Кинг не ответил, посмотрел на часы, стоящие на столе, и пожал плечами:
— Больше мы ничего сделать не можем! Я должен вернуться в офис.
Но прежде, чем уйти, повернулся ко мне:
— Неужели с вас не довольно, Джессика? Видите, на что она способна?
Улыбка, которую я попыталась изобразить, чуть тронула мои губы. Я могла дать только один ответ, и Кинг, казалось, прочел его на моем лице. Он слегка дотронулся до моего плеча, словно ободрял, и вышел из комнаты.
Мод Хампден по-прежнему сидела на своем месте, а по ее щекам текли слезы.
— Самые маленькие дети начинают с варварских инстинктов, — сказала она. — Повзрослеть, стать цивилизованным и образованным — значит познавать чувства других людей. Но Кэтрин категорически придерживается той точки зрения, что ничего не изменилось. Лейла не похожа на нее. Пока. Вот почему вы моя единственная надежда, Джессика! Вы еще можете достучаться до Лейлы в этой поистине безнадежной борьбе! Вы можете помочь ей убежать. Не физически — с острова, — а эмоционально, от этой зависимости, от той, кто причиняет ей вред.
— Могу только попытаться, — ответила я. — Но не считаете ли вы, что Кингу следует уехать?
Она мгновение смотрела на меня, потом тепло и великодушно протянула руку. Когда я подала ей свою, она слегка сжала мои пальцы.
— Вы могли бы поработать и над этим, моя дорогая, — сказала она, устало поднимаясь с кресла.
Мне показалось, что с тех пор, как я впервые увидела ее, она постарела. Когда мы вместе направилась к двери, Мод даже позволила себе опереться на мою руку.
За всеми этими событиями я почти забыла о предстоящем приеме. В просторном главном зале Эдит отдавала указания по перестановке мебели, ее длинная, худощавая фигура беспокойно двигалась от столика к столику.
Поскольку Кэтрин исчезла, а Эдит не была голодна, Мод, Лейла и я спокойно позавтракали на террасе. О поступке Кэтрин мы не вспоминали. Лейла казалась задумчивой, а я задавала себе вопрос, удалось ли ей разыскать колумбеллу в тетиной комнате.
Неожиданно она вспомнила о серьгах, украденных у матери в Сен-Хуане.
— Они должны были перейти ко мне, как «Каприз», — сказала Лейла бабушке. — Я даже проколола уши, чтобы их носить.
Мод вышла из себя:
— Я помню, как твой дедушка купил ей эти сережки, чтобы компенсировать уязвленное самолюбие Кэтрин, когда ее следовало наказать! Что ж, очень кстати пропали. Надеюсь, никогда не найдутся!
— О, бабушка! — вскричала внучка. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Кэти рассказывала мне о том браслете, который взяла в школе у соседки. Это была всего лишь шалость: она хотела поддразнить девочку, которую не любила. Но поднялся скандал, и ты с позором увезла ее домой.
Мод молчала, я не могла встретиться с ней глазами. А когда она заговорила, в ее голосе слышалась боль.
— Шалость, дорогая? — тихо спросила она. — Шалость?! Как сегодняшний наезд на Джессику?
Лейла, шокированная и возмущенная, вскочила и убежала с террасы.
После ленча Эдит заняла Лейлу работой. Мод тоже осталась внизу, чтобы в меру своих сил проследить за приготовлениями к приему. Во мне никто не нуждался, и я вышла погулять в маленьком тропическом лесу. Однако мне там не понравилось — не хотелось бы встретиться здесь с Кэтрин наедине, и я решила уйти.
На обратном пути я вышла к домику, в котором Эдит Стэр обычно обрабатывала раковины. Ранее я уже замечала это одноэтажное каменное здание, превращенное ею в мастерскую, но никогда туда не заходила. Я прошла по тропинке, обсаженной гибискусом, подошла к двери и неуверенно толкнула ее. Внутри никого не было, и я вошла. Здание когда-то служило отдельной кухней для главного дома, и в нем сохранилась огромная датская плита с кирпичной трубой. Теперь она использовалась с совершенно иной целью.
Мраморная крышка того, что когда-то было кухонным столом, плита из мыльного камня возле мойки, полки шкафа И даже широкие подоконники — все сгибалось под тяжестью раковин, находящихся на разной стадии процесса обработки: раковины в бадьях с водой, вероятно еще живые, раковины, сохнущие на солнце на подоконниках, раковины, готовые для полировки… Каменный пол под ногами скрежетал от песка, а в воздухе стоял тот же специфический запах, что и в комнате Кэтрин в «Капризе».
Повсюду лежали инструменты, которые Эдит использовала в работе: гнутые пинцеты и щетки из тугой проволоки. На полке стояли бутылки со спиртом. Все здесь напоминало не только о том, какой красивой может стать раковина, и об убийстве. Теперь я поняла, почему брезгливый Алекс не любил эту сторону своего увлечения.
Висящий на стене коричневый рабочий халат Эдит Стэр, казалось, наблюдал за мной ярко-желтыми подсолнечными глазами, и я поняла, что мне здесь нечего делать. Тем не менее меня не покидало чувство, что мастерская может мне что-то подсказать, и я продолжила осмотр.
На рабочем столе стояла коробка, наполовину заполненная песком, на котором лежало несколько раковин.
Мастерская и ее обстановка не сказали мне ничего, а моя тревога становилась все сильнее и сильнее. И я уже была готова отсюда уйти, как вдруг услышала отчетливые шаги по цементной дорожке, ведущей к двери. Я тотчас же подумала о Кэтрин и застыла как вкопанная, трясясь от страха.
К моему облегчению, в мастерскую вошел Алекс.
— Вот уж не ожидал вас здесь найти! — произнес он не без вызова.
Я довольно путано объяснила, что, осматривая окрестности, наткнулась на этот дом и мне стало любопытно. Он нетерпеливо слушал, теребя пальцами бороду, и, казалось, не верил, что я попала сюда нечаянно.
— Эдит куда-то исчезла, — сказал он. — Думал, что найду ее здесь.
Не знаю почему, но инстинкт подсказал мне, что он лжет и пришел сюда вовсе не за ней.
— Здесь никого не было, — сообщила я.
— На вашем месте я бы не говорил Эдит, что вы здесь были, — продолжил Алекс. — Она, знаете ли, ревниво относится к своим владениям. Никто не дотрагивается до ее инструментов. Эдит не позволяет даже слугам тут убирать, все делает сама!
— Простите, — сказала я. — Здание показалось мне открытым, пустым и бесхозным! — И тут краем глаза увидела, что в окне что-то мелькнуло — расплывчатое, неясное, но тут же исчезнувшее. Лицо? Кто-то заглянул и увидел нас?
— По-моему, вас кто-то ищет, — сказала я. — Вероятно, мне лучше уйти.
— Я пойду с вами, раз уж Эдит здесь нет, — поколебавшись, заявил он.
«Это уж слишком для Кэтрин», — подумала я, но была рада, что пойду не одна.
Когда мы уже подходили к дому, Алекс остановился.
— Будьте осторожны, не вмешивайтесь в то, чего не понимаете, — тихо произнес он, и я снова увидела скрытый огонь в его светлых, прозрачных глазах.
