— Это было ужасно, — пробормотал он. — Сначала туда спуталась Энни, потом я. Боже, как это было ужасно! Я был не в силах…
— Представляешь, — перебила Энни, — он только мельком глянул на нее и тут же побежал наверх сблевнуть!
Я посмотрела на Дерека. Значит, вчера, после моего звонка, он видел мертвую Труди уже повторно. Однако вернулся из подвала с неподдельным потрясением на лице. Возможно, в первый раз просто не заметил сердечко, раз глядел мельком.
— Смешно сказать, он едва успел добежать до ванной! Мужчины порой ведут себя как дети!
Однако. Когда Энни вот этак выпучивает глаза, она — вылитая Труди.
— Ради бога, прекрати! — осадил ее Дерек и, словно защищаясь, повторил: — Это действительно было ужасно.
— Да, ужасно! — с вызовом ответила Энни. — Ужасно, что Труди пришили до нас. — Она беспечно провела рукой по волосам. — Подумать только, мы строили такие планы, я весь день ждала, чтобы наконец показать этой гадине, что о ней думаю, и в итоге мы опоздали. Кто-то добрался до нее первым. Проклятье!
Я похолодела. Вот вам трогательная сестринская привязанность.
Кажется, Дерека тоже слегка удивили слова подружки. Он окинул ее внимательным взглядом.
— Нет, ты можешь поверить, кто-то нас обскакал! — не унималась Энни.
Видать, сильное было разочарование.
Скрепя сердце — все-таки Энни мерзко поступила с Натаном и потому заслуживала самого наихудшего, — но я ей поверила. Уж слишком неподдельной была злость на то, что сорвались их планы. Сыграть такое ей не под силу.
Но тогда… Если Энни с Дереком и в самом деле не убивали Труди, однако заманили ее в дом на Саратоге, значит, никакого безымянного клиента не существовало. Я прочистила горло, переводя взгляд с Дерека на Энни и обратно:
— Выходит, все, что Труди написала в той записке…
— …было милой шуточкой моей сестренки, — закончила за меня Энни. — Она знала, как всех в агентстве бесит, что она уводит ваших клиентов, так что просто решила потешиться, оставляя писульку. — Энни усмехнулась. — Очень в духе Труди. У этой сучки было потрясное чувство юмора.
В душе я понадеялась, что на похоронах Энни не попросят сказать несколько слов о покойной.
Нужно собраться с мыслями. Ведь если никакого клиента и в помине не было, значит, Труди убил человек, который знал, куда она направляется. Коль скоро это не Энни с Дереком, стало быть, кто-то еще, прочитавший ее записку. Записку с неровным верхом. Как будто листок второпях вырвали из блокнота. Или же оторвали клочок с именем того, кому в действительности адресовалось послание… Помнится, мои инициалы были выведены печатными буквами, словно автор боялся быть узнанным по почерку.
Мне вдруг стало совсем зябко.
В то утро, когда я получила записку, в офисе, помимо меня и Труди, был только один человек…
— Ну вот, Скайлер, — продолжала тем временем Энни, — обращаться в полицию у тебя нет никаких оснований. Доказать, что мы с Дереком встречались, ты не сможешь. Мы будем все отрицать. И кроме того, это не поможет поймать убийцу Труди. Только замутишь воду и…
Я не дослушала. Резко развернулась и помчалась к своему автомобилю. Через несколько минут я уже неслась на всех парах в агентство.
Когда я вошла, в офисе было полно народу. За столом справа от входа восседал Джарвис, оформляя закладную с молодой парой. Видимо, молодожены покупали свой первый дом — оба выглядели крайне потрясенными; риэлторы привыкли видеть подобное выражение на лицах людей, впервые отписывающих чужому дяде ближайшие тридцать лет своей жизни.
Шарлотта показывала буклеты другой паре. Этим было за сорок, и покупка недвижимости явно утратила для них прелесть новизны. Они слегка заскучали.
Всю эту публику я осмотрела лишь мельком. Меня интересовала Барби. На ней было все то же обтягивающее открытое платье, что и в похоронном доме, только сверху она надела черный льняной пиджак. Более уместный наряд для работы, хотя не припомню, чтобы прежде Барби волновала уместность того или иного наряда.
Как и Джарвис с Шарлоттой, Барби была занята. Рядом с ней сидела пухлая дама в темно-синем тренировочном костюме и изучала папку с бумагами.
Похоже, не играть мне в покер. Изо всех сил стараясь вести себя непринужденно, я собиралась бросить на Барби лишь беглый и невинный взгляд, который не привлек бы ее внимания, но, едва посмотрела в ее сторону, Барби тотчас вскинула голову.
Хотя мне стоило немалого труда устоять на месте и не пуститься наутек, я все же кивнула ей и изобразила дружелюбную улыбку из серии "какой-хороший-день", пытаясь держаться естественно. Вопрос в том, что именно естественно в подобной ситуации? Следует ли улыбаться человеку, которого подозреваешь в хладнокровном убийстве?
Запихнув, как обычно, сумку в нижний ящик и радуясь тому, что не надо больше смотреть на Барби, я побрела в кухню-подсобку, дабы приготовить себе верное средство от стресса. То бишь огромный стакан колы с огромным количеством льда.
А еще я хотела дождаться, когда Барби освободится, и перекинуться с ней словечком. Увы, оказалось, не судьба. Наливая себе колу, я почувствовала, как в спину мне ткнулось что-то жесткое.
— Значит, догадалась? — Это была Барби, и говорила она так тихо, что я с трудом разобрала слова.
Должно быть, Барби вошла на цыпочках, поскольку я не слышала ни звука. Да еще кубики льда стучали. Почти столь же громко, как и мое сердце — после того, как Барби заговорила.
— Черт побери, Скайлер, ну какого дьявола ты догадалась? — В сердцах она даже топнула ножкой, будто капризный ребенок.
Я попыталась обернуться, но Барби снова ткнула меня в спину.
— Не крутись, — прошипела она. — А не то пожалеешь.
Проклятье, да я уже жалела, что вообще сюда пришла! А еще больше жалела, что не унесла ноги из офиса несколько минут назад — ведь была же возможность!
— Послушай, Барби, — попыталась я вывернуться, — не знаю, что ты имеешь в виду, но я ни о чем не догадалась. Я вообще не из догадливых. Представляешь, до сих пор не могу сообразить, как запрограммировать видак, ей-богу, так что…
— Заткнись! — Голос Барби походил на рыдание. — Я знаю, что ты догадалась, и теперь вынуждена сделать то, чего в жизни не собиралась.
Спазм сдавил мне горло. Почему-то совсем не хотелось просить ее рассказать поподробнее, что она со мной сделает, поэтому я лишь покачала головой:
— Послушай, я понятия не имею, о чем ты толкуешь. Честное слово, даже не представляю. Может, объяснишь? — Барби по-прежнему не давала мне повернуться, и было немножко неловко излагать все это стакану с колой.
