– За старшого – ты? – процедил Левчик.
– Ну я. – Парень скривил в ухмылке окровавленный рот.
Можно было, конечно, выбить ему еще пару зубов, но Левчик понимал – вряд ли это его обломает. А обломать эту норовистую лошадку было просто необходимо. Иначе он не остановится – соберет новую компанию, и тогда проблема возникнет опять. Надо было что-то делать, и Левчик знал – что.
Одной рукой он сгреб белобрысого за грудки и рывком притянул к себе. Тот, не мигая, продолжал дерзко смотреть в глаза Левчику. Тогда, не отпуская парня, Левчик поднес к его лицу нож и нажал на кнопку. В полной тишине нож с громким щелчком выплюнул лезвие прямо к глазам белобрысого. Он вздрогнул, но взгляда не отвел.
– Давай-давай, сучонок, позыркай напоследок, недолго осталось! – с бешеной яростью прошипел сквозь оскаленные стиснутые зубы Левчик и прикоснулся отточенным, как игла, острием ножа к нижнему веку парня.
В его глазах вспыхнул, наконец, испуг – зрачки сузились, взгляд заметался, но Левчику этого было мало.
– Ну!!! – в голос взревел он и надавил лезвием.
Из-под острия ножа выползла рубиновая капелька крови. Бледный, как полотно, парень задрожал и опустил глаза.
– А теперь слушай меня, падла! – Голос Левчика подрагивал от душившей его злости. – Ты – вошь, падаль, паскуда, червь навозный – дерьмо у меня жрать будешь! Понял?!
Белобрысый молчал. Тогда Левчик опустил руку с ножом вниз и несильным, но резким, выверенным ударом вонзил лезвие в бедро парня. Нож неглубоко, сантиметра на три, вошел в мякоть, не задев кости – как раз так, как и рассчитывал Левчик.
– Так ты понял или нет? – еще раз спросил он.
– П-п-понял… – прошептал побелевшими губами парень.
– Тогда повтори!
Белобрысый только чуть слышно всхлипывал. Левчик стал медленно проворачивать нож в ране, чувствуя, как бессильно и жалко дрожит, трепещет плоть паренька под его рукой.
– У-у-у-у… – жалобно, как-то по-звериному, тихо завыл парень и сквозь хлынувшие слезы, покорно зачастил торопливой скороговоркой. – Я – вошь, падаль, паскуда, червь навозный – дерьмо жрать буду-у-у-у…
Вдруг Левчик почувствовал неприятный и резкий запах – парнишка, не выдержав, обмочился!
Вот теперь Левчик удовлетворился полностью – отныне с белобрысым было покончено навсегда. Молодость жестока – этого позора ему уже не забудут и не простят. Никто и никогда больше не пойдет за ним! Да и сам он, сломленный и раздавленный, уже никогда не поднимет головы, не взглянет дерзко и непокорно, не ухмыльнется презрительно…
Левчик обтер нож о рукав белобрысого, хмыкнул пренебрежительно и, покачав головой, отошел от него. Обернувшись, еще раз взглянул на результат своих трудов.
Парень, низко свесив голову, громко всхлипывал, размазывая по лицу слезы и кровь. Одна штанина его светлых брюк потемнела от крови, другая – от мочи. Хорош герой, нечего сказать!
– Ну вот что, детки, – Левчик, важно заложив руки за спину, вскинул голову и обратился ко всей поверженной четверке. – Мне вас перевоспитывать некогда, поэтому слушать меня внимательно и запоминать раз и навсегда. С этого дня он, – Левчик показал на Грека, молча наблюдавшего за всем происходящим от дверей гаража, – ваш пионервожатый. Что он скажет, то и будете делать. Макулатуру, к примеру, собирать или металлолом… Или еще чего-нибудь… А ничего не скажет – значит, будете тихо, как мышки, сидеть дома, учить уроки и помогать родителям. Если на вас еще раз хоть кто-нибудь пожалуется, отрежу яйца и заставлю сожрать. Усвоили? Все четверо торопливо кивнули.
