— Что, во имя Господа, тут творится? — прогудела Селия.
— Я не заметила, что мой шнурок застрял между половицами, и когда попыталась отойти, чуть не упала. Схватилась за полку, но в итоге лишь опрокинула на себя все содержимое. Но есть и хорошая новость: я нашла розовое платье с цветами. Пэнси оно всегда нравилось.
— Я христианка, — заговорила Селия срывающимся голосом, — а потому предположу, что ты действовала из лучших побуждений. Но сейчас я вынуждена попросить тебя уйти. С тех пор, как я нашла Пэнси на кухонном полу, твой визит — самое нервирующее событие. Ты и эти две докучливые старухи уничтожили мои планы на спокойный день.
— Мне так жаль, тетя Селия. Если я смогу чем-то помочь, прошу, дай знать.
— Ты исполнила свой семейный долг. Если и правда хочешь помочь, то держись подальше от моего дома. Сегодня ты лишь добавила мне проблем.
— Я нашла розовое платье.
Я покачала головой, поражаясь, как Элли может столь беззаботно воспринимать неприкрытую грубость Селии. Хотя, наверное, пригодились годы практики. Из телефона донеслись приглушенные шаги по ступенькам, и через секунду Элли показалась на крыльце.
— Прости за гардеробную.
— Да-да, уходи уже.
И дверь захлопнулась.
Элли тряхнула головой, поспешила к своей машине и, не успев отъехать от обочины, заговорила в трубку:
— Прошу, скажи, что вы забрали дневник.
— Он у Герти.
— Слава богу! Что за невезуха… Паршивая бы из меня вышла шпионка.
Я улыбнулась:
— Ну не знаю. Ты быстро соображаешь. Догадалась бросить дневник в окно и придумала правдоподобную отмазку. История со шнурками гениальна.
— Не совсем. Со мной такое и правда случилось в школьные годы. Держу пари, тетя Селия об этом тоже помнит, так как мама тогда сильно расстроилась, прям как тетушка сейчас.
Я рассмеялась:
— От этого история становится еще более гениальной.
— Гениальной… Мне нравится считать себя гением. — Элли захихикала.
— Ты заходила на кухню?
— Да, но ничего странного не заметила. На полу все тот же старый линолеум — это тебе не дерево, на котором можно разглядеть затертое пятно или свежую краску. Прости, что больше ничем не могу помочь.
— Не извиняйся. Без тебя мы бы сегодня ничего не достигли. Полагаю, телефон Пэнси ты нигде там не видела?
— Мне не хватило времени порыться в ящиках, но, уверена, полиция уже все обыскала. А в гардеробной его не было.
— М-да. Ладно, над этим мы еще поразмыслим.
— Думаю, мне не стоит рисковать и соваться к тебе, чтобы вместе полистать дневник.
— Да, точно не стоит, но я позвоню, как только мы что-нибудь выясним, обещаю.
— Договорились. Что ж, а сейчас, пока давление не довело меня до сердечного приступа, поеду-ка я домой, приму горячий душ и выпью чего-нибудь покрепче. И ведь еще даже не полдень. Иисусе.
До меня только через несколько секунд дошло, насколько такое поведение нетипично для Элли. Отчего чувство вины лишь усилилось — а вместе с ним и чувство собственной значимости.
— Я очень ценю твою помощь, Элли.
— Ну а для чего еще нужны друзья?
Убирая телефон в карман, я все еще улыбалась.
— Она в порядке? — спросила Мари.
— Ага.
Я объяснила, что произошло в гардеробной, глаза Мари округлились, а потом она, не выдержав, расхохоталась.
— Боженьки, — выдохнула она, обмахивая раскрасневшееся лицо ладонью, — Элли и Герти превратили эту вылазку в комедию ошибок. А когда вы мне помогали, хлопот было столько же?
Я выпучила глаза:
— Ида Белль и Герти ничего вам не рассказывали?
— Нет, а когда я спрашиваю, они всегда меняют тему.
— Ха. Наверное, потому, что они вели себя как психи восьмидесятого уровня и не хотят в этом признаваться. Вот что… когда вся эта ерунда с Пэнси прояснится, мы вместе поужинаем, выпьем, и я расскажу, насколько ваши подружки далеки от нормальности.
Мари улыбнулась:
— Отличное предложение. Вот только я почему-то сомневаюсь, что ты сможешь меня удивить.
— Я почему-то тоже.
— Ну же, хватит нас мучить. — Ида Белль кивнула на зажатый в моей руке дневник Пэнси. — Я бы полистала его по пути к тебе, но Герти вцепилась в чертову тетрадку и наотрез отказалась отдавать. Она ехала сюда без очков и рулила одной рукой. В итоге сбила четыре предвыборных щитка мэра Фонтлероя и, кажется, проколола шину.
— Ничего подобного! — возмутилась Герти.
Я выглянула за дверь и увидела, что «кадиллак» Герти заметно просел на один бок.
— Угу. Но если не хотите идти домой пешком, лучше позвоните Уолтеру.
Герти посмотрела на улицу:
— Черт.
Затем открыла свою сумку, выдернула застрявший в ней кусок газона и, выбросив его на лужайку, достала телефон.
— Нам не помешает освежиться. — Я жестом пригласила их на кухню.
Там налила всем чай со льдом, а потом мы ждали, изнывая от нетерпения, пока Герти завершит переговоры с Уолтером, чтобы уже погрузиться в изучение дневника. Наконец я открыла заветную тетрадку.
— Ну, что там? — спросила Ида Белль, когда я просмотрела несколько страниц.
— Мы были правы… она работала в эскорте. Но, похоже, не ладила с владелицей фирмы.
— Ну разумеется, раз она женщина.
— Пэнси решила, что заработает больше, если займется частной практикой, — продолжала я пересказывать прочитанное, — и, видимо, увела с собой нескольких клиентов.
— А так можно? — удивилась Герти.
Ида Белль закатила глаза:
— Думаешь, в трудовом кодексе проституток есть условие о неконкуренции?
— Сомневаюсь, что на нее подали бы в суд, — заметила я, — но, держу пари, хозяйка не обрадовалась, когда Пэнси смылась, прихватив клиентов.
— Не обрадовалась настолько, что решила выследить ее и убить?
Я нахмурилась:
— Вряд ли. Скорее всего, именно бывшая начальница натравила на нее СВД.
Ида Белль кивнула:
— Логично. И от конкурентки избавилась, и клиентов вернула, не испачкав руки.
— А налоговики хоть попытались отследить источник ее прибыли? — уточнила Герти. — Или сразу применили этот невменяемый доход, о котором говорила Мари?
— Вмененный доход, — поправила Ида Белль.
— Без разницы. Вопрос остается в силе.
— Да, и это хорошо, — согласилась я. — Если они пытались отыскать источник денег, то вполне могли растормошить каких-нибудь переживающих за свою репутацию мужчин или их взбешенных жен.
— То есть обеспокоенный клиент мог избавиться от Пэнси, чтобы она не сообщила СВД его имя, — заключила Ида Белль. — Или она успела передать информацию налоговикам, те приступили к расспросам, и тогда уже ее грохнула чья-то жена.
