Боже, до чего трогательно!
Я скрестила руки на груди:
— На мой взгляд, у вас двоих был отличный мотив для убийства.
Энни вздернула подбородок:
— И что с того? Мы этого не делали. — Она тоже скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на меня.
Мне стало неуютно. Если Энни врет, у нее это великолепно получается, не отнимешь. И все же сомнения в их невиновности оставались. Я в упор посмотрела на Энни, затем на Дерека.
— Почему бы не предоставить полиции решить, делали вы это или нет?
У обоих в глазах заметался ужас.
— Нет! — вскричала Энни. — Полицию привлекать незачем. Я говорю правду.
— Ну еще бы!
Подбородок Энни взлетел еще выше.
— Слушай, я докажу тебе, что говорю правду. Я даже признаюсь, что мы собирались ее убить!
Это небрежное признание на миг лишило меня дара речи. И Дерека, кажется, тоже. Он так посмотрел на Энни, словно готов был убить ее.
Я тоже вылупилась на Энни. Если они с Дереком собирались покончить с Труди, это, безусловно, объясняло ее любовь с первого взгляда к Натану и благосклонное отношение к сватовским ухищрениям Труди. Вот, значит, почему она встречалась с Натаном — чтобы отвести подозрения от своей интрижки с Дереком.
Выходит, мерзавка использовала моего сына. А он-то, бедненький, считает ее "единственной и неповторимой".
Я отступила на шаг от Энни. Лучше сохранять некоторую дистанцию. Ибо мне вдруг нестерпимо захотелось отхлестать ее по самоуверенной физиономии.
А эта чертовка, не поверите, с победным видом повторила:
— Да-да, Скайлер, ты не ослышалась. Мы с Дереком уже несколько месяцев вынашивали планы убийства Труди!
Господи помилуй! Да она этим гордится!
— Энни, может, ты все-таки заткнешься? — В голосе Дерека, к его чести, гордости не слышалось. Однако слышалась нешуточная угроза: казалось, он вот-вот задушит Энни. Даже в нетерпении сжимал и разжимал кулаки. — Заткни свою поганую пасть!
Энни и ухом не повела, даже не взглянула в его сторону. Передернув плечами, она продолжала:
— О разводе и речи быть не могло, разумеется.
— Разумеется, — кивнула я.
Похоже, я поспешила с ответом. Энни пронзила меня взглядом, скривив губы.
— О разводе действительно не могло быть речи. Это было бы невозможно.
Я смолчала. Энни тряхнула волосами:
— Думаю, ты не хуже меня знаешь, что наша обожаемая Труди была не из тех, кто оставил бы нас с Дереком в покое. Ни за что! Если бы Труди узнала про нас с Дереком, она бы не отказала себе в удовольствии превратить нашу жизнь в ад. Уж ты-то знаешь!
Что тут скажешь? Это и впрямь было в духе Труди.
Очевидно истолковав мое молчание как согласие, Энни продолжала:
— Пойми, мы вовсе не хотели ее убивать. Но что нам было делать? Труди сама не оставила нам выбора.
Вот уж поистине типичное поведение жертвы. Вечно загоняет вас в угол. Вечно не оставляет вам выбора. Вечно ни с кем не считается.
— Ну вот, — продолжала Энни, — мне и пришлось заманить Труди в пустой дом, чтоб спокойненько, без посторонних, с ней разобраться.
Тут я подумала, что с первой попытки угадаю точный адрес облюбованного дома.
Энни хватило наглости улыбнуться. Голос ее зазвенел от возбуждения — малышке не терпелось поделиться хоть с кем-нибудь.
— Заманить сестричку оказалось проще простого. Ха! Труди-то вечно считала себя самой умной, вот мы и убедились, какая она сообразительная. Я сказала ей, что мы с Натаном собираемся купить дом. Она мигом заглотнула наживку — только о своих комиссионных и думала. Честно говоря, я могла куда угодно ее выманить, хоть на край света!
Стиснув зубы, я продолжала смотреть на Энни. Кажется, она кое-что упустила. Прежде всего она внушила Труди мысль, будто они с Натаном покупают дом потому, что собираются пожениться. Вот, наверное, почему Натан не знал, что помолвлен. Будущая невеста забыла ему сообщить.
— Само собой, я не хотела, чтобы Труди кому-нибудь проболталась, что встречается со мной, поэтому сказала, что наша помолвка — пока большой секрет. Что мы с Натаном хотим сами объявить о ней, когда подпишем все бумаги о покупке дома.
Энни перевела взгляд на Дерека, словно ждала похвалы за отличную работу. Он же отрешенно смотрел прямо перед собой. Энни снова повернулась ко мне:
— Я сказала Труди, что встречусь с ней в том доме на Саратоге, но на самом деле мы собирались встретить ее вместе с Дереком.
Услышав свое имя, Дерек поморщился. И, будто инспектор дорожной полиции, поднял вверх руку, приказывая Энни остановиться.
— Скайлер, ты должна нам поверить, — поспешно вставил он, — в итоге мы с Труди там не встретились. Да, Энни ей позвонила, Энни выманила Труди в пустой дом, все верно, но…
Я покосилась на Энни. Интересно, она заметила, с каким нажимом старина Дерек всякий раз произносит ее имя? Можно подумать, за собой он вины не чувствует.
Но Энни не заметила. Она молча слушала и даже кивала в подтверждение его слов. У меня чуть глаза на лоб не вылезли. Питай я к ней побольше симпатии — точнее, хоть каплю симпатии, — сказала бы: "Энни, проснись! Кофе-то совсем выдохся! Ты только принюхайся!"
— …но мы ничего с ней не сделали. Абсолютно ничего! — закончил Дерек.
— Угу, — скептически заметила я.
Невероятно, но Энни явно обиделась, что я усомнилась в словах Дерека. И вновь кинулась ему на выручку.
— К твоему сведению, — отчеканила она, ткнув в мою сторону указательным пальцем, — Дерек говорит правду!
Еще бы. Этот мужчина обманывал жену с ее родной сестрой, задумал прикончить упомянутую жену и даже признался в этом. Но разве он способен солгать? О нет! Только не Дерек. Для этого он слишком порядочный человек.
— Нам не удалось ничего сделать, — с сожалением поведала Энни. — Потому что, когда мы туда приехали, Труди уже была мертва.
Я не верила своим ушам:
— Она уже была…
— Ну да, — кивнула Энни. — Нас кто-то опередил.
От изумления я едва устояла на ногах. Энни же продолжала как ни в чем не бывало:
— Мы с Дереком подъехали на моей машине и остановились за пару кварталов от дома. Сама понимаешь, чтоб никто не увидел машину и не смог ее потом опознать. Затем пешком добрались до дома, и тут оказалось, что парадная дверь не заперта. — Энни качнула головой. — Ну вот, мы вошли и обнаружили Труди. Внизу, в подвале.
Воспоминания ничуть не тяготили Энни. Более того, глаза ее возбужденно заблестели.
У Дерека же, напротив, потухли.
— Это было ужасно, — пробормотал он. — Сначала туда спуталась Энни, потом я. Боже, как это было ужасно! Я был не в силах…
