— Ничего подобного, — возразила она, — я же поцеловала тебя и пожелала спокойной ночи.
— Это я поцеловал тебя, а не ты. И у меня сложилось впечатление, что я никогда не знал твои губы прежде. — Разве можно быть уверенным в этом?
— Но я же этого не помню.
Женщина ласково улыбнулась:
— Значит, мои поцелуи просто-напросто не запоминаются.
— Вряд ли, как раз наоборот.
Его голос понизился до шепота, и она невольно подняла глаза. Теперь уже он безотрывно смотрел на нее сверху вниз. Кендал кинуло в жар, его глаза как будто обжигали. Она, не в состоянии произнести ничего вразумительного, во все глаза глядела на него.
Спустя какое-то время Джон возобновил разговор, похоже, сдаваться он не собирался:
— Но, если мы действительно женаты, значит, мы поссорились во время аварии?
— Я никогда этого не говорила.
— Просто не было необходимости. Что же тогда раскололо наш брачный союз? Может, мне не нравилось, что ты слишком много времени уделяешь своей карьере?
— Нет, совсем не так.
— Может, мы не сошлись характерами?
— Нет, мы прекрасно ладили.
— Мы спорили относительно рождения ребенка? Я что-то смутно припоминаю, вроде бы мы пререкались по этому поводу.
— В самом деле? — поинтересовалась Кендал, выразив крайнее изумление.
— Я хотел ребенка?
— Конечно.
Он чрезвычайно озабоченно и нервно потер ладонью лоб, словно пытался что-то вспомнить:
— Сомневаюсь.
— Ты говоришь ужасные вещи!
— Я всегда был честен до грубости, — отрезал он. — Тем и отличаюсь от тебя.
Он выжидающе пронизывал ее глазами, словно желая получить правдоподобное объяснение. Но Кендал застыла на месте с совершенно бесстрастным лицом.
— Может, мы разошлись из-за денег?
— Нет.
— Тогда из-за секса?
Она долгим взглядом посмотрела в окно и молча покачала головой.
— Значит, из-за секса. — Джон уверенно тряхнул головой, как бы подтверждая свои предположения.
— По этой части у нас никогда не было никаких проблем.
— Тогда подойди сюда.
— Зачем?
— Подойди ко мне, — повторил он мягко, но вместе с тем довольно решительно.
Кендал лихорадочно соображала, что же делать. Останься она на месте, он может ошибочно расценить ее упрямство как трусость. А ей вовсе не хотелось давать ему повод так думать, хотя отчасти это было действительно так. Спустя мгновение она поднялась и направилась к нему.
— Это что, проверка?
— Что-то вроде того, — ответил он.
Джон прикоснулся К ее груди и легонько сжал у Кендал перехватило дыхание.
— Теперь все ясно, — прошептал он.
Она с трудом сохраняла спокойствие, так же как и прошлой ночью, когда он дотронулся. Но ей во что бы то ни стало надо было выдержать, выдержать и сохранить свою репутацию.
— Просто между нами уже давно ничего не было.
— Как давно? — уточнил он, настойчиво касаясь ее сосков.
Еще до рождения Кевина.
— В таком случае я больше не удивляюсь.
— Что ты имеешь в виду?
Он приблизился к ней вплотную, и она сразу же все поняла.
Низко наклонив голову, подавшись вперед, он впился в нее губами и ощутил божественный трепет. Они слились в страстном поцелуе, он языком настойчиво требовал большего.
Кендал, затаив дыхание, попыталась высвободиться из крепких объятий.
— Я не могу, — прошептала она еле слышно.
— Почему? — Он жгучими поцелуями осыпал ее шею.
— У меня молоко.
— Молоко?
— Да, я кормлю грудью. — Она наконец оттолкнула его и отступила назад. При этом она машинально дотронулась до припухшего рта, до горящей страшным огнем шеи, рукой прикрыла влажные пятна на майке. — В данных обстоятельствах, — начала она, — мне кажется, мы должны… должны воздерживаться.
— Почему?
Потому что мне очень неудобно.
— Почему?
— Твоя амнезия сделала нас почти чужими.
Но ведь ты утверждала, что мы женаты.
— Да.
— И у нас общий ребенок.
— Да.
— И тем не менее ты считаешь, что мы чужие! Объясни, Кендал, как это. И, поскольку ты здесь… — Он пошарил рукой по спине и что-то вытащил из-под ремня. — Объяснись же, наконец.
Вытянув руку вперед, он направил на нее пистолет.
— Меня зовут Кендал Бернвуд.
Она положила портфель на стол и протянула руку женщине, ожидающей допроса. Тусклый взгляд, спутанные волосы, обезображенное синяками и кровоподтеками некогда экзотической красоты лицо. И тем не менее Кендал узнала в ней ту самую даму в зеленом, которая так заинтересовала ее когда-то.
— Я знаю, кто вы, — сказала женщина. — Лотти Линэм.
И без всякого энтузиазма ответила на рукопожатие.
Ладонь ее неожиданно оказалась сухой. без всяких признаков нервной потливости, голос твердый, а взгляд спокойный. В подобных обстоятельствах людям свойственно более эмоциональное поведение.
Она казалась удивительно невозмутимой и бесстрастной для женщины, которая только что убила своего мужа.
— Чем могу быть полезна, миссис Линэм?
— Освободите меня отсюда.
— Я сделаю все возможное, — с готовностью откликнулась Кендал. — Что вы сообщили полицейским во время ареста?
— Ничего.
— Мне очень важно знать все, что вы сказали в полицейском участке. Даже самые незначительные детали.
— Я не проронила ни слова, кроме того, что Чарли меня избил и изнасиловал. И еще заявила, что буду говорить в присутствии адвоката.
— Что ж, прекрасно, — обрадовалась Кендал. — Очень разумно и осмотрительно с вашей стороны.
— Да уж, насмотрелась всякой всячины по телевизору, — заметила она сухо.
— В котором часу вас арестовали?
— Около четырех пополудни.
— Вас осматривал доктор?
Они доставили меня прямо сюда.
Кендал взглянула на часы. Было почти семь.
— И в таком состоянии вы находитесь здесь более трех часов? Вас что-нибудь беспокоит?
— Да, немного, но я потерплю.
— Нет, это невозможно. — Кендал с шумом отодвинула стул, шагнула за порог, сердито распахнула дверь и крикнула кому-то в коридоре. — Клиенту немедленно требуется медицинская помощь. С кем мы поедем в поликлинику?
Разместившись на заднем сиденье патрульной машины, Кендал и миссис Линэм всю дорогу молчали. В поликлинике обвиняемую подвергли тщательному осмотру, зафиксировали все синяки и побои, установили факт изнасилования и запечатлели травмированные участки тела на фотопленку. Доктор пообещал прислать Кендал копию медицинского освидетельствования вслед за аналогичной копией, предназначенной для полицейских.
Лицо миссис Линэм выглядело как один большой синяк, но доктор заверил ее, что в связи с поверхностным характером побоев скоро все пройдет. Раны потерпевшей обработали антисептиком и отправили женщину назад. Кендал потребовала предоставить подзащитной возможность принять душ и позавтракать, прежде чем ее начнут официально допрашивать.
