через несколько минут?
Что ещё никогда в своей жизни она так сильно не ошибалась. Грег оказался хорош… даже очень хорош… черт подери,
невероятно хорош! Уверенности в победе, конечно, почти сразу же поубавилось, но сдаваться так просто Эбби не собиралась. Жизнь давно научила её поступать совершенно по-иному.
Текли минуты, игра становилась всё интенсивнее и напряженнее, а улыбка на лице её противника – всё шире и довольнее. Спустя час Грег вышел на финишную прямую, что, к сожалению, она и сама ясно видела, исходя из количества очков, записанных на листочке.
Она проигрывала: знала это, понимала, чувствовала. Но если ещё полчаса назад оставался хотя бы маленький процент на то, что неожиданно случится чудо, то сейчас Эбби могла заявить официально, что Грег Мартин – Господи, ей не верится! – «порвал её, как тузик грелку»! И с таким разгромным счетом, что гениальный Сэр Элвуд – пусть земля ему будет пухом – определенно повесил бы на неё клеймо позора!
– Готова признаться?
Вот так просто, без лишних церемоний, довольный, как чеширский кот, Грег Мартин смотрел на неё, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.
– А у меня есть выбор?
Он кивнул.
– Конечно. Но при любом варианте, исход один – ты признаешься.
– То есть, – задумчиво начала она, подаваясь вперед, – ты хочешь сказать, что позволяешь мне сделать это добровольно?
– На правах победителя, – тихо ответил он, тоже придвигаясь ближе, – да. – А затем его лицо вновь озарила улыбка. – Сегодня я добрый.
Секунда, две… уголки её губ дернулись.
– Не дождешься.
– Нарушаешь уговор?
– Ты сказал, что у меня есть выбор, и я этим пользуюсь.
Теперь улыбкой Чешира могла бы похвастаться и она сама.
– Ты можешь пожалеть об этом…
– В самом деле? – Вызывающе прошептала она.
Грег долго и внимательно смотрел на неё – гипнотизировал что ли? – а затем вдруг совершенно неожиданно сорвался с места, заставляя Эбби сделать то же самое. Слава Богу, реакция у неё теперь стала намного лучше, чем прежде! Она зажала рот рукой, чтобы не закричать, но смех внутри с такой силой сдавливал горло, что удерживать его становилось всё сложнее. Резко повернув, чуть не врезавшись в косяк, она быстро забежала в комнату и, понимая, что времени и возможности на то, чтобы закрыть дверь у неё нет, забежала за кровать и, схватив подушку, повернулась лицом к вбежавшему следом Грегу.
– Стой на месте, – она не выдержала и, наконец, засмеялась, – я предупреждаю тебя по-хорошему.
– Серьезно? – Усмехнулся он, делая шаг. – Думаешь, я боюсь подушек?
– Они тяжелые. И я не шучу.
Грег пожал плечами. Сделал ещё один шаг.
– У меня неплохие рефлексы.
Он двигался медленно, пока Эбби так же медленно отступала. Всё было в порядке, пока отступать в конечном итоге стало некуда. Решив рискнуть, она кинула подушку, чтобы не держать лишний груз, и, запрыгнув на постель, стала перебегать по ней сверху. Рефлексы Грега, к её величайшей досаде, оказались не просто неплохими – нечеловечески быстрыми. Он подхватил её за талию у самой двери и приподнял, вынудив невольно вскрикнуть, а затем ещё сильнее рассмеяться. Уже зная, к каким методам он может прибегнуть, Эбби обреченно закачала головой.
– Только не щекоти! Нет! Умоляю!
– Ты признаешься?
– Да! – Сдалась она, при этом продолжая безудержно хохотать: тихо, но немного истерично. – Обещаю.
Грег опустил её на ноги, но не разжал объятий. Лишь развернул к себе, невольно оставляя расстояние между ними ничтожно маленьким.
– Говори, – прошептал он, смотря ей в глаза. Их зелень заставляла Эбби чувствовать внутри полный штиль. Да, именно так. Его бездонные, выразительные глаза дарили ей спокойствие и безмятежность. Сердце переставало колотиться, как сумасшедшее, и даже пульс начинал стучать ровно и размеренно. Грег был её тихой гаванью. Её спасением от шторма прошлой жизни.
– Да, – ответила она, ощущая, что его сердце, напротив, бьется намного быстрее.
– Что, да?
– Ты нравишься мне. – Уточнила она, а затем улыбнулась шире. – Правда, иногда ты бываешь слишком настойчивой задницей.
Он тоже улыбнулся, а затем сделал несколько шагов назад, при этом, не выпуская Эбби из своих рук.
– Давай, – сказал он, ловя её вопросительный взгляд, – потанцуй со мной.
– Что? – Усмехнулась она. – Сейчас? Нет, я…
– Я хочу получить свой бонус, – прервал её Грег, забирая любой шанс к сопротивлению.
– Но… у нас даже музыки нет, – жалкое оправдание, заранее обреченное на провал.
– Она не нужна, – его руки нежно обняли её за талию. – Просто двигайся. Помнишь? Как тогда.
Их первый танец на том вечере. Ещё в Нью-Йорке. Эбби помнила, но не хотела вспоминать. Тот день и все последующие вызывали в её душе слишком сильные чувства, и они были связаны с совершенно другим мужчиной. Она прикрыла глаза, прислушавшись к своей внутренней музыке и позволив ей вести её. Снова спокойствие. Снова безмятежность. Снова полный штиль.
– Меган звонила сегодня утром. Спрашивала, могу ли я приехать.
– Что-то серьезное?
– Поступил пациент с очень… необычными симптомами. Просят посмотреть.
Она утвердительно кивнула.
– Тогда ты должен поехать.
– Думаешь?
– Ты лучший врач из всех, кого я видела. И не только я. Если твое присутствие в Нью-Йорке поможет спасти чью-то жизнь… да, ты должен поехать.
Запах лимона, исходивший от его шеи, заставлял Эбби всё глубже погружаться в состояние сладкого полудрема.
– Мне придется оставить тебя на пару дней. Может, больше.
– До пятницы я бы всё равно не смогла уделить тебе должного внимания, – прошептала она, зевая. – Бал на носу, а у нас ещё не все утверждено… даже лучше, что ты будешь занят.
Но не лучше, что будешь так далеко.
– Могла бы просто сказать, что будешь скучать.
Губы Эбби тронула слабая улыбка, она инстинктивно сильнее прильнула к Грегу.
– Буду. Я буду скучать.
И без тебя будет намного труднее не вспоминать, – мысленно добавила она, с замиранием сердца подумав о человеке, который сумел пробраться в её голову, миновав самые прочные, самые надежные барьеры. Вновь стало слишком больно, вновь слишком тяжело, она справится с этим. Сможет снова забыть. Но вначале позвонит Элейн. А после этого, её жизнь опять вернется в привычное русло.
В этом она не сомневалась.
* * *
Дарен зашел в дом, бросил пиджак на спинку стула и потер пальцами затекшую шею. Знакомый механический звук и шаги, раздавшиеся в тишине комнаты, заставили его вымученно прикрыть глаза.
– Не стоило делать этого, – прошептал он. – Я просил не вмешиваться. Вас обоих.
Секунда. Две…
– Мы и не вмешивались. Почти год наблюдая, как вы оба рушите свои жизни. – Вместо ответа он повернулся, одарив сестру укоризненным взглядом. Элейн
