Я охватила ладонями чашку, грея ледяные руки. За окном, в ранних сумерках, чернел голый тополь. В коридоре заскрежетал ключ. Я соскочила с подоконника и выбежала навстречу своему суженому.
— Привет! — встала на цыпочки и поцеловала его. — Не поверишь, но я приготовила обед.
— Не поверю, — улыбнулся Кирилл. — Пока не попробую.
Пока я рассказывала какую-то ерунду из своей студенческой жизни, мой жених, прислонившись спиной к урчащему холодильнику, наблюдал за мной стеклянными глазами. Кажется, он ничего не понял из моего рассказа, но я не стала обижаться — в конце концов, если бы не тысяча работ, на которых он одновременно пахал, кушать нам было бы совсем нечего.
— Устал?
— Немного, — он пожал плечами и расстегнул воротник рубашки. — Но твое присутствие дома уже придает сил!
— Это ты еще моего волшебного борща не пробовал! Я совершенствуюсь с каждым днем!
Минут десять мы ели молча, пока я ворочала в голове пару мыслишек.
— Я пойду работать.
— Когда-нибудь — обязательно, — кивнул Кирилл. — А пока учись.
— Ну правда! Я не могу смотреть, как ты вкалываешь целыми днями, а я прохлаждаюсь! Вот сегодня, например. Ты такой уставший, что даже не стал переодеваться, прежде чем садиться за стол. А ведь всегда так делал.
— А, черт, точно… Но это не из-за усталости.
— А из-за чего?
— Да так, — поморщился Кирилл. — На работе одна штука.
Я вытаращила глаза.
— Эй, давай, рассказывай! Что там такое? Если это очередной сложный психологический случай, то он и ко мне имеет непосредственное отношение — я учусь, нужна практика! Может, я подскажу что-то!
— Вика, это не сложный случай. Это безнадежно, — темно-зеленые глаза Кирилла стали почти черными от внезапной вспышки негодования. — Когда ты видишь, как гробят маленького человечка, и ни черта сделать не можешь!
Я часто заморгала и приоткрыла рот от удивления.
— Какого человечка?
— У меня в школе девочка во втором классе учится, Ксюша. Хорошая, талантливая девочка — рисует хорошо. А родители — алкоголики. Удивительно, откуда она вообще взялась в такой семье! И вот мне привела ее классная руководительница. У Ксюши серьезные проблемы с психикой — и месяц от месяца становится все хуже!
Кирилл вскочил со своего места и принялся ходить по кухне, его фразы стали короткими, а интонация — отрывистой. Даже не припомню, когда в последний раз видела его таким взволнованным.
— Я пытался поговорить с ее матерью, объяснял. Директриса наша ходила. Какой-то совет там родительский, социальная организация… Без толку! Им на нее плевать — могут только орать, оскорблять и бить. Уроды! Она ведь такая маленькая! Ты бы ее видела — у нее такие огромные голубые глаза, такие ресницы длинные, и улыбка — вот настоящая, добрая такая… А они уничтожают ее как человека!
Он замер около окна, и я только смотрела на его напряженную фигуру широко открытыми глазами. Конечно, Кирилл часто переживал о своих школьных подопечных, и так же искренне когда-то беспокоился обо мне. Но сейчас меня неожиданно посетила совершенно не имеющая к делу мысль, которая заставила похолодеть мою спину.
— Кирилл, ты хотел бы завести ребенка?
— А?
— Ты слышал. Да? Ты ведь уже готов?
Он тут же втянул голову в плечи, а щеки тут же залил румянец. О, нет. Все ясно. Только не это!
— Можешь не отвечать.
— Хорошо, хотя не подозреваю, какой вывод ты сделала, — сухо ответил он. — Я всего лишь говорю о чужой маленькой девочке, которую мне жаль.
Кирилл чмокнул меня в макушку, поблагодарил за обед и ушел из кухни, оставив меня на растерзание собственным мыслям.
* * *
Дождь равнодушно барабанил по лобовому стеклу, без устали работающие дворники отбрасывали мимолетную тень на бледное лицо Алисы.
— Ну, чего ж тут не ясного? Он мог даже не говорить ничего, — я сняла ботинки и подтянула под себя ноги, упершись коленями в приборную панель. — Черт, Алиса, если бы ты знала, как я этого всего боюсь!
Она бросила на меня беглый взгляд и вдруг засмеялась.
— Представляю тебя с во-о-от таким пузом! На прогулке, ага. А в коляске — еще тройня! А-ха-ха! — она закинула голову назад, отхлебнув из банки колы.
— Вот дура, — обиделась я. — Я ведь абсолютно серьезно.
— А что, сама виновата, — продолжала моя подруга. — Почему ты с ним, Вика? Что тебя удерживает? Ты пообещала выйти замуж и теперь стесняешься отказаться?
Она опять засмеялась, но взгляд, обращенный на меня, был вовсе не веселым — в нем так и сквозил плохо скрываемый гнев.
— Я люблю его.
— Еще раз.
— Что?
— Еще раз скажи «Я люблю Кирилла Сафонова», и это будет юбилейный, двадцать пятый раз. Дам тебе приз — шоколадку!
Я обиженно сжала губы и отвернулась к окну.
— Ты пытаешься убедить всех — меня, Стаса, Светку, маму свою, даже себя. Пытаешься-пытаешься, и толку?! Он говорит о свадьбе — ты бледнеешь. Он хочет детей — ты едва не падаешь в обморок от одной только мысли! Да хватит притворяться! Понравился тебе школьный психолог, ага, романтично все. Ну, вы даже переспали. Ну, повстречались. И хватит, Вика! Не заигрывайся!
Она нервно барабанила по рулю своими идеальными ногтями с французским маникюром.
— Когда я тебя впервые увидела, я знала, кто ты. И знала, что мы с тобой подружимся. И, блин, мне очень хотелось подружиться с тобой. Потому что на самом деле ты — плохая девочка, как бы ни банально это звучало. Ты всегда была такой, всегда следовала только своим правилам! И в этом ты очень похожа на меня. Но чем дольше продолжается вся эта твоя канитель с Кириллом, чем больше ты погружаешься в роль матери семейства, тем дальше ты от себя настоящей. Я не шучу, Вика. Люди бывают разными — добрыми, злыми, замкнутыми, веселыми, но самое главное — оставаться искренними. Своими потугами быть кем-то другим ты не сделаешь добра ни себе, ни Кириллу. И я хочу, чтобы ты усвоила это сейчас раз и навсегда.
Я только покачала головой. Какие бы странные вещи не говорила сейчас Алиса, по сути, она была права. Меня тянуло к ней потому, что она олицетворяла все, чего мне не хватало в собственной жизни — верней, на том ее отрезке, когда я переехала в другой город и поступила в университет. Конечно, раньше, до знакомства с Кириллом, я не была такой уж «плохой», но, кто знает, может быть, я начала дружить с Алисой только потому, что чувствовала в ней того человека, которым когда-то хотела, но боялась стать? Я поежилась и вздохнула.
— И что же делать?
— Я тебе скажу, — воодушевилась подруга. — Во-первых, не спешить. Если ты хочешь стать самой собой — просто стань ею. А во-вторых, надо танцевать. Танцевать, если плохо, если неуютно, если грустно. Поэтому завтра я вывезу тебя в клуб, и мы отпразднуем твое «возвращение».
