в ванную ей попался носок. Обычный мужской. Соня взяла его и машинально стала искать второй. Нужно было найти его пару. Но той нигде не было!
«Носки», — решила она с опозданием. Дарить нужно что-то полезное, что-то нужно и практичное. «Я» — не подарок, ведь «я» у него уже есть.
В ванной, как в театральной ложе, было тихо. Не зажигая свет, чтоб не спугнуть тишину, Соня вошла. Взгляд скользнул по стене. Их полотенца висели рядом, в темноте неразличимые по цвету. Её — маленькое, с бахромой по краям. В стеклянном стакане, отвернув друг от друга свои щетинистые головки, стояли две зубные щетки.
Глупо, конечно! Но даже в этом случайном мгновении ей вдруг померещился знак. А что, если сонник не врал? И она потеряла свой путь наяву. Убежала так далеко от дома, что назад невозможно вернуться. Пока он шёл рядом, пока держал её за руку, это бегство имело смысл. А теперь… Куда ей идти, в одиночку?
За окном моросил мелкий дождь. В свете уличных фонарей было видно, как роятся колючие капли. Как легко изменяется мир. В одночасье! Завтра может ударить мороз, и облитый водой тротуар превратится в каток.
«Я тебя загадал», — говорил ей Никита, — «Вот ты и сбылась».
«А может быть в этом все дело?», — подумала Соня. Ей нужно было остаться несбыточной! Прийти домой позже, позволить Денису себя соблазнить. И тогда…
И тогда её жизнь потеряла бы смысл! Без него. Без горячих объятий, без его нежных рук по утрам, и «люблю» вместе с кофе на завтрак. Без его непоседливых ног на её половине кровати. Без ворчливого: «Сонь», при попытке вернуть их на место. Как легко и необратимо душа привыкает к любви. Привыкает быть нужной, желанной! Доверчиво верит словам. Её глупое детское сердце! Как заставить его разлюбить?
В отражении окна на полу распластался желтеющий лист. Словно чувствуя близкую зиму, даже вечнозеленый гибискус стал постепенно желтеть. Избавляться от листьев, оголяя непрочные ветви.
Никита уже и не помнил, откуда взялась у него эта роза. Он в шутку прозвал её «аленький цветик», а себя называл «чудовище». И говорил:
«Я погибну, если ты не вернёшься домой».
И она возвращалась к нему! Просто зная, что иначе погибнет сама.
Соня приблизилась к дереву, пытаясь рассмотреть в темноте, не подрос ли бутон. Роза стряхнула с себя остальные, но один уцелел.
Она закрыла глаза, загадав про себя: «если жив — я останусь, если нет — то оставлю».
В ладонь упало что-то мелкое. Это мог быть зачаток листа, или просто кусочек засохшей коры. Она пригляделась. Сомнений не было! В её руке лежал «последний из выживших».
В порыве ярости Соня бросила на пол бутон. Наступила ногой.
— Ну что тебе нужно?! — закричала она и пнула горшок с цветком.
Тот вздрогнул, но не упал. Только еще один листик, красиво спланировал на пол, и лег рядом с первым.
— Ты, не аленький цветик! — выкрикнула Соня. — Ты уродливое, облезлое дерево!
Хотелось кричать еще громче! Но соседи едва ли оценят. Им все равно, что через стенку от них в этот самый момент умирает живой человек…
Он нашёл её в ванной комнате.
— Ты опять сидишь на полу? — возмутился Никита, и зажег верхний свет.
«Ты успел», — подумала Соня, — «Но успел ли…».
Тело стало чужим. Ослабело. Она продолжала дышать по инерции. Делая вдохи и выдохи. Понимая, что если остановится, то больше не сможет начать.
— Соня! Чёрт! — он отбросил букет. Скинул куртку.
На полу оставалась лежать его бритва. Никита подравнивал ею контур своей бороды. И Соня всегда с замиранием сердца следила за тем, как он это делает. Умудряясь не порезаться! Ведь лезвие и, правда, оказалось очень острым.
— Сейчас, сейчас, — шептал Никита, больно сжимая запястья.
Кровь была всюду. На одежде, на полу, у него на руках.
«Ты вернулся за мной», — грустно думала Соня. Она не хотела себя убивать. Просто было так больно! Казалось, надрез на запястье способен уменьшить душевную боль. И это сработало.
— Маленький мой, потерпи, — он погладил бледные пальцы.
Она попыталась ответить, но сил не хватило. Сердце билось, пропуская удары. Но оно ещё билось!
Соня видела, как он спохватился. Как вскочил, когда в дверь позвонили. Как неохотно выпустил её руку. Как будто боялся, что это конец! Никита вернулся. И даже в машине скорой помощи он всё ещё был рядом с ней! А потом. Кислород. Темнота…
Кто-то тронул её за плечо.
— Что мне сделать? Скажи! — прозвучал папин голос.
Соня вздрогнула. Взгляд уперся в щербатую стену.
— Купи мне билет на море, — попросила она.
Отец оживился:
— Конечно! В Таиланд, на Гоа! Куда скажешь!
Она закрыла глаза, вспоминая сиамские волны и скрипучий песок под ногами. Хор звенящих цикад и сиропную сладость кокоса.
— На Азовское, к теть Нине, — ответила Соня.
— Но… ведь там не сезон? — удивился отец.
Перед мысленным взором предстала веранда, увитая сизым плющом. И раскидистый остов полинявшего в зиму тутовника.
— Это все, что ты можешь сделать, — прошептала она, пряча в недрах больничной постели опоясанные запястья.
В наше время косметология творит чудеса. Можно убрать с тела волосы, прыщики. Шрамы! Но вот как избавиться от шрамов на сердце? Об этом не знает ни один косметолог.
Соня зажмурилась. Как будто ей предстоял болезненный укол, а не поцелуй «прекрасного принца». Юрка вполне мог сойти за принца! Хороший парень, из хорошей семьи. Почти что ровесник. Почти что красавец. Почти…
Он стал первым, с кем за долгое время Соня решилась вновь испытать судьбу. Как любила поговаривать тетя Нина: «Так и молодость сгинет». Она жила в небольшом городке «на море». Хотя до моря нужно было еще добираться.
Жила теть Нина одна, и в свои пятьдесят была «ого-го»! А потому, овдовев уже дважды, продолжала поддерживать форму. Теперь в кандидатах ходил одинокий сосед. И Соня всю зиму наблюдала любовные сцены из окошка своей «монашеской кельи».
Всю зиму она «проспала». Днем помогала теть Нине по дому. А по вечерам читала, устроившись с книгой под ночником. Мама звонила часто. Но их разговоры напоминали допрос: «где были», «что делали». Иногда звонила Дашка, и тогда разговор мог затянуться на пару часов. Жизнь подруги, в отличие от Сониной, била ключом!
Непривычка жить в своем доме быстро исчезла. Весна, наступившая здесь раньше срока, сулила хорошие виды. Озерная гладь в скорлупе из тончайшего льда, сползающий в воду орешник. Белесые склоны холмов и темнеющий вечнозелеными соснами лес.
Здесь Соня
