у девушки.
– Уже лучше, ночью спал хорошо… – начала она, но, услышав, что Никита стонет, оборвала фразу и склонилась над парнем.
– Лариса, закончите и, пожалуйста, зайдите на кухню, – попросил Стойко, подойдя к двери.
Поставив на плиту турку с кофе, Антон по привычке включил телевизор. Но и это не смогло отвлечь его от нахлынувших воспоминаний. Перед глазами снова возникли ужасные картины той ночи, три бездыханных тела на белом снегу и тихий, едва слышный стон Никиты. Неожиданно на плите что-то зашипело, кофейная пена полилась на горящую конфорку. Чертыхаясь, Антон прикрутил газ. В это время на кухню вошла Лариса.
– Присядьте, отдохните немного, я приготовил вам кофе, – сказал Антон. Налив в чашки ароматный напиток, поставил на стол сахар и сливки.
– Спасибо…
– Не за что. Пейте, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Мы вам очень признательны за помощь. А пока поподробнее расскажите, как там наш больной, ему лучше?
– Сейчас он спит, жар начал спадать, дыхание спокойнее. Лечение переносит нормально. Кроме воды и отвара ромашки, пока ничего не пил, да ему и нельзя. А в обед я приготовлю ему немного постного бульона. Уверена, он идет на поправку.
– Он что-то говорил?
– Нет, только спросил, дома ли вы.
– Хорошо, пожалуйста, не отходите от него ни на минуту. Если Никите или вам что-то требуется, сразу говорите мне, не стесняйтесь!
– Нет-нет, все, что нужно, имеется! Сейчас необходимы только покой и время.
– Понятно, – Стойко задумчиво посмотрел на часы, – время, время, время! Мне его тоже не хватает. Сейчас я уйду на работу, но одни вы не останетесь, минут через пятнадцать придет наш товарищ, побудет с вами, пока мы с женой не вернемся. Если вам что-то понадобится, сразу ему говорите. У Юры, того человека, что с вами останется, есть ключ от квартиры, поэтому не переживайте, дверь он откроет сам.
Наверное, Антон чем-то напугал сиделку. Та начала нервно кивать, точно китайский болванчик, все время повторяя:
– Хорошо, хорошо, я все поняла.
Антон, поняв состояние девушки, постарался ее успокоить:
– Да вы не волнуйтесь и ничего не бойтесь, это всего лишь элементарная предосторожность. Береженого, сами знаете, Бог бережет.
В это время в кармане Антона запиликал мобильник. Машинально достав телефон, он посмотрел на экран смартфона и, увидев имя «Сергей», быстро провел по дисплею пальцем.
– Слушаю!
– Шеф, все в порядке, скоро будем на месте, – доложил Коваленко.
– Без осложнений?
– Да, все нормально. Приеду, доложу в деталях, – ответил тот и отсоединился.
Попрощавшись с сиделкой, Антон поехал на работу. Однако на месте ему не сиделось. Стараясь чем-то себя занять, он устроил импровизированную ревизию на базе. Найдя просроченный товар, Стойко пришел в ярость. Досталось и молодым девчонкам, фасующим сахар. Сделав контрольные замеры, он взвесил несколько пачек сахара и, обнаружив совсем небольшой недовес, моментально уволил всех фасовщиц. При виде Антона на базе прятались даже грузчики, боясь попасть под его горячую руку. Следующей жертвой Стойко стал автосервис. Но как только он туда вошел, снова ожил мобильник.
– Мы на месте, все в полном порядке, – отчитался Сергей, – я отпущу Игоря, он всю ночь не спал.
– Конечно, Серега, не вопрос. А ты подъезжай к котельной, я сейчас там буду.
Когда Антон подошел к условленному месту, Коваленко был уже там. Усевшись на капот машины, он нервно курил. Молча пожав ему руку, Стойко торопливо открыл дверь машины. На заднем сиденье, по-детски открыв рот, посапывая, спала официантка.
– Проблем не создавала?
– С такой горячей любовью к долларам, как у этой красотки, все проблемы решаются на раз-два. Она бы мать родную продала за бабки. Правда, матери у нее давно нет.
– Откуда знаешь?
– Да плакалась она мне по дороге на свою жизнь-злодейку. Так надоела, что пришлось ее немного утихомирить. Вот, дрыхнет теперь.
– Ты ее перекормил! Когда она придет в себя?
– Если надо, я быстро приведу ее в чувство! – заверил Сергей.
Действительно, через десять минут с помощью свежего зимнего воздуха и обтирания пушистым снегом девушка открыла свои огромные заспанные глаза и непонимающе оглянулась. Глядя поочередно то на Антона, то на Сергея, она наконец начала медленно соображать. По-видимому, Наташка была не такая уж и глупая и, прежде чем Стойко начал с ней разговаривать, все поняла и, сжавшись от ужаса, тихо завыла.
– Закрой рот, сучка! – взбесился Антон, услышав ее завывания. – А ну, живо выходи из машины!
Схватив едва державшуюся на подгибающихся ногах официантку за шиворот, он торопливо поволок ее к дверям котельной. Втолкнув девушку в каптерку оператора, Антон усадил ее на табуретку и стал рядом. Сергей, спокойно наблюдавший за этим действом, остановился у выхода и осторожно спросил:
– Шеф, тебе моя помощь нужна?
– Подожди меня в машине. Присмотри, чтобы сюда никто не заходил, – коротко ответил он.
На засаленной табуретке, на фоне обшарпанной стены, обклеенной постерами с полуобнаженными девицами, испуганно сжавшись в комочек, заплаканная, с расплывшейся косметикой, помятая Наташа выглядела жалко и даже вызывала брезгливость. Нервно посапывая и всхлипывая, официантка боязливо наблюдала за Стойко. Усевшись напротив, Антон в упор посмотрел на нее и сжал кулаки. Наконец, не выдержав, девушка истерично закричала:
– Что ты от меня хочешь?!
– Не ори, дрянь, – угрожающе прошипел Антон и, поднявшись со стула, вплотную подошел к ней, – ты кому нас с Никитой сдала, сучка?
Наташа опустила голову и уставилась в пол.
– Говори, сука, иначе я тебе все мозги вышибу. Хочешь жить, говори всю правду. Кто они? Что ты им говорила? Кто еще знает о ваших делишках, и как давно вы этим занимаетесь? Только быстро! Будешь молчать – убью!
Но официантка молчала. Казалось, что по мере того, как она отходит от дури, сопротивление ее начинало расти. Ухватив девушку за волосы, Антон намотал их на руку и, резко подняв голову вверх, повернул к себе. Слезы снова ручьем полились из ее глаз.
– Пусти, больно! Они найдут меня, и тогда тебе несдобровать, – прохныкала девица.
Никогда в жизни Антону не приходилось бить женщину. Но сейчас спонтанные эмоции одержали верх. Это была не женщина, это был дьявол в женском обличье. Она швырнула его в ту безысходность, за которой стояла смерть. И теперь уже не важно – его или чужая.
– Кому ты нужна, дура?! Никто за тобой уже не придет! – заорал он и с размаху влепил ей пощечину. – Рассказывай все, иначе я за себя не ручаюсь!
Наверное, пощечина привела ее в чувство. Наташа на мгновение окаменела, глядя на него огромными, полными слез глазами, потом, захлебываясь от торопливости, начала говорить.
– Хорошо, хорошо, я все расскажу! Только не
