— Почему ты меня не предупредила?
— У меня не было такого плана, выдумала по дороге. Слушай, тебе совершенно нечего стесняться. Это они все должны бегать вокруг нас с заискивающей улыбкой и показывать нам весь свой пятизвездочный Client Service. Так что нет никакой разницы, как мы выглядим. У нас есть деньги, и этого хватит.
— У тебя есть деньги, — тихо вздохнула я.
— Да, — без особых эмоций подтвердила она и сжала мои руки. — Папа заваливает меня ими. У меня есть все. Но до сих пор не было человека, с которым я бы хотела этим поделиться.
Какое-то время мы помолчали, и, как бы я ни притворялась, после моего провального супового эксперимента есть хотелось зверски. Тут в голове мелькнула неожиданная мысль.
— Идем!
Я быстро потащила ее прочь от пафосного ресторана. Алиса уже набрала побольше воздуха, чтобы забросать меня вопросами, но я не останавливалась, пока мы не оказались в громадном супермаркете через дорогу от «Пэлэса».
— Зайка, ты что надумала?
Я быстро катила тележку мимо бесконечных полок, выхватывая то, что считала необходимым, и Алиса больше не пыталась расспрашивать.
Наш вечер продолжился на пустынной набережной. Поднялся небольшой ветерок, над взволнованной рекой плыла жутковатая оранжевая луна.
— Подозреваю, что таких посиделок у тебя никогда не было, — я ухмыльнулась, наблюдая, как Алиса рассматривает шампанское в пластиковом стаканчике. — Ты ведь не жила в маленьком шахтерском городке.
— Ну, в этом есть своя прелесть, — она скептически изогнула бровь. — Но пока не пойму, чем твой план лучше моего.
— Свободой.
Алиса едва заметно улыбнулась и задумчиво взглянула вверх. В ее раскосых темных глазах заплясало рыжеватое отражение месяца, а ветерок чуть тронул блестящую прядь черных волос, опять непослушно упавшую на лицо.
Мы болтали и смеялись, одна, а затем и вторая бутылка игристого постепенно опустела. Мной завладело странное ощущение: будто спал с плеч камень, который я, как несчастный Сизиф, упрямо катила на гору в последнее время. Не знаю, из-за чего становилось легче — то ли оттого, что мы помирились, то ли потому что я на эти несколько часов забыла обо всех несчастьях и странностях, окружавших меня вот уже несколько месяцев. Только я, в легкой пьяной дымке, успела этому порадоваться, как Алиса изумленно вдохнула и указала пальцем на мост.
— Черт! Это же тот самый мост!
— В смысле?
— Ну, где Валерка… Идем туда!
— Нет. Не хочу.
Но когда Алиса слушала меня? Она уже неслась вперед, размахивая бутылкой шампанского, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. И вот мы снова оказались на том самом проклятом месте, где я, в порыве сыщицкого энтузиазма, нашла ремешок с женской сумки. Алиса всматривалась в воду, склонившись через невысокие перила, и я с перепугу схватила ее за локоть.
— Такая темная… плещется… Представляешь, — пьяно запинаясь, вдруг начала вещать моя подруга, — ты падаешь в темноту. В абсолютную, непроглядную, холодную. И боль проходит. Тебе хорошо. Тебя забирает тьма и ты больше не один…
Голова кружилась, звезды и зловещий окровавленный месяц подпрыгивали. Шампанское оказалось не таким уж безобидным — на пустой желудок, если не считать двух шоколадок и бутерброда с ветчиной, эти пузырьки нанесли сознанию сокрушительный удар, и мы обе едва держались на ногах. Глаза Алисы горели, волосы развевались на ветру.
— Ты чего?..
— Вика-а-а! — вдруг заорала она так, что звук зазвенел в окнах дома напротив. — Это свобода-а-а!
Происходящее становится похоже на странный сюрреалистический комикс. Вот она с необъяснимой ловкостью заскакивает на перила, вот я хватаю ее за руки, и бутылка булькает с громким плеском в воду, а я тащу Алису на себя. Мы падаем на вымощенный плиткой тротуар, она лежит сверху на мне, трудно дышать. На какой-то миг она прижимается влажной щекой к моей щеке и замирает. Волосы, пахнущие мятой и сигаретами, щекочут лицо. Я слышу только ее сердцебиение — и опять во всем мире не остается ни одного звука, кроме быстрых ритмичных ударов, как тогда, когда Алиса впервые решилась на рискованный трюк на роликах. И мы начинаем смеяться. Мы смеемся так, что на глазах появляются слезы и перехватывает дыхание. Я сбрасываю ее с себя и мы, держась друг за друга, тщетно пытаемся встать.
— Твою мать, Алиса, — выдохнула я. — Ты снова меня напугала.
— Все в порядке, — вытирая размазавшуюся тушь, ответила она. — Ситуация под контролем.
И мы поплелись в сторону детской площадки, где целый час катались на качелях, допивая третью бутылку.
Такси затормозило возле моего дома около двух часов ночи. Алиса сунула таксисту смятую бумажку — намного больше того, что он действительно заработал, и попросила подождать пару минут. Мы стояли, слегка покачиваясь, и никак не могли проститься, перебивая друг друга шутками.
— Знаешь, — наконец решительно заявила я, возложив руки на ее плечи, — если бы ты была парнем, у нас было бы просто идеальное подростковое свидание. Жаль, что уже закончилось.
— Если бы я была парнем, — вдруг неожиданно внятно ответила Алиса, — оно бы закончилось не так.
Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза со странной серьезностью, потом она заботливо поправила мою безнадежно растрепавшуюся прическу, и мы опять захихикали.
— Ну, у кого как! — Я игриво подвигала бровями. — Чую, Кириллу сейчас достанется.
— П-ф-ф… — она закрыла глаза. — Ладно, пока, Зайка.
…С улицы я даже не заметила, что в окне нашей спальни горел свет. Как мне казалось, зашла я очень тихо, только раз чертыхнувшись, когда споткнулась о разбросанные в коридоре ботинки: уходя, в спешке выбросила из шкафчика всю свою обувь в поисках своих стареньких кроссовок. В голове гудело, очертания предметов подпрыгивали и расплывались. Я кое-как сбросила с себя одежду и заползла в ванную комнату. Лишь когда решилась взглянуть на себя в зеркало, то заметила за спиной Кирилла.
— О, блин! — я подпрыгнула от неожиданности, стукнувшись головой о край полочки с ванными принадлежностями.
— Ты где была? С кем — даже не спрашиваю.
Ох, мне это не нравится! В его тихом вопросе сквозил такой гнев, что окружающая обстановка мгновенно стала куда более четкой.
— Ну, это… Мы с Алисой чуть-чуть решили… п-погулять.
— Нагулялись?
— Да, — я виновато опустила глаза. — А чего ты спать не ложился?
— Угадай! — он жестко ухмыльнулся, хоть глаза остались злыми. — Почему ты не брала трубку?
У меня внутри все похолодело.
— Ой… беззвучный режим… Но я же написала тебе… эту… записку! На кухне!