– Не слышу, – нахмурился Левчик.
– Да, усвоили… – прозвучали вразнобой четыре дрожащих голоса.
– Ну вот и славно! До свидания, детки. – Левчик повернулся и вышел из гаража.
– До свидания, – послышалось ему вслед.
Расставшись с Усачевым, Грек позвонил боссу.
– Алло, Борис Борисыч? Это я.
– Давай, рассказывай! Как он?
– Высший класс, Борис Борисыч! Мастерская работа!
– Ты уверен?
– На все сто! Любо-дорого посмотреть! Хоть снимай на камеру и делай это… учебное пособие!
– А кровь? Кровь он пускал?
– Ровно столько, сколько требовалось! Капля в каплю! Я ж говорю – мастер!
– Н-да?… Ну ладно, значит, мне показалось… Все, отбои, забыли!…
– Спокойной ночи, Борис Борисыч!
…К вечеру все было готово. Женька отпросился с работы и весь день занимался Наташиными делами. Он был немало удивлен и ее странному допотопному ноутбуку, и невесть откуда свалившемуся на нее богатству, но никаких вопросов не задавал, по своему обыкновению предпочитая отмалчиваться. От денег, предложенных Наташей за труды, он отказался, однако перед уходом она все-таки сунула тайком в карман его куртки сто долларов – он в самом деле ей здорово помог.
Как только Женька ушел, Наташа кинулась к компьютеру. Но, против ее ожидания, никаких новых распоряжений «рыбка» не дала. Окно «Диалог» не мигало, а в «Справке» были лишь данные об оставшейся у нее сумме. Видимо, ноутбуку требовалось время, чтобы освоить свои новые возможности и переварить поступающую информацию. Наташа заглядывала в компьютер весь вечер, но там так ничего и не появилось.
Очередное задание программы Наташа обнаружила только утром, и оно ее весьма озадачило. После своего триумфального визита в казино Наташа ожидала от компьютера чего-нибудь подобного, сулящего новые волнующие приключения, во всяком случае, – не менее интересного и захватывающего. А «рыбка» предложила ей… «скупать у частных лиц находящиеся в их собственности раритеты с целью дальнейшей перепродажи»! То есть, по сути, стать заурядной перекупщицей!
К заданию прилагался обширный список, оформленный в виде таблицы. Все выглядело в высшей степени солидно: имя владельца, его возраст, адрес, краткое описание раритета, его рыночная стоимость и, что особенно разозлило Наташу, сумма, которую ей следовало за эту вещь предложить. Бегло просмотрев таблицу, она ахнула – цифры в двух крайних столбцах отличались друг от друга в десятки, а то и в сотни раз! Бизнес, который предлагала ей программа, был самой что ни на есть бесстыдной спекуляцией! Причем настолько беспардонной, что она граничила с жульничеством.
Первым желанием возмущенной Наташи было послать «рыбку» к чертовой матери! Этого еще не хватало!!!
Она не была ханжой и вовсе не считала коммерцию занятием постыдным. Напротив, она уважала предприимчивых людей, поскольку, как она считала, сама была лишена этого качества напрочь. Но обирать стариков (а большинство ее «клиентов» из таблицы были именно они), пользуясь их беспомощностью!
Как, с какими глазами она будет с ними разговаривать?! Как будет, зная истинную цену их раритетов, называть эти смехотворные суммы?! Убеждать, уламывать?… Торговаться?!! Нет, это было невозможно, немыслимо! Надо было как-то возразить «рыбке», объяснить, что это занятие – не для нее. Наташа вновь села к компьютеру, но он не реагировал ни на какие ее манипуляции с мышкой и клавиатурой. Что она ни делала – на экране оставалась все та же злосчастная таблица. DREAMREALIZER словно молчаливо и упрямо настаивал на своем предложении, не оставляя Наташе никакого выбора.
