Но разлука еще никому не пошла на пользу.
Встретить не смог, был на переговорах. Приехал домой, когда она уже сидела за столом, с мокрыми после душа волосами, в куцем махровом халатике, который едва сходился на ее обойденных загаром, полушариях и красила ногти. Вероника остановила его порыв взглядом. Елисеев подсел к столу и выдавил из себя: «Ну, как, отдохнула?»
Набрав воздуха, она сказала, – ты, можешь считать меня свиньей, но я верну тебе деньги за поездку.
– Почему? – еле слышно спросил Елисеев.
– Я встретила там человека, который мне очень понравился.
– Ты изменила мне? – Елисеев сидел придавленный тяжестью предательства.
Долгое невыносимое молчание, затем короткое: «Да».
И через минуту:
– Сейчас я соберусь и уйду.
– К нему?
– Нет, домой.
В сорок лет тяжело быть одиноким в любви, особенно, когда уходящая любимая в два раза моложе тебя. Хватаясь за соломинку, Елисеев глухо заметил:
– Ты сказала, – понравился, ты не сказала, – полюбила.
– Я не знаю, – призналась Вероника.
– Послушай, – мягко заговорил Елисеев, – меня ты тоже любила…
– Я никогда не говорила тебе, что люблю, – прервала Вероника.
– А ночью?
– Это не считается.
– Он, что, лучше меня в постели?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Богаче?
– Нет.
– Так что же?
– Ничего, просто он мне понравился.
– Ну, хорошо, я не буду спорить, и заговорил я об этом не в качестве упрека, а в качестве примера. В этом мире, увы, ничего постоянного нет; прошу тебя, не делай поспешных шагов. Мне тяжело говорить тебе это, просто невыносимо, но остаться без тебя для меня просто конец жизни, корка хлеба съеденная в страхе, все же лучше, чем ничего. Не уходи от меня. Еще месяц дай мне срок, я не буду препятствовать твоим встречам с ним.
Нет ничего хуже, чем лицезреть мужчину, умоляющего женщину не уходить от него, жалкое зрелище, но в его словах имелось рациональное зерно. Но Вероника не могла жить с одним мужчиной и встречаться с другим, она мужественно выждала месяц и позвонила Марату.
Когда Вероника объявила Елисееву, что приглашена на охоту, он только спросил.
– Куда?
– Зачем тебе?
– На охоте всякое бывает, скажи, куда едешь?
– Зябликово.
– Где это?
– Смоленская область.
– Надолго?
– Три дня.
– Ты вернешься сюда?
– Да.
– Обещаешь?
– Да.
Елисеев честно выждал три дня, а затем выгнал свой «Паджеро» из гаража и поехал. Зачем? Он не мог ответить на этот вопрос. Она не вернулась, но вероятнее всего, что пожертвовала своими вещами, лишь бы не встречаться с ним, и просто не вернулась; но Вероника всегда была честна с ним, поэтому он поехал на ее поиски. Елисеев не собирался сводить счеты с разлучником, но купленный по случаю «Вальтер» с собой взял, все же в Зябликово происходила охота. А где охота там и драма, это еще Чехов подметил. Слева за деревней открылось продолговатое поле, заканчивающееся лесом. Прежде, чем съехать в едва заметную колею, оставленную тягачом, Елисеев сжевал кусок копченой колбасы. Индикатор мобильного телефона, закрепленного в гнезде на торпедо, мигал красным светом, означающим, что он находится вне зоны обслуживания. Елисеев, впервые, с тех пор, как выехал из Москвы, почувствовал что-то похожее на страх. На поле опускались сумерки, а темный, хвойный лес, ограничивающий поле, казался неприступной крепостью, как в той сказке, где удирающие герои бросали за спину предметы личной гигиены – гребень, который превращался в частокол, зеркальце и т. д. Оставалось надеяться, что это не Вероника воздвигла преграды между ними. У нее как раз был такой черепаховый гребень. Елисеев включил все блокировки и погнал свой джип по заснеженной целине: в лесу снег был более рыхлым. Через несколько километров он выехал на развилку, где, памятуя объяснения продавщицы, взял правее. Вскоре уже совершенно стемнело, сноп фар выхватывал у черноты леса долгую просеку, по которой, оглашая окрестности ревом мотора, двигался автомобиль. В одном месте колеса забуксовали, и джип стал закапываться в снег. Елисеев принялся попеременно включать то заднюю, то переднюю передачу, раскачивая авто. Из ловушки вырваться наскоком не удалось, машина села на мосты. Елисеев выключил передачу, положил подбородок на рулевое колесо и задумался, глядя на освещенное пространство впереди, казалось, что вот-вот и с тротуара в темноте на мостовую шагнет Вероника и проголосует. Тогда он принял ее за проститутку и остановился, хотя услугами проституток никогда не пользовался.
