Irene - Умри красиво

— Ты как? — прочистив горло, наконец шепнула Алиса.

— Да нормально, — соврала я. — Домой хочу.

— Вика, это была шутка.

— Да, понимаю.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что…

— Я не думаю.

Я отвернулась к окну, пытаясь унять неожиданную дрожь в руках. К моему облегчению, машина, крякнув на выбоине, завернула в мой двор.

— Пока.

Алиса потянулась ко мне, чтобы по привычке чмокнуть в щеку. На секунду я замерла на месте, почувствовав приступ странного удушья, но вновь шарахаться в сторону не осмелилась. Ее холодная шелковистая кожа легко коснулась моей щеки и, ни произнеся больше ни слова, я выскочила из машины.

В квартире было абсолютно тихо — даже не журчала вода по трубам, и стрелки часов двигались неестественно бесшумно. Кирилл старательно делал вид, что спит. Я, сбросив прокуренную одежду, в изнеможении заползла под одеяло и аккуратно пристроила пылающую голову на подушку. Прошло две-три секунды, пока я окончательно почувствовала, что лежу на кровати, а не плаваю в невесомости, постоянно переворачиваясь вниз головой, и меня тут же охватил неприятный, липкий сон, как во время температуры.

…Никогда не задумывалась, позолоченные ли ручки на дверях «президентских» номеров в отелях. И вот сейчас я, усевшись на край стола, внимательно рассматривала блестящую желтым ручку на противоположной двери. Да, таки позолоченная.

Алиса вышла из ванной, просушивая мокрые, темно-шоколадные в ярком солнечном свете волосы широким полотенцем.

— Что-то ты долго…

Алиса бросила полотенце на спинку шикарного дизайнерского дивана и, загадочно улыбаясь, подошла ко мне вплотную.

— А ты уже и соскучилась?

Ее длинные тонкие пальцы скользнули за воротник моего халата, полы распахнулись.

— Поиграем?

Я чувствую ее холодные руки на своем теле, улыбаюсь, и в этот момент происходит что-то странное. Алиса смеется, запрокинув голову, так, как она любит, и я вижу ее розовое нёбо. Приятное ощущение сменяется нарастающим беспокойством. В чем дело? Что это? Я опускаю голову вниз. По моему животу, пробуя воздух раздвоенным язычком, вместо ее рук ползут две огромные, блестящие змеи.

… - А-а-а-а!!!

— Вика! Вика! Ты меня слышишь?! Ну, просыпайся!

— Что это?! — я вскочила так резко, что голова жутко закружилась.

Взъерошенный, заспанный Кирилл смотрел на меня круглыми глазами.

— Приснилось что-то? Ты так кричала…

Я приложила ладонь ко лбу. Ох… и приснилось же…

— Кир, обними меня. Пожалуйста.

Какую-то секунду он боролся с желанием немедленно исполнить мою просьбу и собственной гордостью, которая, уже проснувшись, видимо, напомнила о вечернем скандале. Но колебания были недолгими — Кирилл улегся рядом, крепко прижав меня к себе, и стал тихонько гладить мои волосы. Несмотря на адскую боль в голове, с его прикосновением вдруг, как по волшебству, исчезли все страхи и болезненное, тяжелое ощущение чего-то грязного, непозволительного. Он довольно быстро уснул, и только ровное теплое дыхание ветерком обдувало мое плечо, а я еще долго смотрела в окно, боясь тех картинок, что теперь будут вечно подстерегать меня под опущенными веками.

Я накрылась одеялом с головой, исполненная решимости сегодня не показываться на свет Божий. Кирилл оставил на столе чайник с холодной водой и молча ушел на очередную консультацию, а я, выпив чудодейственную Алисину таблетку, решила обездвижить себя часа на два минимум вместо положенных десяти минут.

В полдень внезапно проснулся мой телефон, и глашатай-Джастин возвестил меня об одном весьма неоднозначном звонке. Я несколько секунд смотрела на дисплей, приложив ко лбу холодную липкую ладонь, и не знала, стоит ли вообще отвечать.

— Привет, — прохрипела я. — Ты чего не спишь?

— Потому что я у тебя под подъездом! — вполне бодро заявила Алиса. — Спускайся. Надо поговорить.

Я отключилась и застонала от бессилия. Капец! Не хочу ее видеть! Ни говорить, ни слушать. Почему меня всегда ставят перед фактом?

Когда я вышла на улицу, Алиса стояла, опершись спиной на машину, и пыталась прикурить о маленький дрожащий огонек зажигалки. Ветер постоянно задувал его и она, чертыхнувшись, едва не швырнула зажигалку об асфальт.

— Привет еще раз, — вяло поздоровалась я. — Что?

— Ничего, — она кивнула на «Порш». — Поехали.

Мотор привычно заурчал, я подняла воротник куртки и скрестила руки на груди, не собираясь одаривать окружающий мир своим драгоценным вниманием.

Я поежилась — текст песни, зазвучавшей по радио, мгновенно будто сам собой переводился в моей голове.

Я вздрогнула и шумно вздохнула, Алиса, даже не прислушиваясь, инстинктивно выключила мурлыкающее радио. Дальше мы покатились по озябшему мрачному городу в полной тишине.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как с бодуна! — ворчливо ответила я. — Куда мы едем?

— Не знаю, — подруга улыбнулась краем губ. — Я просто хотела поговорить с тобой о вчерашнем. Мне показалось, ты…

Я поморщилась: в голову тут же со свистом и грохотом ввалились вчерашние воспоминания — неприличный поцелуй, довольно болезненное падение со стола, и особенно — странный, пугающий сон.

— Скорее всего, показалось. Чего на пьяную голову не покажется! — Я повернулась к ней и прожгла сердитым взглядом. — Но давай договоримся: ты больше никогда не будешь даже пытаться меня поцеловать.

Алиса недоверчиво нахмурилась, затем, буквально через секунду, удивленно приподняла брови и вдруг расхохоталась.

— Ах, вот оно что, — наконец выдохнула она. — Наша правильная девочка испугалась! Только я не буду ничего обещать. Я всегда делаю то, что хочу. Вот захочу увидеть тебя такой колючей и перепуганной — и поцелую опять. И ты ничего не сможешь с этим сделать!

— Не надо меня испытывать! Смогу.

— О, да, — коварно улыбнулась она. — Ты сможешь закрыть глаза и прижаться ко мне плотнее.

Мне очень захотелось отпустить ей подзатыльник. Как можно быть такой противной! Я вдруг почувствовала, как лицо заливает краска, и насуплено пробубнила:

— Дура.

— Может, и дура, — пожала плечами Алиса. — Но не трусиха!

Городской пейзаж за окном сменился полями с жухлой, поседевшей от инея травой и легким туманом, который прижимался к мерзлой земле. Я откинула голову на спинку кресла — может быть, мне и не хотелось сегодня встречаться с Алисой, но поездка на машине с мягким «кошачьим» ходом прекрасно прочищала плохо соображающую голову. Я приоткрыла окно, в салон ворвался мокрый степной ветер.