Кендал не спеша открыла папку с делом об убийстве Линэм:
— Пока вы принимали душ и завтракали, я кое-что разузнала. За последние три года вы семь раз вызывали домой полицию. — Кендал подняла на нее глаза. — Правильно?
— Раз вы утверждаете, значит, так оно и есть. Я потеряла счет этим вызовам.
— При этом вас дважды госпитализировали. В первом случае у вас были сломаны ребра. А во втором — сильные ожоги на спине. Что за странные ожоги, миссис Линэм?
— Он прижигал меня моими же бигуди, — не теряя самообладания сообщила она. — Мне еще тогда повезло. Он пытался… засунуть их мне вовнутрь. Сказал, что хочет сделать меня своей раз и навсегда.
Сердце у Кендал обливалось кровью, но ей вновь пришлось сосредоточиться на фактах и не показывать виду.
— Он был ревнивым мужем?
— Ужасно ревнивым. Ревновал ко всем мужчинам подряд. Я никуда не могла пойти, ничего не могла сделать, чтобы тут же не выслушать упрека в том, что пытаюсь кого-либо соблазнить. Ему всегда хотелось, чтобы его жена выглядела лучше всех, но, как только я приводила себя в порядок, он просто сходил с ума от взглядов, которые на меня бросали. А потом напивался и избивал меня до полусмерти.
Он когда-нибудь вам угрожал?
— Слишком часто, чтобы запомнить и сосчитать. — Хорошо бы вы привели мне конкретный пример его угрозы в ваш адрес в чьем-либо присутствии. Вы когда-либо с кем-либо обсуждали его агрессивное поведение? — Лотти задумчиво покачала головой. — Было бы весьма кстати припомнить такой случай. Чтобы кто-нибудь подтвердил, что вы постоянно опасались за свою жизнь, что он действительно мог вас убить. Неужели вы копили это в себе?
Она вновь отрицательно покачала головой:
— Нет.
— Хорошо. Что произошло прошлой ночью, миссис Линэм?
— Чарли находился в разъезде несколько дней. Вернулся усталым, расстроенным и начал пить. Вскоре он уже так напился, что, ударив кулаком по тарелке, разметал на мелкие кусочки свой ужин. Тарелки с едой полетели в стену, вся посуда оказалась перебита.
— Полиция видела?
— Нет, я все смыла и вытерла.
— Да, дело дрянь. Уничтожены прекрасные доказательства вспышки ярости и необузданной злобы. А ведь Кендал так нужны неопровержимые факты жутких приступов бешенства и озлобления Чарли.
— Дальше, — попросила Кендал.
— Затем он вихрем вылетел из дому и несколько часов где-то болтался. Вернулся в полночь вконец опьяневший и озверевший. Когда я ему отказала, жестоко меня избил. — Она машинально потрогала лицо. — Думаю, это самое настоящее изнасилование в ответ на «нет» женщины.
— Да-да, именно так, — подтвердила Кендал. — Вы четко дали ему понять, что не хотите ложиться с ним в постель? Верно?
Она молча кивнула:
— Но он взял меня силой. Бросил на кровать и придавил рукой, затем, содрав нижнее белье, овладел мною. Да так, чтобы было побольнее. Наверное, специально.
— Как вы думаете, в поликлинике в остатках грязи из-под ваших ногтей найдут какие-нибудь следы того, что вы сопротивлялись?
— Думаю, найдут. Я дралась, как дикая кошка, кусалась и царапалась. Ничего не помогло — он кончил, обозвал меня самыми грязными словами и пригрозил убить.
— , Важно точно передать его слова.
— Муж достал пистолет из ящика стола, сунул ствол мне в рот и сказал, что хочет размозжить мою чертову голову. Он еще тогда мог бы убить меня. Но почему-то поднялся и вышел из спальни.
— Я долго лежала без движения. Слишком устала и перепугалась, чтобы шевельнуться. Знала, что, пока он спит, я в полной безопасности. А что будет, когда он проснется? Поэтому решила убить его, прежде чем он убьет меня.
И она поведала Кендал, как это произошло:
— Взяв его пистолет, я трижды выстрелила ему в голову, именно так, как они сказали. И нисколько не жалею о содеянном. Рано или поздно он все равно убил бы меня. В моей жизни ничего хорошего не было, но умирать мне не хотелось.
Вернувшись к себе в кабинет, Кендал какое-то время отрешенно размышляла над рассказом Лотти, наблюдая за каплями дождя, стекающими по стеклу.
— Какой кошмар, — пробормотала она.
Сегодня утром у здания суда Бама предсказывал дождь.
— Перед тем, как стемнеет, — уточнил он, даже не взглянув на небо.
Кендал подняла глаза, напряженно вглядываясь ввысь:
— Но на небе — ни облачка, Бама. Ты уверен, что будет дождь?
— Перед заходом солнца начнется гроза, — ответил тот. — Помяните мои слова.
Он оказался прав. Далеко за горами слышались раскаты грома, а небо затянуло густыми черными тучами и туманом. Поеживаясь от дурного предчувствия, Кендал прослушала автоответчик и принялась разбирать почту.
Среди всего прочего обнаружилось еще одно письмо Круков, В котором, как и раньше, содержались угрозы в ее адрес. Это уже пятое письмо подобного содержания со времени несчастного случая с Билли Джо. И в общем, не самое плохое. Пару дней спустя после инцидента с младшим Круком ей вручили пакет с огромной дохлой крысой.
Весть об этом происшествии как молния облетела весь суд, затем докатил ась и до редакции газеты, находившейся в двух кварталах отсюда. В офисе моментально появился Мэт и потребовал объяснений.
Стоило только Кендал показать ему зловонное содержимое пакета, как он тотчас ринулся на поиски добровольцев, чтобы разобраться с братьями-близнецами и остальными из семейства Круков. Гиб, не колеблясь, поддержал Мэта.
Кендал пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать их от неосторожного шага.
— Они же очень расстроены случившимся, — пыталась увещевать Кендал. — В известном смысле я их прекрасно понимаю.
— Понимаю! Да ты сделала все возможное для этого сопливого воришки, — в ярости кричал Мэт.
— Вся эта тактика запугивания совершенно омерзительна и недопустима, даже для такого негодяя, как Крук, — горячо поддерживал сына Гиб. — Настоящее хулиганье, с этим нужно покончить раз и навсегда!
— Послушайте, они просто недалекие люди. — Кендал готова была признать все, лишь бы их успокоить.
— Я же предупреждал этих мерзавцев, — никак не мог утихомириться Мэт, — что если они тронут тебя…
— Но они же не тронули, — перебила его Кендал. — Ответить им тем же, значит, самим опуститься до их уровня. Не надо поспешных решений, пожалуйста, Мэт, Гиб. В конечном счете это сильнее навредит мне, чем Крукам. Я должна реагировать на все эти выходки профессионально, то есть просто-напросто игнорировать.
В конце концов ей удалось уговорить обоих Бернвудов и взять с них обещание, что не будет никакой мести. При этом она обошла молчанием все другие письма, опасаясь взрыва негодования и вспышки слепой ярости со стороны Mэта и свекра. Она пожаловалась Мэту, что камнем, вылетевшим из-под колес грузовика, разбило ветровое стекло машины. На самом же деле это, конечно же, работа одного из Круков. Все прояснилось однажды вечером, когда в салоне машины она нашла камень с запиской, полной угроз и проклятий ее адрес.
