Дуг коротко кивнул:
– Я постараюсь оградить тебя и маму… Хотя нам придется сделать похороны публичными, я попытаюсь, чтобы к этому событию не было привлечено все внимание. Мы покажем пример сотрудникам… Компания должна продолжать работать как часы. Так пожелал бы Пол. Я хочу, чтобы ты тоже подготовился. Я оставил в твоей комнате кое-какие материалы. Посмотри их сегодня, чтобы быть в курсе. Ты должен знать, что мы сейчас производим, каково положение компании на рынке и какие у нас планы на следующий год.
– Хорошо.
Как же, как же.
Похоже, отец прочитал его мысли. Крейгтон получил суровую отповедь.
– Это самое меньшее, что ты можешь сделать, Крейг. Тебе уже почти тридцать. Я не вполне справился с твоим воспитанием и несу частичную ответственность за отсутствие у тебя интереса к делам компании. Я должен был поручать тебе более ответственные дела, вовлекать в расширение нашего бизнеса. Пол… – он споткнулся на имени. – Пол постоянно напоминал мне об этом… Вместо того чтобы слушать его, я во всем потакал тебе. Но теперь с этим покончено, Крейг. Тебе пора заняться делом. Пола больше нет, а когда от дел отойду я, заменить меня придется тебе.
Он что, шутит? Кого он обманывает? Вероятно, себя, но никак не его, Крейгтона. Отец выдает желаемое за действительное, если надеется, что он будет вариться в этом корпоративном котле. Он понятия не имел о бизнесе, равно как и о том, как им управлять, и знать об этом ничего не хотел. В семейном предприятии его интересовали только доходы. Жизнь Крейгтону нравилась такой, какой она была, и он не имел ни малейшего намерения ее менять, беря на себя обязанности, которые может выполнять любой человек, умеющий вовремя согласиться.
Но сейчас время для того, чтобы сыграть сцену, которую они с отцом сыграли уже тысячу раз, было неподходящим – тыкать его носом в его недостатки и неправильные приоритеты, напоминать о долге и о том, что значит быть взрослым человеком, мужчиной, мистером Уиллером. И прочую чушь.
Чтобы сменить тему, Крейгтон спросил:
– В новостях уже прошло?
– Если еще не было, то скоро будет. – Дуглас подошел к столу, взял лист бумаги и протянул его сыну. – Будь любезен, обзвони этих людей и поставь их в известность. Они заслуживают того, чтобы услышать эти новости от члена семьи, а не по радио и не по телевизору.
Крейгтон просмотрел список: большинство – личные друзья дяди Пола, держатели акций компании, крупные городские и государственные чиновники, влиятельные бизнесмены.
– И не мог бы ты сообщить об этом Руби? – спросил отец. – Она знает, что что-то случилось, но у меня не хватило мужества сказать ей, особенно учитывая такие ужасные обстоятельства… Ты ведь знаешь, Руби обожала Пола.
– Да, обязательно. Хочешь, я поеду с тобой в морг? – Этот вопрос он задал, сделав над собой определенное усилие.
– Спасибо, не надо, – ответил отец. – Я не хочу вынуждать тебя это делать.
– Ладно. Ничего худшего я и представить себе не могу, – Крейгтон сделал вид, что немного подумал, потом содрогнулся. – Разве что карнавальный круиз.
– Джули?
Она сидела, уставившись в пространство, не замечая ничего вокруг – суеты, проходящих мимо людей, любопытных взглядов. Услышав свое имя, молодая женщина повернулась и встала, чтобы поздороваться с идущим ей навстречу мужчиной.
– Дуг…
Когда брат Пола увидел на ее одежде кровавые пятна, он остановился. Черты его лица исказила гримаса горя. В дамской комнате полицейского управления Джули воспользовалась дезинфицирующим мылом с сильным запахом, чтобы вымыть лицо, шею и руки, но возможности съездить домой, чтобы переодеться, у нее не было.
Ради Пола она поддерживала дружеские отношения с его братом, но они никогда не чувствовали себя комфортно в обществе друг друга. Сейчас Джули устремилась к нему всем сердцем. Наверное, ему очень страшно видеть на ее одежде кровь своего брата – это свидетельство его насильственной смерти.
Джули быстро подошла к брату Пола, но Дуглас сам обнял ее – слегка, не прижимая к себе. Так, как мужчина обнимает подругу своего брата.
– Мне очень жаль, Дуг, – прошептала молодая женщина. – Ты его любил… И он тебя любил… Тебе, наверное, очень трудно.
Дуглас Уиллер отпустил женщину. В его глазах блестели слезы, но он держался с достоинством – так, как должен держаться Уиллер.
– Как ты? – спросил он. – Ты не пострадала?
Джули отрицательно покачала головой.
Он бегло оглядел молодую женщину, затем потер лицо обеими ладонями, как будто хотел стереть из памяти вид кровавых пятен на ее одежде.
Недалеко от нее и Дуга, давая им возможность несколько минут побыть наедине, стояли два детектива. Они представились Джули, когда прибыли в отель, чтобы осмотреть место преступления.
Детектив Гомер Сэнфорд – высокий чернокожий мужчина с широкими плечами и небольшим животом, выдающим возраст, напоминал бывшего регбиста. Джули решила, что ему слегка за сорок.
Второй детектив оказался полной противоположностью Сэнфорда. Во всем. Во-первых, это была женщина. Во-вторых, она была белая. Роберта Кимбалл едва доросла до пяти футов{ Около 150 сантиметров.} и тщетно пыталась скрыть лишние двадцать фунтов{ Приблизительно 8 килограммов.} на талии под черным пиджаком, который носила с серыми брюками, туго обтягивавшими ее тоже отнюдь не худые бедра. В-третьих, Сэнфорд носил обручальное кольцо, а на пальце у Кимбалл такового не было.
Первыми на призыв службы безопасности отеля отозвались полицейские из местного участка Бакхед, но они сразу потребовали вызова бригады по осмотру места преступления. Такая бригада плюс два детектива, занимающиеся тяжкими преступлениями, были присланы из главного полицейского управления.
Сэнфорд и Кимбалл показались Джули весьма профессиональными и в то же время тактичными. Они разговаривали с ней мягко, несколько раз извинились за необходимость начать расследование немедленно и задавать главной свидетельнице вопросы, несмотря на то что она все еще пребывала в шоке.
Теперь Кимбалл обратилась к Дугласу:
– Вам нужно прийти в себя или мы можем начать сразу, мистер Уиллер?
– Я в порядке, – он ответил излишне резко, стараясь уверить в этом в первую очередь самого себя.
Детективы приехали сюда прямо из морга. От них и от Джули исходил специфический запах. К тому же после визита в это мрачное заведение молодая женщина чувствовала себя оледеневшей и душой, и телом.
– Надеюсь, вы не станете возражать, если мистер Уиллер будет присутствовать, пока мы разбираемся с вашим заявлением, – обратился к ней Сэнфорд.
– Нет, конечно.
