на все это, ее больше всего терзало желание понять: каким образом этот человек мог приобрести такое невероятное влияние за столь краткое время? Как избитый, измученный Эдам Олден стал хладнокровной, молчаливой и, несомненно, могущественной силой?
Ее внимание отвлекла покупательница, пришлось срочно вспомнить, где находятся иглы для швейной машинки. Джесса сдержала вздох, когда звонила по телефону, заказывая товар, нужный миссис Уокер. Она просто не могла помнить, какие товары уже доставлены в магазин. Ей пришлось нанять местного старшеклассника – племянника миссис Уокер – для выполнения физической работы вроде переноса вещей со склада в магазин и раскладывания их по полкам. Проблема заключалась в том, что он иногда клал их, куда ему взбредет в голову.
Когда женщина ушла, Джесса подумала, что компьютеризацию нужно провести как можно скорее, даже если ей придется иметь дело с двумя или тремя программами. Учитывая то, сколько времени она тратила на поиски вещей вручную, это могло бы сэкономить силы. Конечно, вводя данные, ей пришлось бы делать двойную работу, но она была уверена, что с этим справиться легче.
Но как она сможет одновременно вести дела в магазине и заниматься избирательной кампанией?
– Иглы для швейных машинок?
Джесса едва не подпрыгнула от неожиданности. Она постепенно привыкала к бесшумным движениям Сент-Джона, но иногда он все еще пугал ее. Она размышляла над тем, не приобрел ли он эту способность в детстве, пытаясь скрыть свое присутствие от отца.
– Обычно мы ими не торгуем, – ответила Джесса, переведя дух, – но миссис Уокер наша клиентка уже много лет, и это не причиняет особых хлопот.
– Спецобслуживание?
Она слегка ощетинилась.
– Если вы собираетесь предложить, чтобы я это прекратила, забудьте об этом.
Он поднял бровь:
– Нет. Вы знаете свой бизнес.
– Благодарю вас. Эксперт, с которым папа консультировался пару лет назад, когда заболел, всегда говорил ему тоже самое. Я чувствую себя немного усталой, – виновато добавила Джесса. – Простите, что огрызнулась.
Сент-Джон выглядел удивленным:
– Нет. Вы не можете огрызаться.
Джесса затаила дыхание – он произнес это как человек, знавший ее многие годы.
Помнил ли ее Сент-Джон? Думал ли о ней, находясь там, где он был, и делая то, что делал? Или же он объединял ее с другими безобразными воспоминаниями о том времени и том месте, которые следовало забыть так, словно они смыты разлившейся рекой в ту давнюю ночь?
С усилием Джесса вернулась к действительности.
– Вчера я слышала кое-что интересное, – заговорила она. – Встретила Джо Уинстона, который работает в банке Ривер-Милла. Он сказал, что очень спешит, потому что в банке, кажется, ревизия.
– Бывает. – Его выражение лица не выдавало ничего, но Джесса все понимала.
– Он сказал, что пока ревизоры обнаружили только ошибки, сделанные клерком в датах внесения оплаты.
Сент-Джон промолчал.
– Вероятно, этим могло и кончиться, но они выяснили, что тот же клерк вносил большие депозиты на свой личный счет примерно тогда, когда были совершены эти ошибки.
– Глупо.
– Да. – Джесса ждала продолжения, но он, очевидно, решил ничего не признавать. – Клерк на почте говорил мне, что репортер из «Леджера», крупной окружной газеты, расспрашивал о финансах и делах Олдена, даже о самоубийстве его жены и… смерти его сына.
Это, по крайней мере, вытянуло из него больше слов.
– Настоящее журналистское расследование?
Джесса облокотилась на прилавок, внимательно глядя на него.
– В наши дни это бывает нечасто, верно? – сказала она. – Почему их интересуют эти выборы, когда есть куда более важные новости на уровне округа?
Сент-Джон словно в недоумении приподнял плечо, но то, что он избегал ее взгляда, говорило о многом.
– Однако самое интересное, что я слышала на этой неделе, пока вы были… там, где вы были, – это то, что мистер Олден очень странно прореагировал на внезапный возврат личного займа, который ему выплатили полностью.
– Вот как. – Два тихих слова не звучали как вопрос.
– Он был в ярости. Один из клиентов Олдена находился в его офисе, когда зазвонил телефон, и все слышал. Олден кричал, что тот, кому он одолжил деньги, не отделается от их договора так легко, что этот человек принадлежит ему.
Что-то темное, глубокое и смертоносное мелькнуло в глазах Сент-Джона. Это длилось только мгновение, но Джессу обдало холодом. Старая шутка о чьем-то ночном кошмаре больше не казалась забавной.
Он принадлежит ему…
Джесса содрогнулась при мысли о другом контексте, в котором эти слова могли быть использованы, – контексте, который вызвал этот взгляд. И она все поняла.
* * *
– Не голосуйте за меня, потому что вы любили моего отца или потому что вы думаете, будто традиция требует, чтобы должность мэра занимал человек, носящий фамилию Хилл. Хотя я ценю подобные чувства, они недостаточны для того, чтобы доверить мне будущее Сидара. Доверяйте мне и голосуйте за меня, потому что я разделяю ваше представление о том, каким должен быть город, который мы любим. Потому что я, как и вы, хочу будущего без потери прошлого, которое сделало нас такими, какие мы есть.
Хорошо, думал Сент-Джон. Она достала толпу. А толпа собралась, хотя и не такая большая, как на выступлении ее оппонента, но более внимательная. Он догадывался, что здесь присутствовали наиболее осведомленные и активные граждане города.
– Я не политикан, вы это знаете, – продолжала Джесса, – поэтому я не хочу давать обещания, которые не могу сдержать, просто для того, чтобы получить ваши голоса. Я не хочу заключать закулисные сделки, выгодные самым крикливым группам. Я не хочу пытаться купить эту должность – она должна быть заслужена.
Как и ожидал Сент-Джон, это вызвало аплодисменты и одобрительный гул. Люди быстро понимали, что она имеет в виду.
Но последовал и другой ожидаемый им эффект.
– Почему мы должны доверять вам, – крикнул какой-то мужчина, – когда вы не в состоянии вести даже ваш семейный бизнес?
Сент-Джон узнал человека Олдена, которого видел в штаб-квартире оппозиции. Он был из Ривер-Милла, а не из Сидара. Сент-Джон посмотрел на Джессу, словно убеждая ее сохранять хладнокровие.
Она засмеялась:
– Если бы вы жили здесь, в Сидаре, то видели бы отчет о наших прибылях и потерях, который я выставила в витрине магазина, чтобы все могли убедиться, что мы преуспеваем больше, чем в прошлом году.
«Да!»
Сент-Джон безмолвно произнес этот торжествующий возглас. Одной фразой Джесса парировала ложное обвинение и указала толпе, что обвинитель – чужой здесь человек. Ее взгляд устремился на Сент-Джона, который прочел в нем признательность. Он предвидел это и посоветовал ей выставить цифры в витрине.