– Мне на Речной, – сказала девушка, заглядывая в машину, – отвезете?
– Куда угодно, – сказал Елисеев радостно.
– Отчего такая самоотверженность? – спросила девушка, заранее зная ответ.
– Обрадовался тому, что вы не проститутка, – честно ответил Елисеев.
Девушка удивленно взглянула на него.
– Вы всегда так искренни?
– Нет, только тогда, когда правду говорить просто и приятно.
Поскольку девушка продолжала смотреть на него вопросительно, Елисеев пояснил:
– Вы красивая, было бы, жаль.
– Спасибо, только чего жаль? Кто же купит некрасивую проститутку?
– Ну не скажите, например, в Париже, проститутки с физическим изъяном дороже.
– Вы были в Париже?
– Был.
– Брали такую?
– Нет, я вообще не пользуюсь их услугами.
– Почему же остановились? Только не говорите, что подрабатываете. На джипах извозом не занимаются?
– Вы проницательная девушка, – заметил Елисеев, – а я, к сожалению, смекалкой не отличаюсь, поэтому объясните тугодуму, отчего вы сели в мою машину без опаски.
– Замерзла, вот и села.
– Не хотите ли согреться?
– В каком смысле?
– Поужинать вместе со мной.
– Вы всегда так решительны?
– Знаете, как говорил герой одного замечательного фильма – вы женщина привлекательная и я чертовски привлекателен, так чего же время терять?
– Ну, если так, – засмеялась Вероника, – то я, пожалуй, приму ваше приглашение, – и, помедлив, добавила, – когда-нибудь.
Елисеев довез ее и попросил номер телефона. Вероника покачала головой.
– Я снимала здесь квартиру, завтра съезжаю.
– Хотите, я помогу вам перевезти вещи, – предложил Елисеев.
– Спасибо, это будет кстати.
– Во сколько мне подъехать?
– Я еще не знаю, как соберусь.
Елисеев протянул ей визитную карточку.
– Здесь номер моего мобильного телефона, позвоните, и в течение часа я буду у вас.
Вероника взяла карточку и, не читая, сунула в карман. Вспомнила о ней только, когда собралась идти за такси на следующий день; надела дубленку, сунула руку в карман и обнаружила кусочек картона. Колебалась до тех пор, пока не заглянула в кошелек. Елисеев, напротив, ждал звонка, чувство к девушке шевельнулось в нем, когда он провожал взглядом ее стройную высокую фигуру. Особенно не надеялся, что она позвонит, уж больно красива была, но все равно надеялся. Когда раздался звонок, бросил все дела и помчался к ней. Остальные события, происходившие в течение дня, были ему на руку. Новая квартира, в которую Елисеев привез Веронику, оказалась уже сдана другим людям. Произошла накладка, в агентстве по найму жилья – одновременно сдали квартиру двум людям. Вероника дозвонилась до агентства и получила два новых адреса; один из них оказался неправильным, а по второму – окна квартиры, расположенной на первом этаже – смотрели на помойку.
